Список правителей Лотарингии
Поделись знанием:
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
(перенаправлено с «Герцог Нижней Лотарингии»)
Лотарингия выделилась в 855 году после раздела «Срединного королевства» императора Лотаря I. Первоначально Лотарингия была королевством, а в начале X века стала герцогством.
Содержание
Королевство Лотарингия (855—923)
Каролинги
- 843—855 : Лотарь I (795—855), император с 817, король Италии с 818, король «Срединного королевства» (буд. Лотарингия) с 843, сын императора Людовика I Благочестивого
- 855—869 : Лотарь II (ок. 835—869), король Лотарингии с 855, сын Лотаря I
- 869—877 : Карл II Лысый (823—877), король Франции с 840, король Италии с 876, император с 875, король Лотарингии с 869, брат Лотаря I
- 870—876 : Людовик II Немецкий (804/805 — 876), король Германии с 843, король Лотарингии (Людовик I) с 870, брат Лотаря I
- 877—879 : Людовик II Заика (846—879), король Франции с 877, король Лотарингии с 877, сын Карла II Лысого
- 879—882 : Людовик III Младший (ок. 835—882), король Германии с 876, король Лотарингии с 879, сын Людовика II Немецкого
- 882—887 : Карл III Толстый (839—888), король Германии 876—887, король Италии 879—887, император 881—887, король Лотарингии 882—887, король Франции 884—887, брат Людовика III Младшего
- 887—895 : Арнульф Каринтийский (ок. 850—899), король Германии с 887, король Лотарингии 887—895, император с 896, племянник Карла III Толстого и Людовика III Младшего
- 895—900 : Цвентибольд (ум.900), король Лотарингии с 895, незаконный сын Арнульфа
- 900—911 :Людовик IV Дитя (893—911), король Германии и Лотарингии с 900
- 911—923 : Карл III Простоватый (879—929), король Франции 898—923, король Лотарингии 911—923, сын Людовика II Заики
Герцогство Лотарингия
Конрадины
Регинариды
- 911—915 : Ренье (Регинар) I (ум.915), граф Геннегау (Эно) 880—898, граф Маасгау, герцог Лотарингии с 911
Арденский дом (Вигерихиды)
Регинариды
- 928/929 — 938/939 : Гизельберт (Жильбер) (ум. 939), герцог Лотарингии с 928/929, сын Ренье I
Саксонская династия
- 939—940 : Генрих I Баварский (919/922—955), герцог Лотарингии 939—940, герцог Баварии с 948, сын короля Германии Генриха I Птицелова
Верденский дом
- 942—944 : Оттон I (ум.944), граф Вердена с 923, герцог Лотарингии с 942, сын Рихвина, графа Вердена, и Кунигуды, вдовы пфальцграфа Вигериха
Салическая (Франконская) династия
- 945—953 : Конрад I Рыжий, (ум. 955), герцог Лотарингии 945—953, муж Лиегарды, дочери императора Оттона I
Саксонская династия
- 953—965 : Бруно (Брюнон) (ок.925—965), архиепископ Кёльна с 953, герцог Лотарингии с 953, канцлер Германии с 940, брат императора Оттона I
В 959 году император разделил герцогство на 2 части: Верхняя Лотарингия и Нижняя Лотарингия. Верховную власть над Лотарингией сохранял Бруно, до 977 года герцоги Верхней и Нижней Лотарингии носили титул вице-герцог.
Вице-герцоги Нижней Лотарингии
Матфридинги
- 959—964 : Готфрид (Жоффруа) (I) (ум.964), граф Эно (Геннегау) с 958, граф в Юлихгау, вице-герцог Нижней Лотарингии с 959
- 964—973 : Рихер (ум.973), граф в Лютихгау, граф Эно (Геннегау) с 964, вице-герцог Нижней Лотарингии с 968
- 964—973 : вакантно
Герцоги Нижней Лотарингии
Каролинги
- 978—992 : Карл I (ум. после 992), сын Людовика IV Заморского, короля Западно-Франкского королевства, и Герберги Саксонской, вдовы Гизельберта, герцога Лотарингии
- 992 — 1012 : Оттон II (ум. ок. 1012), сын Карла I
Арденский дом (Вигерихиды), Верденская линия
- 1012—1023 : Готфрид (Жоффруа) II (I) (ум.1023), граф Вердена, сын Готфрида I, графа Вердена
- 1023—1044 : Гозело I (ок.970 — 1044), герцог Нижней Лотарингии с 1023, герцог Верхней Лотарингии с 1033, брат Готфрида II
- 1044—1046 : Гозело II (ок.1008 — 1046), герцог Нижней Лотарингии с 1044, сын Гозело I
Арденский дом (Вигерихиды), Люксембургский дом
- 1046—1065 : Фридрих II Люксембургский (1003—1065), герцог Нижней Лотарингии с 1046, сын графа Фридриха I Люксембургского
Арденский дом (Вигерихиды), Верденская линия
- 1065—1069 : Готфрид (Жоффруа) II Бородатый (ум. 1069), герцог Верхней Лотарингии 1044—1047, герцог Нижней Лотарингии с 1065, сын Гоцело I
- 1069—1076 : Готфрид (Жоффруа) III Горбатый (ок.1040 — 1076), герцог Нижней Лотарингии с 1069, сын Готфрид II
Салическая (Франконская) династия
- 1076—1089 : Конрад II (1074—1101), король Италии 1093—1098, король Германии 1087—1098, герцог Нижней Лотарингии и маркграф Турина 1076—1089 сын императора Генриха IV
- вице-герцог : Альберт III Намюрский (ок.1035 — 1102), граф Намюра с 1063, регент (вице-герцог) Нижней Лотарингии 1076—1089
Булонский дом
- 1089 — 1096 : Готфрид (Жоффруа) IV Бульонский (ок.1060 — 1100), граф Бульонский, герцог Нижней Лотарингии с 1089, сын Эсташа II, графа Булони, и Иды, дочери герцога Готфрида III Бородатого
В 1096 году Готфрид Бульонский заложил герцогство, отправляясь в Крестовый поход. После его смерти за титул герцога Нижней Лотарингии спорили Лимбургский и Лувенский дома.
