Гетто в Волчине (Брестская область)
| Гетто в Волчине | |
 Первый памятник евреям Волчина | |
| Тип |
закрытое |
|---|---|
| Местонахождение | |
| Период существования |
лето 1941 — |
| Число погибших |
около 700 |
| Гетто в Волчине на Викискладе | |
Гетто в Во́лчине (лето 1941 — сентябрь 1942) — еврейское гетто, место принудительного переселения евреев города Волчин Каменецкого района Брестской области и близлежащих населённых пунктов в процессе преследования и уничтожения евреев во время оккупации территории Белоруссии войсками нацистской Германии в период Второй мировой войны.
Содержание
Оккупация Волчина и создание гетто
По переписи 1939 года в деревне Волчин проживало 402 еврея[1].
Сразу после оккупации Волчина немецкими войсками часть евреев были отправлены в гетто в Высоком, где их убили вместе с местными евреями 2 ноября 1942 года[2].
Немецкого гарнизона в деревне не было, представителями оккупационной власти были глава немецкой управы, полицаи из местных жителей, а солтысом (старостой) стал сын местного священника Игорь Кудин-Кирикович[3].
В здании бывшей синагоги немцы разместили склад[3].
Примерно через два месяца после оккупации немцы, реализуя нацистскую программу уничтожения евреев, согнали местных евреев в гетто[3][4].
Условия в гетто
Гетто было огорожено колючей проволокой проволокой, но охранялось формально. Евреи могли выходить из гетто и менять вещи на продукты[3].
Уничтожение гетто
Евреев Волчина вместе с евреями из Чернавчиц убили в конце октября (в сентябре[4]) 1942 года на северной окраине деревни, на опушке за Новым Волчином (при Польше местечко делилось на Старый Волчин, Новый и «осаду»). Обреченные люди, к этому времени почти только старики и дети, шли к месту расстрела покорно, не пытаясь бежать. Их обманули, что будут перевозить в другое гетто, и заставили погрузить своё имущество на крестьянские подводы[3][5][6].
В убийстве участвовали немцы и полицаи. Возле ямы людей раздевали и расстреливали. Каждой следующей группе приказывали ложиться поверх уже убитых. Ямы засы́пали только слегка, и через песок проступала кровь[3][5].
Случаи спасения
Известен случай спасения — местные жители уговорили полицейского Мариана Коженевского спасти Есфирь Миндлер, еврейскую девочку лет 9-10. За день до расстрела он куда-то вывез её из гетто, но её дальнейшая судьба неизвестна[7].
Память
В этом гетто с лета 1941 года до его уничтожения в 1942 году во время нескольких «акций» (таким эвфемизмом гитлеровцы называли организованные ими массовые убийства) были замучены и убиты 395 (350[8]) евреев из деревень Волчин и Чернавчицы, но на старом кладбище деревни Волчин на пастбище Дичка похоронены 700 евреев — потому что кроме местных, туда были приведены и убиты и евреи из близлежащих деревень и местечек[9].
В 1965 году на братской могиле жертв геноцида евреев был установлен бетонный обелиск с надписью «Здесь в 1942 году расстреляны 395 евреев — жителей деревень Волчин и Чернавчицы. Позор кровавым палачам и немецким фашистам»[10].
Источники
- ↑ Мусевич Г. С. «Народ, который жил среди нас», 2009, с. 93.
- ↑ [rujen.ru/index.php/%D0%92%D0%BE%D0%BB%D1%87%D0%B8%D0%BD Волчин] — статья из Российской еврейской энциклопедии
- ↑ 1 2 3 4 5 6 В. Сарычев. [www.vb.by/society/history/5944.html Нина Петручик — девочка и гетто]
- ↑ 1 2 Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
- ↑ 1 2 «Памяць. Камянецкi раён», 1997, с. 205.
- ↑ Мусевич Г. С. «Народ, который жил среди нас», 2009, с. 69.
- ↑ [www.sztetl.org.pl/ru/article/wolczyn-2165/16,-/29400,-o-17-05-2011-/ Г. М. Качановская расскаэывает oб Эсфирь Миндлер из Волчина]
- ↑ Михаил Ринский. [mishpoha.org/n27/27a19.php Жизнь, борьба и добрые дела Брискера]
- ↑ И. Карпенко, Е. Соколова. [www.e-slovo.ru/319/3pol1.htm Земля еврейских могил]
- ↑ «Памяць. Камянецкi раён», 1997, с. 205, 207, 278.
Напишите отзыв о статье "Гетто в Волчине (Брестская область)"
Литература
- Г.П. Парафянюк, Р.Я. Смірнова i iнш.. «Памяць. Камянецкi раён». — Мн.: Ураджай, 1997. — 525 с. — ISBN 985-04-0128-1. (белор.)
- Г.С. Мусевич.. [kamenets.by/downloads/book/people.pdf «Народ, который жил среди нас»]. — Брест, 2009. — 105 с.
- Государственный архив Брестской области (ГАБО), — фонд 514, опись 1, дело 60, лист 24
- Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
Дополнительная литература
- Смиловицкий Л. Л. [drive.google.com/file/d/0B6aCed1Z3JywSFpZRkJXaHp0YXc/view?usp=sharing Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944]. — Тель-Авив: Библиотека Матвея Черного, 2000. — 432 с. — ISBN 965-7094-24-0.
- Ицхак Арад. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944). Сборник документов и материалов, Иерусалим, издательство Яд ва-Шем, 1991, ISBN 9653080105
- Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941— 1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 985627902X.
См. также
Отрывок, характеризующий Гетто в Волчине (Брестская область)
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
