Гесинк, Антон

Антон Гесинк
Общая информация
Полное имя	Антониус Йоханнес Гесинк
Гражданство	Нидерланды Нидерланды
Дата рождения	6 апреля 1934(1934-04-06)
Место рождения	Утрехт, Нидерланды
Дата смерти	27 августа 2010(2010-08-27) (76 лет)
Место смерти	Утрехт, Нидерланды
Рост	198 см
Медали
Дзюдо (мужчины) Олимпийские игры Золото Токио 1964 абсолютная Чемпионаты мира Бронза Токио 1956 абсолютная Золото Париж 1961 абсолютная Золото Рио-де-Жанейро 1965 80+ кг Чемпионаты Европы Серебро Париж 1951 1-й кю Золото Париж 1952 1-й дан Золото Лондон 1953 абсолютная Золото Брюссель 1954 абсолютная Серебро Париж 1955 абсолютная Золото Париж 1955 3-й дан Золото Роттердам 1957 абсолютная Золото Роттердам 1957 4-й дан Золото Барселона 1958 4-й дан Золото Барселона 1958 абсолютная Золото Вена 1959 80+ кг Золото Вена 1959 абсолютная Золото Амстердам 1960 абсолютная Золото Амстердам 1960 80+ кг Золото Милан 1961 абсолютная Золото Милан 1961 80+ кг Золото Эссен 1962 абсолютная Золото Эссен 1962 80+ кг Золото Женева 1963 абсолютная Золото Женева 1963 80+ кг Золото Западный Берлин 1964 абсолютная Золото Западный Берлин 1964 80+ кг Бронза Мадрид 1965 абсолютная Бронза Мадрид 1965 93 кг Золото Рим 1967 абсолютная

Антониус «Антон» Йоханнес Гесинк (нидерл. Antonius «Anton» Johannes Geesink, 6 апреля 1934, Утрехт — 27 августа 2010, Утрехт) — голландский дзюдоист, 10-й дан дзюдо (присвоен Международной федерацией дзюдо). Трёхкратный победитель и призёр чемпионатов мира (1956, 1961 и 1965), более чем двадцатикратный призёр чемпионатов Европы, чемпион Олимпийских игр 1964 года в Токио. Стал первым дзюдоистом, победившим японцев в чемпионатах мира и Олимпийских играх (в абсолютной весовой категории). Рост 198 см, вес 130 кг (одно время весил до 145 кг), выступал в основном в абсолютной весовой категории.

Карьера в дзюдо

В 1951 году Гесинк в первый раз принял участие в первенстве Европы по дзюдо и занял второе место. На следующий год он завоевал свой первый титул чемпиона Европы. Далее, до 1967 года, Гесинк ещё двадцать раз становился чемпионом Европы.

В 1961 году Гесинк, выступая в абсолютной весовой категории, выиграл Чемпионат мира по дзюдо, став первым спортсменом, победившим японцев, которые до этого выигрывали все Чемпионаты мира по дзюдо.

В 1964 дзюдо было впервые включено в программу Олимпийских игр в Токио. И хотя японцы доминировали на них почти во всех весовых категориях, Антон Гесинк выиграл финальную схватку в абсолютной весовой категории у Акио Каминаги и стал чемпионом Олимпийских игр.

В 1965 году Гесинк снова стал Чемпионом мира по дзюдо. А после победы на чемпионате Европы в 1967 году Антон Гесинк ушёл из большого спорта, но продолжил работу в Международной федерации дзюдо (IJF). Именно по его предложению на Маастрихтском совещании комитета IJF по развитию дзюдо в 1986 году было введено использование дзюдоги синего цвета в соревнованиях, проводимых IJF.

В 1986 году Гесинк стал первым европейцем, которому был присвоен 9-й дан по дзюдо.

Являлся единственным спортсменом с 10-м даном, присвоенным ему в 1997 году Международной федерацией дзюдо (IJF).

Профессиональная борьба

В октябре 1973 профессиональный японский борец и сооснователь организации All Japan Pro Wrestling (яп. 全日本プロレス Дзэн Нихон Пурорэсу) (AJPW) Сёхэй Баба пригласил Гесинка принять участие в ряде состязаний, проводимых AJWP. И с 1973 по 1978 год Антон Гесинк периодически выступал как профессиональный боец лиги All Japan Pro Wrestling.

Работа в МОК

В 1987 году Гесинк вошёл в состав руководства голландского Национального олимпийского комитета и в состав Международного олимпийского комитета.

Награды

Кавалер японского ордена Священного сокровища с золотыми лучами.

В честь Гесинка при жизни была названа улица в Утрехте — та, на которой он жил.

В 2003 году информация об Антоне Гесинке была включена в Зал славы Международной федерации дзюдо.

Ссылки

• [www.judovision.org/?s=Anton%20Geesink Videos of Anton Geesink] (англ.). judovision.org. — Видеозаписи выступлений Антона Гесинка. Проверено 20 ноября 2009. [www.webcitation.org/66q1eWpyw Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
• [www.judoinside.com/judoka/4094 Профиль на сайте judoinside.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Гесинк, Антон

Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»