Гетто в Белоруссии в период Холокоста
Поделись знанием:
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
Гетто в Белоруссии в период Холокоста (320 мест) — это жилые зоны на оккупированной немецкими нацистами территории БССР, куда насильственно перемещали евреев (или отделяли их другими способами) в целях изоляции от нееврейского населения. Эта изоляция была частью политики так называемого «окончательного решения еврейского вопроса», в рамках которой в Белоруссии было уничтожено от 600 до 800 тысяч евреев.
Список составлен на основе данных Национального архива Республики Беларусь (НАРБ), его областных отделений, Государственного архива Российской федерации (ГАРФ), а также других источников, и включает места на территории современной Белоруссии, в которых немецкие оккупанты концентрировали еврейское население для последующего уничтожения в период Холокоста в 1941—1944 годах.
Содержание
Брестская область (52 гетто)
| населённый пункт | дата уничтожения гетто | число убитых евреев | источники |
|---|---|---|---|
| г. п. Антополь (2) Дрогичинского района |
15 ноября 1942 | 3 000 — 4 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 3, л. 31; ГА Брестской области, ф. 514, оп. 1, д. 255, л. 18; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 8, л. 1а |
| г. Барановичи | декабрь 1941 — декабрь 1942 (4 марта, 22 сентября, 17 декабря) |
12 000 | НАРБ, ф. 845, оп.1, д.6, л.19; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 1, лл. 2, 17, 17об; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, л. 3 |
| г. Берёза (2) | октябрь 1942 | 8 000 | ГА Брестской области, ф. 514, оп. 1, д. 273, л. 8об, 14, 28, 29; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 9, л. 108 |
| д. Большие Чучевичи Лунинецкого района |
Э.Н. Гнеўка, А.Л. Петрашкевiч i iнш. (рэдкал.), Т.В. Канапацкая (укладальнiк). «Памяць. Лунiнецкi раён», Мн., «Беларусь», 1995, стр. 481. ISBN 985-01-0029-X | ||
| г. Брест | октябрь 1942 | до 20 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 3, л. 31; ГА Брестской области, ф. 514, оп. 1, д. 204, л. 2, 4, 5; ГА Брестской области, — ф. 201, оп. 1, д. 397, л. 62; ГА Брестской области, — ф. 201, оп. 1, д. 323, лл. 1-237; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 10, лл. 2-15, 24 |
| г. п. Бытень Ивацевичского района |
25 декабря 1942 | от 2 000 до 3 000 | [rujen.ru/index.php/%D0%91%D1%8B%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%8C Бытень] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| д. Волчин Каменецкого района |
сентябрь 1942 | около 700 | ГА Брестской области, — ф. 514, оп. 1, д. 60, л. 24 |
| г. Высокое Каменецкого района |
январь 1942 | более 2800 | ГА Брестской области, — ф. 514, оп. 1, д. 60, л. 5об; ГАРФ, — ф. 7021, оп. 83, д. 13, л. 5 |
| г. п. Ганцевичи | [rujen.ru/index.php/%D0%93%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%D0%B8 Ганцевичи] — статья из Российской еврейской энциклопедии | ||
| д. Городец Кобринского района |
1942 | 269 | Г.К. Кисялёў (галоўны рэдактар), Ю.А. Барысюк, Н.М. Кладчанка i iнш. (рэдкал.), Л.Р. Казлоў (укладальнiк). «Памяць. Кобрынскi раён», Минск, «БЕЛТА», 2002, с. 154 ISBN 985-6302-44-7 |
| г. п. Городище Барановичского района |
21 октября 1941 | около 2 000 | НАРБ, — ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 32; ГАРФ, — ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 29, 38 |
| д. Городная Столинского района |
1942 | более 650 | [rujen.ru/index.php/%D0%93%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F Городная] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| г. п. Давид-Городок Столинского района |
10 сентября 1942 | около 4300 | [rujen.ru/index.php/%D0%94%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%B4-%D0%93%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%BA Давид-Городок] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| д. Дивин Кобринского района |
сентябрь 1942 | более 1 000 | ГА Брестской области, — ф. 514, оп. 1, д. 125, л. 2, 10; ГАРФ, — ф. 7021, оп. 83, д. 13, л. 5 |
| г. п. Домачево Брестского района |
20 сентября 1942 | 20 000 | НАРБ. — ф. 4683, оп. 3, д. 1043, л. 133; ГА Брестской области — ф. р-514, оп. 1, д. 195, лл. 8, 11об, 51-56; ф. 514, оп. 1, д. 219, лл. 195, 293, 298; ГАРФ. — ф. 7021, оп. 83, д. 14, л. 8; |
| г. Дрогичин (2) | 2 ноября 1942 | около 3 500 | ГАРФ, — ф. 7021, оп. 90, д. 28, лл. 4-20 |
| д. Жабинка | А.Л. Петрашкевiч, У.I. Лемяшонак i iнш., «Памяць. Жабiнкаўскi раён», Минск, «Ураджай», 1999, — стр. 238 ISBN 985-04-0272-5 | ||
| г. Иваново | 27 сентября 1942 | до 3 500 | НАРБ, — ф. 845, оп. 1, д. 13, л. 23; ф. 845, оп. 1, д. 75, лл. 1-3;ф. 861, оп. 1, д. 11, л. 46; ЗГА в г. Пинске, — ф. 118, оп. 1, д. 5, 9; ГАРФ, — ф. 7021, оп. 90, д. 27, л. 1 |
| г. п. Ивацевичи | 11 августа 1942 | НАРБ, — ф. 861, оп. 1, д. 3, л. 53; ГАРФ, — ф. 7021, оп. 3, д. 19, л. 4 | |
| г. Каменец (2) | ноябрь 1942 | 5 000 | ГА Брестской области, — ф. 514, оп. 1, д. 151, л. 4; ГАРФ, — ф. 7021, оп. 83, д. 16, л. 2 |
| г. Кобрин (2) | 14 октября 1942 | Г.К. Кисялёў, Ю.А. Барысюк, Н.М. Кладчанка i iнш. «Памяць. Кобрынскi раён», Минск, «БЕЛТА», 2002, стр. 152 ISBN 985-6302-44-7 | |
| д. Кожан-Городок Лунинецкого района |
3 сентября 1942 | около 1 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 11, л. 4; ЗГА в г. Пинске, ф. 118, оп. 1, д. 5, 9; ГАРФ, ф. 7021, оп. 90, д. 31, лл. 2, 2об. |
| д. Константиново Пружанского района |
октябрь 1942 | примерно 180 | НАРБ, — ф. 1440, оп. 3, д. 771, лл. 126—131; |
| г. Коссово Ивацевичского района |
25 августа 1942 | 4 500 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 3, лл. 40, 53; ГА Брестской области, ф. 514, оп. 1, д. 321, лл. 8, 63; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 19, л. 4 |
| д. Лахва Лунинецкого района |
3 сентября 1942 | около 2 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 13, л. 2; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 11, л. 4; ЗГА в г. Пинске, ф. 118, оп. 1, д. 5, 9; ГАРФ, ф. 7021, оп. 90, д. 31, лл. 2, 2об. |
| д. Линово Пружанского района |
первая половина июня 1942 | [rujen.ru/index.php/%D0%9B%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE Линово] — статья из Российской еврейской энциклопедии | |
| д. Логишин Пинского района |
|||
| г. Лунинец | сентябрь 1942 | более 3 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 13, лл. 12, 12об., 13; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 57, л. 37; ЗГА в г. Пинске, ф. 118, оп. 1, д. 5, 9 |
| д. Лысково Пружанского района |
2 ноября 1942 | около 700 | I.П. Шамякiн (галоўны рэдактар), Г.К. Кисялёў, Я.В. Малашэвiч i iнш. (рэдкал.) «Памяць. Гiсторыка-дакументальная хронiка Пружанскага раёна», Мн., «Беларуская энцыклапедыя», 1992, стр. 243-244, ISBN 5-85700-094-7 |