Титулярные герцоги Нижней Лотарингии
Лимбургский дом
- 1101 — 1106 : Генрих II Лимбургский (ум. 1119), граф Арлона и Лимбурга (Генрих I) с 1081, герцог Нижней Лотарингии 1101—1106, внук Фридриха II Люксембургского
Лувенский дом
- 1106 — 1125 : Готфрид (Жоффруа) V Смелый (1060—1140), граф Лувена и Брюсселя (Годфрид I) с 1095, ландграф Брабанта с 1095, маркграф Антверпена, герцог Нижней Лотарингии 1106—1125, 1138—1140
Лимбургский дом
- 1125 — 1138 : Вальрам (Валеран) Лимбургский (ум. 1139), граф Арлона и герцог Лимбурга с 1119, герцог Нижней Лотарингии 1125—1138, сын Генриха Лимбургского
Лувенский дом
- 1138 — 1140 : Готфрид (Жоффруа) V Смелый, вторично
- 1140 — 1142 : Готфрид (Жоффруа) VI (ум.1142), граф Лувена и ландграф Брабанта (Готфрид II) с 1140, герцог Нижней Лотарингии с 1140, сын Готфрида V Смелого
- 1142 — 1190 : Готфрид VII, граф Лувена, маркграф Брабанта (Готфрид III), герцог Нижней Лотарингии с 1143, сын Готфрида VI
В 1190 году Генрих I, сын Готфрида VII, принял титул герцога Брабанта.
Герцоги Верхней Лотарингии (с XII века — Лотарингии)
Арденский дом (Вигерихиды), линия Бар
- 959—978 : Ферри (Фридрих) I (ок.942 — 978), граф Бара, герцог Верхней Лотарингии с 959 (до 977 — вице-герцог), сын пфальцграфа Вигериха
- 978—1026 : Тьерри (Дитрих) I (ок.965 — 1026), граф Бара и герцог Верхней Лотарингии с 978, сын Ферри I
- 1026—1028 : Ферри (Фридрих) II (ок.995 — 1028), граф Бара и герцог Верхней Лотарингии с 1026, сын Тьерри I
- 1028—1033 : Ферри (Фридрих) III (ок.1015 — 1033), граф Бара и герцог Верхней Лотарингии с 1033, сын Ферри II
Арденский дом (Вигерихиды), Верденская линия
- 1033—1044 : Гозело (Гоцело) I (ок.970 — 1044), герцог Нижней Лотарингии с 1023, герцог Верхней Лотарингии с 1033, брат Готфрида II
- 1044—1047 : Готфрид (Жоффруа) II Бородатый (ум. 1069), герцог Верхней Лотарингии 1044—1047, герцог Нижней Лотарингии с 1065, сын Гоцело I
Эльзасский дом (1047—1431)
- 1047—1048 : Адальберт Эльзасский (ок.1000 — 1048), граф Меца, герцог Верхней Лотарингии с 1048, сын Жерара, графа Меца и Шатенуа
- 1048—1070 : Жерар I (ок.1030 — 1070), граф де Шатенуа, герцог Верхней Лотарингии с 1048, брат предыдущего
- 1070—1115 : Тьерри (Дитрих) II Храбрый (ок.1055 — 1115), сын предыдущего
- 1115—1139 : Симон I (ок.1076 — 1139), сын предыдущего
- 1139—1176 : Матье I (ок.1110 — 1176), сын предыдущего
- 1176—1205 : Симон II (ок.1140 — ок.1207), сын предыдущего
- 1205—1206 : Ферри (Фридрих) I (ок.1143 — 1206), сеньор де Бич, сын предыдущего
- 1205—1213 : Ферри (Фридрих) II (ум.1213), сын предыдущего
- 1213—1220 : Тибо I (ок. 1191—1220), сын предыдущего
- 1220—1251 : Матье II (ум.1251), сын Ферри II
- 1251—1303 : Ферри (Фридрих) III (1240—1303), сын предыдущего
- 1303—1312 : Тибо II (ок.1260 — 1312), сын предыдущего
- 1312—1328 : Ферри (Фридрих) IV Борец (1282—1328), сын предыдущего
- 1328—1346 : Рауль (Рудольф) Храбрый (1320—1346), сын предыдущего
- 1346—1390 : Жан I (1346—1390), сын предыдущего
- 1390—1431 : Карл II (I) (1364—1431), коннетабль Франции, сын предыдущего
- 1431—1453 : Изабель I (1400—1453), дочь предыдущего
- муж: Рене I Анжуйский (1409—1480)
Анжуйский дом (1431—1473)
- 1431—1453 : Рене I Анжуйский (1409—1480), муж Изабеллы I, герцог Бара с 1430, герцог Лотарингии с 1431, граф Анжуйский с 1434, граф Прованса с 1435, король Неаполя 1435—1422, титулярный король Сицилии, Венгрии, Иерусалима и Арагона
- муж: Ферри (Фридрих) II (1420—1470), граф де Водемон, их потомки унаследовали герцогство
Дом де Водемон (1473—1737)
