Гессен, Арнольд Ильич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Арнольд Ильич Гессен
Дата рождения:

16 апреля 1878(1878-04-16)

Место рождения:

Короча, Курская губерния (ныне Белгородская область)

Дата смерти:

12 марта 1976(1976-03-12) (97 лет)

Гражданство:

Российская империя, СССР

Род деятельности:

журналист, литератор

Язык произведений:

русский

Арно́льд Ильи́ч Ге́ссен (4 (16) апреля 1878, Короча, Курская губерния, ныне Белгородская область — 12 марта 1976) — российский журналист и литератор, пушкинист.



Биография

Окончил местную гимназию (1898). Учился в Санкт-Петербургском университете на физико-математическом факультете, затем в 1912 г. окончил там же юридический факультет. Занимался журналистикой, в частности, был корреспондентом газеты «Русское слово» в Государственной думе всех созывов (19061917). В дни Февральской революции был одним из авторов оперативного информационного листка, который, в связи с параличом основных изданий, выпускали по своей инициативе журналисты, работавшие при Думе[1] Был близок с Власом Дорошевичем, участвовал в его похоронах[2].

В послереволюционное время работал в различных издательствах. В 1927 г. пытался выпустить двухтомное собрание сочинений Анны Ахматовой, однако этот проект завершился неудачей[3]. В 1952-1956 годах осужден за хищения в объединении "Всекохудожник".

Уже в конце жизни начал активно выступать с публикациями на пушкинскую тему. Выпустил шесть книг о Пушкине, его окружении и эпохе, — все они неоднократно переиздавались.

Правнучка — журналистка и писательница Маша Гессен.[4]

Библиография

  • Набережная Мойки, 12. Последняя квартира А. С. Пушкина. — М.: Детгиз, 1960. — 253 с.
  • Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке. — М.: Детгиз, 1963. — 335 с.,
  • Набережная Мойки, 12. Последняя квартира А. С. Пушкина. — М.: Детгиз, 1963. — 256 с.
  • Все волновало нежный ум… Пушкин среди книг и друзей. — М.: Наука, 1965. — 512 с., 105 000 экз.
  • Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке. — М.: Детская литература, 1965
  • …Москва, я думал о тебе! Пушкин в Москве. — М.: Детская литература, 1968. — 344 с., 50 000 экз.
  • Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке. — М.: Детская литература, 1969
  • Набережная Мойки, 12. Последняя квартира А. С. Пушкина. — Петрозаводск, 1969
  • Жизнь поэта. — М.: Детская литература, 1972. — 480 с., 50 000 экз.
  • Рифма, звучная подруга… Этюды о Пушкине. — М.: Наука, 1973. — 374 с., 15 000 экз.
  • Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке. — М.: Детская литература, 1976
  • Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке. — Новосибирск, 1977
  • Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке. — Минск, "Народная асвета", 1978
  • Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке. — Махачкала, 1982
  • Все волновало нежный ум… Пушкин среди книг и друзей. — М.: Художественная литература, 1983
  • Набережная Мойки, 12. Последняя квартира А. С. Пушкина. — Минск, "Народная асвета", 1983
  • Набережная Мойки, 12. Последняя квартира А. С. Пушкина. — Минск, "Народная асвета", 1984

Напишите отзыв о статье "Гессен, Арнольд Ильич"

Примечания

  1. [archive.is/20120802202030/www.izvestia.ru/retro/article3126371/ В. Невельский. Двойник был старше на сутки и прожил десять дней] // «Известия», 17.03.2009.
  2. [magazines.russ.ru/nlo/2003/63/buk41.html С. Букчин. Пропавший архив] // «Новое литературное обозрение», 2003, № 63.
  3. [www.akhmatova.org/letters/akhmatova-punin2.htm Из переписки А. А. Ахматовой и Н. Н. Пунина]
  4. [magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/8/sarkn.html Ксения Старосельская «Без предвзятости»]
  • [literaturemuseum.ru/%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F/20-%D0%B2%D0%B5%D0%BA/%D0%B3%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%B5%D0%BD-%D0%B0%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%B4-%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B8%D1%87/]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Гессен, Арнольд Ильич

Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.