| г. Ляховичи | июнь 1941 — май 1943 | около 5 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 57, л. 28; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 1, л. 102а; ЗГА в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70, 73; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102 |
| г. п. Малорита | июнь 1942 | около 3000 | ГА Брестской обл., ф. 514, оп. 1, д. 119, 195, 273, 298; ГА Брестской обл., ф. 514, оп. 1, д. 258, л. 38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 25, лл. 64-74 |
| д. Меречевщина (Меречовщина) Ивацевичского района |
1942 | ГА Брестской области, ф. 514, оп. 1, д. 321, лл. 8, 63; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 19, л. 4 | |
| пос. Микашевичи Лунинецкого района |
ГА Брестской области, ф. 2733, оп. 1, д. 40, л. 4; Архив Яд Вашем, — документ ТР-Ю (786) | ||
| д. Молчадь Барановичского района |
июль 1942 | около 3 700 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 31; ЗГА в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70, 73; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 28, 41 |
| д. Мотоль Ивановского района |
весна 1942 | около 3 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 13, л. 23; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 11, л. 42; НАРБ, ф. 4683, оп. 3, д. 746, л. 1; |
| г. Пинск | 28 октября 1942 | около 17 000[1] | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 11, л. 140; ф. 845, оп. 1, д. 13, л. 1; ГА Брестской области, ф. 2135, оп. 2, д. 136, л. 140; ЗГА в г. Пинске, ф. 118, оп. 1, д. 5, 9; ГАРФ, ф. 7021, оп. 90, д. 24, лл. 1, 1об.; |
| д. Погост-Загородский Пинского района |
15 августа 1942 | 1200 | Смиловицкий, 2000, с. 220-222 |
| д. Полонка Барановичского района |
350 | Яд Вашем. [www.yadvashem.org/yv/ru/remembrance/names/killing_sites_details.asp?table=belarus&country=%D0%91%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D1%80%D1%83%D1%81%D1%8C&district=%D0%91%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F Проект документации и увековечения имен евреев, погибших в период Шоа. Брестская область] | |
| г. Пружаны | 31 января 1943 | около 10 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 3, л. 36; |
| г. п. Ружаны Пружанского района |
ноябрь 1942 | около 4 000 | ГА Брестской области, ф. 514, оп. 1, д. 204, лл. 2, 4, 5; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 22, лл. 4-6; |
| г. Святая Воля Ивацевичского района |
март 1942 | 440 | В.П. Касько, Г.К. Кисялёў, У.М. Макар i iнш. (рэдкал.), М.В. Банасевiч, В.П. Касько i iнш.(укладальнiкi). «Памяць. Iвацэвiцкi раён», Мн., издательство «БЕЛТА», 1997, стр. 251. ISBN 985-6302-06-4 |
| г. Столин | 11 сентября 1942 | более 8000 | Г.К. Кiсялёў, В.М. Очкiна i iнш. (рэдкал.), Ю.С. Юркевiч (укладальнiк) «Памяць. Столiнскi раён», Мн., изд. БЕЛТА, 2003, c. 230 ISBN 985-6302-49-8 |
| г. Телеханы Ивацевичского района |
август 1941 | около 2 000 | В.П. Касько, Г.К. Кисялёў, У.М. Макар i iнш. (рэдкал.), М.В. Банасевiч, В.П. Касько i iнш.(укладальнiкi). «Памяць. Iвацэвiцкi раён», Мн., издательство «БЕЛТА», 1997, стр. 251. ISBN 985-6302-06-4 |
| д. Томашовка Брестского района |
июль 1942 | 2 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 3, л. 5; ГА Брестской области, ф. 514, оп. 1, д. 195, лл. 5, 5об., 9, 16, 17; ГАРФ, ф. 7021, оп. 83, д. 14, л. 5об.; |
| д. Ходосы Жабинковского района |
осень 1942 | 196 | [www.tric.info/topic.php?tid=1222 Трансграничный информационный центр. Зеленые маршруты] |
| д. Хомск Дрогичинского района |
август 1941 | около 2000 | С. Граник. «Трагедия местечка Хомск», газета «Наш край — Загородье», издатель: Военно-исторический музей г. Дрогичина, № 16-17, август 2012 года, с. 5 |
| д. Чернавчицы Брестского района |
октябрь 1942 | около 1 000 | ГА Брестской области, ф. 514, оп. 11, д. 41, л. 17; ф. 514, оп. 1, д. 41, лл. 19-20; |
Витебская область (82 гетто)
| населённый пункт | дата уничтожения гетто | число убитых евреев | источники |
|---|---|---|---|
| г. п. Бабиновичи Лиозненского района |
март 1942 | А. Шульман, Следы на земле. Минск, Медисонт, 2009, стр. 161 | |
| д. Баево Дубровенского района |
октябрь 1941 | около 200 | |
| д. Банонь (совхоз) Полоцкого района |
ГАРФ. ф. 7021, оп. 1, д. 210, л. 5; ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 210, л. 5; ЗГА в Полоцке, ф. 687, оп. 1, д. 3, л. 1 | ||
| д. Барань Оршанского района |
Г. Винница, Слово памяти, Орша, Оршанская типография, 1997, с. 55 Г. П. Пашкоў, Т. Г. Iгнацьева i iнш. (рэдкал.). «Памяць. Орша. Аршанскi раён». Гісторыка-дакументальная хроніка гарадоў і раѐнаў Беларусі. У 2 кнiгах. Кнiга 2-я. — Мн.: "Беларуская энцыклапедыя", 2000. — ISBN 985-11-0170-2. (белор.) Архив Мемориального Института Яд Вашем (Иерусалим). — Фонд М-33. — Д. 446. — Л. 47. | ||
| г. п. Бегомль Докшицкого района |
2 октября 1941 | около 700 | НАРБ, ф. 1363, оп. 1, д. 1365, лл. 79-86; ГАРФ. ф. 7021, оп. 87, д. 1, л. 2 |
| д. Бешенковичи Бешенковического района |
1941 | 2900 | НАРБ ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 1; ГАРФ. ф. 7021, оп. 84, д. 1, л. 78 |
| д. Бобыничи Полоцкого района |
декабрь 1941 и январь 1942 | 108 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 27; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 13, л. 143 |
| г. п. Богушевск Сенненского района |
5 сентября 1941 | более 70 | Зверства немецко-фашистских захватчиков, М., 1945, вып. 14, стр. 42 |
| д. Борковичи Верхнедвинского района |
сентябрь 1941 | более 100 | Винница Г. Р. Приложение Б. Гетто на оккупированной территории Восточной Беларуси // Холокост на оккупированной территории Восточной Беларуси в 1941—1945 годах. — Мн.: Ковчег, 2011. — С. 332. — 360 с. — 150 экз. — ISBN 978-985-6950-96-7. |
| д. Боровуха Полоцкого района |
Архив полоцкого краеведческого музея, д. 6, л. 7; ЗГА в Полоцке, ф. 687, оп. 1, д. 3, л. 2 | ||
| г. Браслав (3) | 3 июня 1942 | 2000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 23-24; НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 209, лл. 3-5, 9, 21, 22об., 23об., 28об.; |
| г. Верхнедвинск (Дрисса) | 2 февраля 1942 | около 800 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 13, л. 85 |
| г. п. Ветрино Полоцкого района |
январь 1942 | до 59 | НАРБ. ф. 845, оп. 1, д. 64, лл. 26-27; НАРБ. ф. 845, оп. 1, д. 144, лл. 28-29 НАРБ. ф. 861, оп. 1, д. 13, л. 155; ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 210, лл. 5об., 192, 195, 196об.-197; |
| г. п. Видзы Браславского района |
декабрь 1942 | 2708 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 3 |