- 1473—1508 : Рене II Лотарингский (1451—1508), граф де Водемон (1470), д’Омаль, д’Эльбёф (1473), сир де Жуанвиль (1476), герцог Лотарингии (1473), герцог де Бар (1480), барон Майенский (1481), сын Иоланды Анжуйской
- 1508—1544 : Антуан Добрый (1489—1544), сын предыдущего
- 1544—1545 : Франсуа I (1517—1545), сын предыдущего
- 1545—1608 : Карл III (II) (1543—1608), сын предыдущего
- 1608—1624 : Генрих II Добрый (1563—1624), сын предыдущего
- 1624—1625 : Николь (1608—1657), дочь предыдущего
- муж: Карл IV (III)
- 1625—1625 : Франсуа II (1572—1632), граф де Водемон, сын Карла III
- 1624—1634 : Карл IV (III) (1604—1675), сын предыдущего
- 1634—1635 : Никола II Франсуа (1609—1670), брат предыдущего
- 1635—1641 : Лотарингия оккупирована Францией
- 1641—1641 : Карл IV (III), вторично
- 1641—1659 : Лотарингия оккупирована Францией
- 1659—1670 : Карл IV (III), в третий раз
- 1670—1697 : Лотарингия оккупирована Францией
- 1675—1690 : Карл V (IV) (1643—1690), титулярный герцог Лотарингии, сын Никола II Франсуа
- 1697—1729 : Леопольд I (1679—1729), сын предыдущего, титулярный герцог Лотарингии в 1690—1697
- 1729—1737 : Франсуа III Этьен (1709—1765), сын предыдущего, император Священной Римской империи (Франц I) с 1745
В 1737 году уступил Лотарингию тестю короля Франции Станиславу Лещинскому.
Дом Лещинских (1737—1766)
- 1737—1766 : Станислав I (1677—1766), король Польши 1704—1709
- 1766 : Мария Лещинская (1725—1768), дочь предыдущего
- муж: Людовик XV, король Франции
В 1766 году Лотарингия была включена в состав Франции.
Напишите отзыв о статье "Список правителей Лотарингии"
Литература
- Georges Poull. La maison souveraine et ducale de Bar. — Nancy: Presses Universitaires de Nancy, 1994. — 455 p. — ISBN 2-86480-831-5.
- Georges Poull. La maison ducale de Lorraine. — Nancy: Presses Universitaires de Nancy, 1991. — 575 p. — ISBN 2-86480-517-0.
- Bogdan Henry. La Lorraine des ducs, sept siècles d’histoire. — Paris: Perrin, 2005. — 291 p. — ISBN 2-262-02113-9. (фр.)
- Kienast, W. Der Herzogstitel in Frankreich und Deutschland (9. bis 12. Jahrhundert). — Munchen, 1968.
- Mohr, W. Geschichte des Herzogtums Lothringen. — Saarbrucken, 1976.
- Barth, R. Der Herzog in Lotharingen im 10. Jahrhundert. — Sigmaringen, 1990.
- Werner, M. Der Herzog von Lothringen in salischer Zeit (Die Salier und das Reich 1). — Sigmaringen, 1991.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/LOTHARINGIA.htm LOTHARINGIA] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 15 декабря 2011.
- [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/lothringen/herzoege_des_herzogtums_lothringen.html Ludwig HERZÖGE DES HERZOGTUMS LOTHRINGEN] (нем.). Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 15 декабря 2011. [www.webcitation.org/65tgOR1Fj Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
- [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/lothringen/lothringen_herzogtum.html Lothringen] (нем.). Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 15 декабря 2011. [www.webcitation.org/65tgOuTfW Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
- [genealogy.euweb.cz/pan/lorraine.html Правители Лотарингии] (англ.). GENEALOGY.EU. Проверено 12 июня 2010. [www.webcitation.org/65tgPOfqA Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
- [nobhist.narod.ru/lorraine.html История титулов герцогов Лотарингии] (англ.). Проверено 15 декабря 2011. [www.webcitation.org/65tgPwu6G Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
Отрывок, характеризующий Список правителей Лотарингии
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