| г. Витебск | октябрь-декабрь 1941 | около 20 000 | Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944) с. 16; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 5, л. 15-16, 25, 51, 76; ГА витебской области, ф. 1-п, оп. 1, д. 102, л. 8; ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 13, л. 1, 10-11, 15; |
| д. Волынцы Верхнедвинского района |
НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 13, л. 85 | ||
| д. Вороничи Полоцкого района |
10 января 1942 | более 66 | ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 210, лл. 104, 104об.; |
| д. Германовичи Шарковщинского района |
лето 1942 | около 300 | Сосновик И. С. [shtetle.co.il/Shtetls/prozoroki/prozoroki.html Моё местечко. Прозороки] А. Шульман. [mishpoha.org/library/16/1602.php «На родине моих снов»] |
| г. Глубокое (2) | август 1943 | более 10 000 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 2; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 13, лл. 78, 78об., 80об., 81; ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 212, лл. 8-13; |
| г. Городок | октябрь 1941 | около 2000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7 (5?), л. 18; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 4, л. 45; ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 5, лл. 3, 5-6; Государственный архив Витебской области, — ф. 2926, оп. 3, дело С. 1029 |
| д. Дисна Миорского района |
14 июня 1942 | около 2 200 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, лл. 41-41 об.; ГАРФ, ф. 7021, оп. 92, д. 213, л. 1г.; |
| г. Добромысли Лиозненского района |
март 1942 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 8, л. 32 | |
| г. Докшицы | 29 мая 1942 | до 4200 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 51; ГА Витебской области, ф. 2841, оп. 1, д. 1, л. 37; ГАРФ, ф. 7021, оп. 92, д. 214, л. 1об.; |
| г. Дрисвяты Браславского района |
сентябрь 1942 | А. Шульман. [shtetle.co.il/Shtetls/drisviaty/drisviaty.html Путешествие по еврейской улице] | |
| г. Друя Браславского района |
12 июня 1942 | около 2200 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 13, л. 85; НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 56, лл. 39-48; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 25; |
| д. Дубино Браславского района |
1941 | более 100 | А. Шульман. [mishpoha.org/n23/23a15.shtml В краю голубых озёр], журнал «Мишпоха» № 23 |
| г. Дубровно | 6 декабря 1941 | до 3000 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 6, лл. 3, 3об.; |
| д. Дуниловичи Поставского района |
21 ноября 1942 | около 1000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 35; НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15;; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 13, лл. 117—118; ГА Витебской области, ф. 2841, оп. 1, д. 1, л. 37; ГАРФ, ф. 7021, оп. 92, д. 216, лл. 4-7; ГАРФ, ф. 7021, оп. 92, д. 216а, л. 3; |
| д. Езерище Городокского района |
Н. А. Бурунова, Г. К. Кiсялёў i iнш. (рэдкал.); С. I. Садоўская. (уклад.) «Памяць. Гарадоцкi раён». Мн., "Беларусь", 2004, стр. 307 ISBN 985-01-0546-1 НАРБ, фонд 845, опись 1, дело 5, лист 17; | ||
| г. п. Иказнь Браславского района |
лето 1942 | А. Шульман. [mishpoha.org/library/07/0701.php В краю голубых озёр], журнал «Мишпоха» № 23 | |
| д. Иоды Шарковщинского района |
октябрь 1941 | 450 | К. В. Велiчковiч, П. Р. Казлоўскi i iнш. (рэдкал.); К. С. Шыдлоўскi. (уклад.). «Памяць. Браслаўскi раён». Гісторыка-дакументальная хроніка гарадоў і раѐнаў Беларусі. (белор.). — Мн.: "Палiграфафармленне", 1998. — 710 с. — ISBN 985-6351-03-0., стр. 298, 382 |
| д. Казимирово Полоцкого района |
Зональный государственный архив в г. Полоцке, — фонд 687, опись 1, дело 3, лист 3; I.Б. Каросцік, Р.I. Маслоускі, А. Л. Петрашкевіч i iнш. (рэдкал.), С. С. Чарняўская (укладальнiк) «Памяць. Полацкі раён», Мн. «Вышэйшая школа», 1999, стр. 144, 600 ISBN 985-06-0447-6 | ||
| д. Камень Лепельского района |
17 сентября 1941 | около 200 | Государственный архив Витебской области (ГАВО), — фонд 2088, опись 2, дело 3, листы 178, 179, 188 |
| г. Колышки Лиозненского района |
18 марта 1942 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 3-4; | |
| д. Копысь Оршанского района |
14 января 1942 | около 250 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 10, л. 326 |
| д. Коханово Толочинского района |
январь 1942 | более 300 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 14, л. 12 |
| г. Краснолуки Чашникского района |
6 марта 1942 | более 300 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 195; ГА Минской области, ф. 1039, оп. 1, д. 51, л. 143; |
| д. Кубличи Ушачского района |
декабрь 1941 | около 200 | М. Рывкин, А. Шульман, Породненные войной, Витебск, УПП Витебская обл. тип., 1997, с. 40; Яд Вашем. [www.yadvashem.org/yv/ru/education/learning_environments/families/zinman.asp#1 История семьи Цинман]; |
| г. Лепель | 28 февраля 1942 | более 2500 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 5, л. 25, 77; НАРБ, ф. 391, оп. 1, д. 56, л. 43; ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 11, л. 96; ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 7, л. 104 об.; |
| г. Лиозно | 23 февраля 1942 | более 1700 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 5, лл. 2-5, 9 НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 3об. |
| д. Лужки Шарковщинского района |
1 июня 1942 | более 500 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; ГА Витебской области, ф. 2841, оп. 1, д. 1, л. 37; |
| д. Лукомль Чашникского района |
18 октября 1941 | около 300 | В. Филипкова (Каган). [shtetle.co.il/Shtetls/lukoml/lukoml.html Последний свидетель] |
| д. Лынтупы Поставского района |
22 декабря 1942 | около 250 | А. Шульман. [shtetle.co.il/Shtetls/lyntupy/hranmem.html Хранитель памяти] |
| д. Ляды (3) Дубровенского района |
8 октября 1943 | более 2000 | ЗГА в г. Орше, ф. 778, оп. 3, д. 1а, л. 2 |
| г. Миоры | 2 июня 1942 | более 2000 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; ГАРФ, ф. 7021, оп. 92, д. 217, лл. 66, 276 |
| д. Обольцы Толочинского района |
2 июня 1942 | около 150 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 1, д. 14, лл. 28-29; Г. Винница, Слово памяти, Орша, Оршанская типография, 1997, с. 28 |
| д. Опса Браславского района |
сентябрь 1942 | более 300 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15 |
| г. Орша | ноябрь 1941 | от 5000 до 6000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 49; НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 111, л. 43; НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 112, л. 401—407, 419—421, 426, 428—431 |
| д. Освея Верхнедвинского района |
март 1942 | 650 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 44; |
| д. Островно Бешенковического района |
30 сентября 1941 | более 300 | ГАРФ, — ф. 7021, оп. 84, д. 1, л. 23 |
| г. Парафьяново Докшицкого района |
31 мая 1942 | около 600 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 48; ГАРФ, ф. 7021, оп. 92, д. 214, л. 3об.; |
| д. Плиса Глубокского района |
1 июня 1942 | более 400 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; ГА Витебской области, ф. 2841, оп. 1, д. 1, л. 37; |
| г. Полоцк (2) | 3 февраля 1942 | 7-8 тысяч | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 6об, 8; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 13, л. 5; ЗГА в Полоцке, ф. 687, оп. 1, д. 1, л. 23-24; ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 220, лл. 8, 9, 10б, 12а, 106; |
| г. Поставы | 21 ноября 1942 | около 4000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 35; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 45 |
| д. Прозороки Глубокского района |
6 декабря 1941 | 420 | [rujen.ru/index.php/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%B7%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BA%D0%B8 Прозороки] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| д. Россасно Дубровенского района |
март 1942 | филиал Государственного архива Витебской области в г. Орша, — ф. 778, оп. 3, д. 5в, л. 37; Г. Винница, Слово памяти, Орша, Оршанская типография, 1997, с. 41 | |
| г. п. Россоны | 10 января 1942 | около 500 | ЗГА в Полоцке, ф. 687, оп. 1, д. 1, л. 56; ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 222, л. 2; |
| г. Сенно | 30 декабря 1941 | около 1000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 5, л. 72; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 7, л. 72; ГАРФ. ф. 7021, оп. 84, д. 11, лл. 4, 74, 96; |
| д. Сиротино Шумилинского района |
18 ноября 1941 | более 300 | Г. Винница, Горечь и боль, Орша, Оршанская типография, 1998, с. 169; Аркадий Шульман. [www.mishpoha.org/n28/28a10.php Корни Биби Нетаньягу]. Мишпоха №28.. Проверено 7 мая 2012. [www.webcitation.org/67uxXpt1b Архивировано из первоисточника 25 мая 2012]. |
| д. Словени Толочинского района |
16 марта 1942 | 40 семей | А. Авраменко. [shtetle.co.il/Shtetls/slaveni/gurevich.html Моё местечко] |
| д. Славное Толочинского района |
15 марта 1942 | 140 | Г. Винница, Слово памяти, Орша, Оршанская типография, 1997, с. 25 |
| д. Слобода (Бортники) Бешенковического района |
октябрь 1942 | 350—365 | ГАРФ. ф. 7021, оп. 84, д. 1, лл. 82-84об. |
| д. Смоляны Оршанского района |
5 апреля 1942 | около 600 | Г. Винница, Слово памяти, Орша, Оршанская типография, 1997, с. 51 |
| г.п. Сураж Витебского района |
2 августа 1941 | около 1000 | НАРБ. ф. 861, оп. 1, д. 4, л. 145; ф. 750, оп. 1, д. 7, л. 144; ф. 750, оп. 1, д. 224, л. 44; |
| д. Толочин Толочинского района |
13 марта 1942 | более 2000 | ГАРФ. ф. 7021, оп. 84, д. 14, л. 6; |
| д. Труды Полоцкого района |
7 февраля 1942 | 76 | ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 221, л. 5; |
| д. Улла Бешенковического района |
осень 1942 | ГАРФ. ф. 7021, оп. 84, д. 1, л. 84 | |
| г. п. Ушачи (2) | 14 января 1942 | около 1000 | ГАРФ. ф. 7021, оп. 92, д. 223, л. 4об., 10об., 33; НАРБ. — фонд 841, опись 1, дело 13, лист 110 об. |
| г. п. Чашники Чашникского района |
14 февраля 1942 | около 2000 | Д. Романовский. «Чашники», Вестник Еврейского университета в Москве № 1, М., 1992, с. 157—199 |
| г. п. Черея Чашникского района |
5 марта 1942 | более 800 | Винница Г. Р. Глава 2. Система гетто и еврейское руководство // Холокост на оккупированной территории Восточной Беларуси в 1941—1945 годах. — Мн.: Ковчег, 2011. — С. 48-50. — 360 с. — 150 экз. — ISBN 978-985-6950-96-7. |
| г. п. Шарковщина (2) | май 1942 | более 800 | НАРБ, ф. 370, оп. 1, д. 483, л. 15; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 64, л. 2; ГА Витебской области, ф. 2841, оп. 1, д. 1, л. 37; ГАРФ, ф. 7021, оп. 92, д. 224, лл. 4, 122—124; |
| г. п. Шумилино | 19 ноября 1941 | более 400 | Г. Винница, Горечь и боль, Орша, Оршанская типография, 1998, с. 173 |
| д. Юровичи | I.Б. Каросцік, Р.I. Маслоускі, А. Л. Петрашкевіч i iнш. (рэдкал.), С. С. Чарняўская (укладальнiк) «Памяць. Полацкі раён», Мн. «Вышэйшая школа», 1999, стр. 616 ISBN 985-06-0447-6 | ||
| д. Яновичи Витебского района |
10 сентября 1941 | более 1 500 | ГАРФ. ф. 7021, оп. 84, д. 11, л. 3; ГАРФ, ф. 7021, оп. 84, д. 13, лл. 3, 18, 20-21; |
Гомельская область (40 гетто)
| населённый пункт | дата уничтожения гетто | число убитых евреев | источники |
|---|---|---|---|
| г. Брагин | ГАРФ, ф. 7021, оп. 51, д. 2, л. 44 | ||
| г. п. Буда-Кошелево | 27 декабря 1941 | 485 | ГА Гомельской обл., ф. 1345, оп. 1, д. 7, л. 8, 27; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 35, л. 8-11; |
| г. Ветка | У. Я. Райскi, Памяць. Веткаускi район., Кн. 2 [Период с 1941 г.]. Мiнск: БЕЛТА. 1998, стр. 192 | ||
| г. Гомель (4) | август, ноябрь 1941 | более 10 500 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 4, 4об; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 413, л. 15; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 415, л. 40; ГА Гомельской области, ф. 1345, оп. 1, д. 9, л. 4, 181—203, 226—227; ГА Гомельской области, ф. 1345, оп. 1, д. 12, л. 34; |
| д. Городец Рогачевского района |
октябрь 1941 | ГА Гомельской обл., ф. 1345, оп. 1, д. 15, л. 55; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 218, л. 56; | |
| г. Добруш | октябрь 1941 | более 100 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 38, л. 1, 10, 22; |
| г. Ельск | У. М. Вягера i iнш., Памяць. Ельскi район., Мiнск, Ураджай, 2001, стр. 173 | ||
| г. п. Житковичи | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 188 | ||
| г. Жлобин (2) | 12 апреля 1942 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 144; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 413, л. 15; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 214, лл. 3, 27; ГА Гомельской обл., ф. 1345, оп. 1, д. 8, л. 3; | |
| г. Калинковичи | 22 сентября 1941 | более 700[2] | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 12, л. 122; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 25; ГАРФ, ф. 7021, оп. 91, д. 15, л. 70; |
| д. Комарин Брагинского района |
НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 183 | ||
| д. Копаткевичи Петриковского района |
Вера Гехтман, Долина исчезнувших общин. (Тайна Полесской глухомани), Хайфа, изд. Пеледфус Хайфа Ltd, 2004, с. 114 | ||
| д. Копцевичи Петриковского района |
ГАРФ, ф. 7021, оп. 91, д. 22, л. 74 | ||
| г. п. Корма (2) | ноябрь 1941 | 700 | НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 113, л. 667; Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершённых немецко-фашистскими захватчиками в БССР, стр. 269; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 215, лл. 1, 2, 9; ГА Гомельской обл., ф. 1345, оп. 1, д. 5, лл. 1-2, 9; |
| г. п. Лельчицы | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 12, л. 42; ГАРФ, ф. 7021, оп. 91, д. 18, л. 4 | ||
| д. Ленин Житковичского района |
|||
| г. Мозырь (2) (по ул. Ромашев Ров) | январь 1942 | около 4 000 | «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии», стр. 319—320; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 12, л. 32; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 2, 8, 9; ГАРФ, ф. 7021, оп. 91, д. 20, л. 3, 4; ЗГА в г. Мозыре, ф. 310, оп. 1, д. 15, лл. 4, 12, 14; |
| ст. Мышанка Петриковского района |
Вера Гехтман, Долина исчезнувших общин. (Тайна Полесской глухомани), Хайфа, изд. Пеледфус Хайфа Ltd, 2004, с. 108 | ||
| г. Наровля | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 169 | ||
| д. Озаричи Калинковичского района |
Вера Гехтман, Долина исчезнувших общин. (Тайна Полесской глухомани), Хайфа, изд. Пеледфус Хайфа Ltd, 2004, с. 123 | ||
| г. п. Паричи Светлогорского района |
октябрь 1941 | более 1 700 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 60, л. 33; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 157об, 158; |
| г. Петриков | апрель 1942 | 450 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 12, л. 47, 47об; ГАРФ, ф. 7021, оп. 91, д. 22, л. 10 |
| хут. Прогресс Рогачевского района |
около 250 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 39, л. 10об, 11; | |
| г. п. Птичь Петриковского района |
Вера Гехтман, Долина исчезнувших общин. (Тайна Полесской глухомани), Хайфа, изд. Пеледфус Хайфа Ltd, 2004, с. 108 | ||
| г. Речица | ноябрь 1941 | около 3 500 | «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии», стр. 310—312; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 339; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 413, л. 15; ГА Гомельской обл., ф. 1345, оп. 1, д. 1, лл. 2-3, 78-80; |
| г. Рогачёв | март 1942 | 3 500 | НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 113, л. 668; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 56, л. 15; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 99-100; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 218, л. 2; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 413, л. 15; |
| г. п. Стрешин Жлобинского района |
14 апреля 1942 | 480 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 144; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 41, л. 2, 7; ГА Гомельской обл., ф. 1345, оп. 1, д. 8, л. 3; |
| г. п. Тереховка Добрушского района |
НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 203 | ||
| г. п. Туров Житковичского района |
НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 12, л. 213а | ||
| г. Хойники | М. А. Ткачоу, А. Р. Акушка i iнш., Гiсторыка-дакументальная хронiка Хойнiцкага раёна, Минск: Беларуская энцыклапедыя, 1993, с. 187 (белор.) | ||
| г. Чечерск | 28 декабря 1941 | более 430 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 208; ГАРФ, ф. 7021, оп. 85, д. 44, л. 64, 64об; |
| д. Щедрин Жлобинского района |
ГАРФ, ф. 7021, оп. 82, д. 2, л. 128 | ||
| д. Щедрина Светлогорского района |
февраль-март 1942 | 1 600 | |
| д. Юровичи Калинковичского района |
ГАРФ, ф. 7021, оп. 91, д. 15, л. 136 |
Гродненская область (43 гетто)
| населённый пункт | дата уничтожения гетто | число убитых евреев | источники |
|---|---|---|---|
| д. Берестовица | более 400 вывез. в Польшу | НАРБ ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 39 | |
| д. Василишки Щучинского района |
10-11 мая 1942 | около 2 200 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 52; |
| г. Волковыск | 1942 | более 10 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 35; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 7, л. 63об., 67, 89; ГА Гродненской обл., ф. 1029, оп. 1, д. 31, л. 62; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 41, л. 4об.; |
| г. Воробьевичи | 8 августа 1942 | 635 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, л. 82, 82об.; |
| г. п. Вороново | 11 мая 1942 | около 1 300 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 35, 37, 43; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 7, л. 43, 43а; ГА Гродненской обл., ф 1029, оп. 1, д. 31, л. 39, 81об.; |
| д. Голынка (Липск) Гродненского района |
не позднее 5 марта 1943 | 109 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской обл., ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 4-6, 58; |
| г. Гродно (2) | март 1943 | более 20 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, лл. 19-20, 28, 54; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 7, л. 8-9; ГА Гродненской обл., ф 1, оп. 1, д. 54, л. 38; ГА Гродненской обл., ф 1029, оп. 1, д. 31, л. 81; ГА Гродненской обл., ф 1029, оп. 1, д. 60, лл. 13, 19; ГА Гродненской обл., ф 1029, оп. 1, д. 64, л. 31; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 1, 4, 56; |
| д. Дворец Дятловского района |
более 50 | [dyatlovo.com/modules/spravka/article.php?storyid=11 История: Дятловщина] | |
| д. Деречин Зельвенского района |
не позднее 5 марта 1943 | 109 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 41, лл. 5, 5об; |
| г. Дятлово | июль 1942 | 3 500 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 37; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, л. 48; |
| д. Желудок Щучинского района |
8-9 мая 1942 | 2 000 | [rujen.ru/index.php/%D0%96%D0%B5%D0%BB%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%BA Желудок] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| д. Жировичи Слонимского района |
лето 1942 | более 1 200 | [rujen.ru/index.php/%D0%96%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%D0%B8 Жировичи] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| г. п. Зельва | |||
| г. п. Ивье | 7 мая 1942 | 2 500 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 42-43; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 5, лл. 1-3, 27об.-28; |
| д. Каменка Гродненского района |
февраль 1943 | 417 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской обл., ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 40, 56, 58; |
| д. Кемелишки Островецкого района |
24 октября 1943 | около 400 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, лл. 39, 44; |
| г. п. Козловщина Дятловского района |
24-25 ноября 1941 | 300 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 41; «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии», стр. 280 |
| г. п. Кореличи | 700 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 43; ГА Брестской обл., ф. 684, оп. 1, д. 4, л. 4; ГА Гродненской обл., ф. 641, оп. 2, д. 3; | |
| д. Крево Сморгонского района |
|||
| г. Лида | ноябрь 1943 | 8 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 8; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 7, лл. 2-3, 35; ГА Гродненской обл., ф. 1029, оп. 1, д. 31, лл. 27-28; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 42, л. 3; |
| д. Лунно Мостовского района |
февраль 1943 | около 1 600 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской обл., ф. 1, оп. 1, д. 54, лл. 37-38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 4, 56, 58; |
| г. п. Любча Новогрудского района |
13 июня 1942 | более 1 900 | [rujen.ru/index.php/%D0%9B%D1%8E%D0%B1%D1%87%D0%B0 Любча] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| г. п. Мир Кореличского района |
август 1942 | более 700 | ГА Брестской обл., ф. 995, оп. 1, д. 7, лл. 211, 215, 215об., 237; |
| г. п. Михалишки Островецкого района |
Государственный архив Литвы ф. K-1, оп. 46, д. 4906, л. 5-7 | ||
| г. Новогрудок (2) | осень 1943 | 10 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 1, л. 33, 37, 37об.; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 106, 108; |
| д. Новоельня Дятловского района |
|||
| д. Озёры Гродненского района |
февраль 1943 | около 1 400 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской обл., ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 37-38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 4, 56, 58; |
| д. Острино Щучинского района |
февраль 1943 | около 2 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской обл., ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 37-38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 4, 56, 58; |
| г. Ошмяны | октябрь 1942 | 2 900 | «Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944)», стр. 253—255; |
| д. Пески Мостовского района |
осень 1942 | более 2 000 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 43, лл. 5, 5об., 10; |
| д. Поречье Гродненского района |
февраль 1943 | 234 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской обл., ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 37-38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 4, 56, 58; |
| д. Порозово Свислочского района |
НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 47; | ||
| г. п. Радунь Вороновского района |
весна 1942 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 50; НАРБ, ф. 4420, оп. 1, д. 3, л. 4; | |
| г. Свислочь Свислочского района |
|||
| г. п. Скидель Гродненского района |
февраль 1943 | 2 330 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской области, ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 37-38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 4, 56, 58; |
| г. Слоним | июль 1942 | от 10 000 до 25 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 1, лл. 68а, 69; ГАРФ, ф. 7445, оп. 2, д. 156, лл. 55-57; |
| г. Сморгонь (2) | декабрь 1941 | 3 280 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 30; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 15, лл. 2, 23, 24, 34; |
| д. Солы Сморгонского района |
Государственный архив Литвы ф. K-1, оп. 46, д. 4906, л. 5-7 | ||
| д. Сопоцкино Гродненского района |
февраль 1943 | 539 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 31; ГА Гродненской области, ф. 1, оп. 1, д. 54, л. 37-38; ГАРФ, ф. 7021, оп. 86, д. 40, лл. 4, 56, 58; |
| г. Щучин | май 1942 | 2 180 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 8, л. 51; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 7, л. 70; ГА Гродненской обл., ф. 1029, оп. 1, д. 31, л. 81об.; |
Минская область (68 гетто)
| населённый пункт | дата уничтожения гетто | число убитых евреев | источники |
|---|---|---|---|
| г. Березино | июль 1942 | более 1 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 10, л. 42; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, лл. 1, 108, 113; |
| д. Богушевичи Березинского района |
декабрь 1941 | 400 | |
| г. Борисов | октябрь 1941 | 9 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 66-69; ГА Минской области, ф. 635, оп. 1, д. 24, лл. 220, 222; ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 3, лл. 1-3, 20; |
| г. Будслав Мядельского района |
1942 | более 370 | «Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Мядзельскага раёна», Мн. 1998 |
| г. Вилейка | сентябрь 1942 | около 7 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 27;; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, лл. 106—109, 113; ГА Минской области, ф. 4218, оп. 1, д. 22, л. 15; |
| д. Вишнево Воложинского района |
август 1942 | 1 500 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, лл. 55-58, 61-62; НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 112, л. 484; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 4, л. 39; |
| г. Воложин | июль 1942 | 2 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 20; НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 459—460; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 4, л. 2; Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершённых немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР, с. 183—184; |
| д. Вязынь Вилейского района |
лето 1942 | ||
| г. п. Городея Несвижского района |
17 июля 1942 | 1 137 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 55; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, л. 100; |
| д. Городок Молодечненского района |
|||
| д. Греск Слуцкого района |
Винница Г. Р. Приложение Б. Гетто на оккупированной территории Восточной Беларуси // Холокост на оккупированной территории Восточной Беларуси в 1941—1945 годах. — Мн.: Ковчег, 2011. — С. 341. — 360 с. — 150 экз. — ISBN 978-985-6950-96-7. | ||
| г. Дзержинск | ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 5, л. 15; | ||
| д. Долгиново Вилейского района |
июнь 1942 | около 3 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 17; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, лл. 9-10; НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 456—457; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 7, лл. 27-35, 105; |
| д. Дукора Пуховичского района |
ноябрь 1941 | 275 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 206об.; |
| д. Забрезье Воложинского района |
июль 1942 | Газета «7 дней». И. Кандаурова. «На аллее Праведников перед их прахом склоняют головы» [7days.belta.by/7days.nsf/last/F90726DCD260BC4242256D6E0043C7B8?OpenDocument] | |
| д. Заостровечье Клецкого района |
июнь 1942 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 6, л. 39; ЗГА в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70; | |
| г. Заславль Минского района |
100. | ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 6, л. 21; | |
| г. п. Зембин Борисовского района |
1941 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 4, л. 8; | |
| г. п. Ивенец Воложинского района |
Ивенец [polacynawschodzie.pl/index.php?page=miejsca&id=2062&lang=rus] | ||
| м. Илья (Илия) Вилейского района |
август 1942 | 2 300 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, лл. 26-30, 34; НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 457—458; |
| г. Клецк | июнь 1942 | более 7 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 39; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 57, л. 28; ЗГА в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70; ГА Минской области, ф. 1039, оп. 1, д. 167, л. 31; ГА Минской области, ф. 1538, оп. 1, д. 3, лл. 2-5, 44; ГА Минской области, ф. 1538, оп. 1, д. 54, лл. 70-86; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 51, 53; |
| д. Конюхи Копыльского района |
18 декабря 1941 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 82, д. 4, л. 14; | |
| г. Копыль | 3 500 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 82, д. 8, лл. 87-92; | |
| д. Красное Молодечненского района |
|||
| д. Кривичи Мядельского района |
28 апреля 1942 | 200 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, лл. 17, 17об.; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 7, лл. 70, 79, 99; |
| г. п. Крупки | декабрь 1941 | 1 800 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 202, 222а; |
| д. Лебедево Молодечненского района |
24 июня 1942 | 600 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 9, лл. 29-34; |
| г. п. Ленино Слуцкого района |
ГАРФ, ф. 7021, оп. 82, д. 9, л. 8; | ||
| г. Логойск | ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 8, л. 17; | ||
| г. Любань | июль 1942 | 1 400 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 57, л. 29; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 60, л. 31; |
| г. Марьина Горка Пуховичского района |
1941 | 1 300 | НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 112, лл. 358, 364; Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершённых немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР, с. 125—126, 138—141; |
| г. Минск (3) | 1944 | более 80 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 24-29; ГА Минской области, ф. 623, оп. 1, д. 68; ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 123, л. 13; |
| г. Молодечно | весна 1942 | около 3 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 10, л. 12; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 9, лл. 4-7; |
| г. Мстиж Борисовского района |
|||
| г. п. Мядель | сентябрь 1942 | 100 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 18; |
| г. Нарочь (Кобыльник) Мядельского района |
21 сентября 1942 | 320 | [rujen.ru/index.php/%D0%9D%D0%B0%D1%80%D0%BE%D1%87%D1%8C Нарочь] — статья из Российской еврейской энциклопедии |
| г. Несвиж | 1942 | более 5 200 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 55; ЗГА в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70, л. 222; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, л. 100; |
| д. Новый Свержень Столбцовского района |
8 августа 1943 | НАРБ, ф. 389, оп. 1, д. 4, лл. 94-96, 112; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 1, л. 103об.; ГА Брестской области, ф. 995, оп. 1, д. 4, л. 304; ЗГА в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70; ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, л. 178; | |
| д. Обчуга Крупского района |
Г. Винница. Листы истории. Витебск: Оршанская тип., 1999, стр. 170; | ||
| г. Острошицкий Городок Минского района |
ГА Минской области, ф. 623, оп. 1, д. 51, л. 12; | ||
| г. п. Плещеницы Логойского района |
21 октября 1941 | НАРБ, ф. 651, оп. 1, д. 1, лл. 42-43; | |
| д. Погост Солигорского района |
440 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 82, д. 7, лл. 5, 10; | |
| г. Радошковичи Молодечненского района |
7 марта 1943 | 1 200 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 33; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 14, л. 2; |
| г. п. Раков Воложинского района |
4 февраля 1942 | 1 050 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 33; ГАРФ, ф. 7021, оп. 89, д. 14, лл. 20об., 48-54; |
| д. Рубежевичи Столбцовского района |
ноябрь 1942 | ||
| г. п. Руденск Пуховичского района |
ноябрь 1941 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 13, л. 8; Особый архив Литовской Республики; | |
| г. п. Свирь Мядельского района |
|||
| д. Синявка Клецкого района |
июнь 1942 | ЗГА в г. Барановичи, ф. 616, оп. 1, д. 70; | |
| г. Слуцк (3) | 8 февраля 1943 | около 18 000 | ЗГА в Бобруйске, ф. 1569, оп. 2, д. 2, лл. 224—225; ГА Минской области, ф. 1619, оп. 1, д. 1; Центральный архив МО РФ, ф. 28-й армии, оп. 8423, д. 84, л. 141; |
| г. п. Смиловичи Червенского района |
Архив Яд-Вашем, ф. М-33, д. 433, л. 9; | ||
| г. п. Смолевичи | сентябрь 1941 | 2 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, лл. 176—178; ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 14, лл. 1-3; |
| г. п. Старобин Солигорского района |
Архив Яд-Вашем, ф. 03, д. 10773, л. 14; | ||
| г. Старые Дороги | А. I. Валахановiч, Памяць. Старадарожскi район., Мiнск: Вышэйшая школа. 1998, стр. 117; | ||
| г. Столбцы | январь 1943 | 3 500 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 81, д. 102, л. 178; |
| д. Талька Пуховичского района |
Марат Батвiннiк. Пухавiцкi халакост. Анахну кан («Мы тут»). Мiнск. № 9[3] | ||
| д. Тимковичи Копыльского района |
М. Б. Ботвинник. Памятники геноцида евреев Беларуси. Минск: Беларуская навука, 2000, стр. 69; | ||
| г. п. Узда | 1 740 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 15, л. 1; | |
| д. Узляны Пуховичского района |
8 октября 1941 | НАРБ, ф. 378, оп. 1, д. 698, л. 4; | |
| д. Уречье Любанского района |
Архив Яд-Вашем, ф. 03, д. 10773, л. 14; | ||
| д. Ухвалы Крупского района |
Винница Г. Р. Приложение Б. Гетто на оккупированной территории Восточной Беларуси // Холокост на оккупированной территории Восточной Беларуси в 1941—1945 годах. — Мн.: Ковчег, 2011. — С. 340. — 360 с. — 150 экз. — ISBN 978-985-6950-96-7. | ||
| г. п. Холопеничи и д. Шамки Крупского района, мест. Краснолуки Холопеничского р-на |
сентябрь 1941 | 1 600 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 195; |
| д. Хотенчицы Вилейского района |
Л. Смиловицкий. Еврейские семейные лагеря и отряды в Белоруссии [www.souz.co.il/clubs/read.html?article=787&Club_ID=1] | ||
| г. Червень | 1 февраля 1942 | ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 17, лл. 9-10, 14, 16-17; | |
| д. Шацк Пуховичского района |
ГАРФ, ф. 7021, оп. 87, д. 13, л. 16; |
Могилёвская область (35 гетто)
| населённый пункт | дата уничтожения гетто | число убитых евреев | источники |
|---|---|---|---|
| г. п. Белыничи | 12 декабря 1941 | 600 | НАРБ, ф. 861[4], оп. 1, д. 9, л. 123; ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 34, л. 1; |
| г. Бобруйск | февраль 1942 | 25 000 | ГА Могилёвской области. — ф. 858, оп. 1, д. 96, лл. 1, 3, 4, 10; ГАРФ, фонд 7021, оп. 82, д. 2, л. 32; |
| г. Быхов | более 1 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 113; ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 532, л. 17; | |
| г. п. Глуск | около 3 000 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 60, л. 25; | |
| г. Горки | более 2 500 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 56, лл. 230—232; | |
| д. Гродзянка Осиповичского района |
14 августа 1941 | около 150 | В. Зайцева, В, Новик. Из истории Холокоста в Осиповичском районе. Сб. тр. Центр и Фонд Холокост, М.: 2008. — Вып.4, Мы не можем молчать. Школьники и студенты о Холокосте. стр. 30 |
| д. Дараганово Осиповичского района |
В. Зайцева, В, Новик. Из истории Холокоста в Осиповичском районе. Сб. тр. Центр и Фонд Холокост, М.: 2008. — Вып.4, Мы не можем молчать. Школьники и студенты о Холокосте. стр. 29 | ||
| г. п. Дрибин | сентябрь 1942 | около 800 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 8, л. 25-29; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 9, л. 152—153; ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 37, л. 3; |
| д. Елизово Осиповичского района |
|||
| Искра (колхоз) Шкловского района Рыжковский сельсовет |
ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 50, л. 1 | ||
| г. Климовичи | ноябрь 1941 | более 800 | НАРБ, ф. (861), оп. 1, д. 9, лл. 469, 469а, 470; |
| г. п. Кличев | ГАРФ, ф. 7021, оп. 82, д. 3, л. 4; | ||
| г. п. Костюковичи | ГА Могилёвской области. — ф. 306, оп. 1, д. 10, л. 88; | ||
| г. Краснополье | 1 октября 1943 | около 1 000 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 9, л. 329, 333об., 336об.; |
| г. Кричев | осень 1941 | около 80 семей | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 9, л. 152—153, 238—239; ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 41, лл. 3, 15-18; |
| г. п. Круглое | Збор помнiкау гiсторыi и культуры Беларусi: Магiлёуская вобласць. Мiнск: БелСЭ, 1986. — стр. 263—264; | ||
| д. Круча Круглянского района |
И. М. Шендрович, А. Л. Литин. Гибель местечек Могилевщины. Холокост в Могилевской области в воспоминаниях и документах. Могилев: МГУ им. А. А. Кулешова, 2005, стр. 106, 112; | ||
| д. Крынки Осиповичского района |
|||
| д. Лапичи Осиповичского района |
весна 1942 | ||
| д. Липень Осиповичского района |
более 300 | М. Б. Ботвинник. Памятники геноцида евреев Беларуси. Минск: Беларуская навука, 2000, стр. 304; РГАСПИ[5], ф. 69, оп. 9, д. 14, лл. 26-42; | |
| г. Могилёв | 1941-1942 | 10 000 | НАРБ, ф. 4, оп. 29, д. 111, л. 43; НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 9, лл. 1, 5; ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 43, л. 111; ГА Могилёвской области. — ф. 9, оп. 1, дд. 14, 15; ГА Могилёвской области. — ф. 271, оп. 1, д. 62, л. 18; ГА Могилёвской области. — ф. 259, оп. 1, д. 48, л. 60; |
| г. Мстиславль | 900 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 56, л. 63; «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии», стр. 180—182; | |
| д. Напрасновка (Напрасники) Горецкого района |
22 марта 1942 | 250 | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 55; НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 9, л. 903; |
| г. Осиповичи | осень 1941 — 5 февраля 1942 | 420—440[6]. | НАРБ, ф. 845, оп. 1, д. 60, л. 57; ГА Могилёвской области. — ф. 852, оп. 1, д. 1, л. 169; |
| д. Рыжковичи Шкловского района |
|||
| д. Рясна Горецкого района |
март 1942 | около 600 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 9, л. 152а; |
| д. Рясно Дрибинского района |
И. М. Шендрович, А. Л. Литин. Гибель местечек Могилевщины. Холокост в Могилевской области в воспоминаниях и документах. Могилев: МГУ им. А. А. Кулешова, 2005, стр. 68 | ||
| д. Сапежинка Быховского района |
ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 532, л. 34; | ||
| г. Свислочь Осиповичского района |
|||
| г. Славгород (Пропойск) | ГА Могилёвской области. — ф. 300, оп. 1, д. 1, л. 6-7; | ||
| г. Хотимск | НАРБ, ф. 4683, оп. 3, д. 1047, л. 58; ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 532, л. 19; | ||
| г. Чаусы | ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 48, л. 1; | ||
| г. Чериков | ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 532, л. 17; | ||
| д. Черневка Дрибинского района |
сентябрь 1941 | 600 | НАРБ, ф. 861, оп. 1, д. 9, лл. 152а, 153; И. М. Шендрович, А. Л. Литин. Гибель местечек Могилевщины. Холокост в Могилевской области в воспоминаниях и документах. Могилев: МГУ им. А. А. Кулешова, 2005, стр. 61 |
| г. Шклов | ГАРФ, ф. 7021, оп. 88, д. 50, л. 1об.; |
Напишите отзыв о статье "Гетто в Белоруссии в период Холокоста"
Примечания
- ↑ [www.eleven.co.il/article/13221 Пинск] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ Смиловицкий Л. Л. [mb.s5x.org/homoliber.org/ru/kg/kg020111.html Гетто в Гомельской области: общее и особенное, 1941-1942 гг.] // Сост. Я. Басин. Актуальные вопросы изучения Холокоста на территории Беларуси в годы немецко-фашистской оккупации. : Сборник научных работ. — Мн.: Ковчег, 2006. — Вып. 2.
- ↑ [www.beljews.info/akan.html Анахну кан. Кастрычнiк 2002, нумар 9]
- ↑ Управление лагеря военнопленных № 168 Министерства внутренних дел СССР, г. Минск (1943 — 26 марта 1946), 39 ед. хр.
- ↑ Российский государственный архив социально-политических историй
- ↑ [shtetle.co.il/shtetls_mog/osipovichi|osipovichi_tragedy.html Трагедия, которую не ждали]
Литература
- Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
- Винница Г. Р. Приложение Б. Гетто на оккупированной территории Восточной Беларуси // Холокост на оккупированной территории Восточной Беларуси в 1941—1945 годах. — Мн.: Ковчег, 2011. — С. 332-344. — 360 с. — 150 экз. — ISBN 978-985-6950-96-7.
- Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941— 1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — С. 127-137. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 985627902X.
- Смиловицкий Л. Л. [drive.google.com/file/d/0B6aCed1Z3JywSFpZRkJXaHp0YXc/view?usp=sharing Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944]. — Тель-Авив: Библиотека Матвея Черного, 2000. — 432 с. — ISBN 965-7094-24-0.
Отрывок, характеризующий Гетто в Белоруссии в период Холокоста
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
