Гетто в Обольцах
| Гетто в Обольцах | |
 Памятник евреям - жертвам Холокоста в Обольцах, перезахороненным в Орше. | |
| Местонахождение | |
|---|---|
| Период существования |
14 августа 1941 — |
| Число погибших |
около 150 |
| Председатель юденрата |
Борис Этин |
| Гетто в Обольцах на Викискладе | |
Гетто в Обо́льцах (14 августа 1941 — 2 июня 1942) — еврейское гетто, место принудительного переселения евреев деревни Обольцы Толочинского района Витебской области и близлежащих населённых пунктов в процессе преследования и уничтожения евреев во время оккупации территории Белоруссии войсками нацистской Германии в период Второй мировой войны.
Содержание
Оккупация Обольцов и создание гетто
Деревня Обольцы была занята немецкими войсками в июле 1941 года, и оккупация продлилась до 26 июня 1944 года[1][2].
Вскоре после оккупации, 14 августа 1941 года, немцы, реализуя нацистскую программу уничтожения евреев, организовали в местечке гетто[2][3][4][3].
Условия в гетто
Всем евреям (25-30 семей) приказали переселиться в здание бывшей школы, состоявшее из двух одноэтажных строений, и под страхом смерти обязали носить повязки[2][3][4].
Старостой гетто оккупанты назначили Бориса Этина[2].
Гетто охранялось местными полицаями. Всех узников, начиная с 13 лет, заставляли работать на строительстве дорог, в хлебопекарне и на уборке казарм[2].
Случаи спасения
5 марта 1942 года в Обольцах узнали об уничтожении гетто в Смолянах, и, по воспоминаниям А. Иофика — узника гетто в Обольцах: "Решение о побеге пришло немедленно. Ждали полуночи. Затем около 60 евреев, которыми руководил Семен Яковлевич Иофик, вышли из школы и предложили полицаю по фамилии Линич выпустить их, а когда они добегут до леса, то можно будет стрелять в воздух. «В противном случае, — сказал Семен Яковлевич, — будем применять оружие (У Якова Иофика и Арона Левина были винтовки)». Полицай подчинился. Вскоре Леониду Свистунову удалось вытащить из гетто свою малолетнюю сестру Раю[5][2][4][3].
Бежавшие из гетто частью попали к партизанам, а частью были переправлены за линию фронта. Спасшиеся узники гетто Арон Левин, Леонид Свистунов, Леонид Коган, Полина Левина, Анна Иофик и Анна Свистунова воевали в составе Сенненской партизанской бригады, а Женя Левина, Вера Иофик, Валентина Аврутина и Гирш Каган — в партизанской бригаде Заслонова[2][3].
Уничтожение гетто
После массового побега в марте 1942 года в гетто оставалось ещё около 100 человек, которых немцы расстреляли в период с конца мая до начала июня 1942 года. 2 июня 1942 года в ходе очередной «акции» (таким эвфемизмом нацисты называли организованные ими массовые убийства) были расстреляны последние 37 евреев[3][2][4].
Память
Здание школы, где было гетто, не сохранилось.
Всего за время оккупации нацисты убили в Обольцах около 150 евреев[3]. После войны жертвы Оболецкого гетто были перезахоронены на кладбище в Орше.
Частичный список жертв геноцида евреев в Обольцах (38 человек), опубликован в книге Г. Винницы «Слово памяти»[5]. Также список из фамилий более 10 убитых находится на одном из памятников на еврейском кладбище в Орше[6].
Источники
- Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). — фонд 7021, опись 1, дело 14, лист 28-29;
- I. П. Шамякiн, Г. К. Кiсялёў, Я. В. Малашэвiч i iнш. (рэдкал.). «Памяць. Талачынскi раён». — Мн.: Беларуская савецкая энцыклапедыя, 1988. — 654 с. — ISBN 5-85700-007-6. (белор.)
Дополнительная литература
- Л. Смиловицкий, «Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944 гг.», Тель-Авив, 2000
- Ицхак Арад. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944). Сборник документов и материалов, Иерусалим, издательство Яд ва-Шем, 1991, ISBN 9653080105
- Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941— 1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 985627902X.
Напишите отзыв о статье "Гетто в Обольцах"
Примечания
- ↑ «Памяць. Талачынскi раён», 1988, с. 138.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 А. Подлипский. [shtetle.co.il/Shtetls/obolcy/obolcy.html Обольцы]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [rujen.ru/index.php/%D0%9E%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%86%D1%8B Обольцы] — статья из Российской еврейской энциклопедии
- ↑ 1 2 3 4 М. Хмелюк, М. Королев. [www.natal.by/2013/01/28/%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE-%D0%B7%D0%B5%D0%BC%D0%BB%D0%B5%D0%B9-%D0%B8-%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B9%E2%80%A6 «Стали просто землей и травой…»]
- ↑ 1 2 Винница Г. «Слово памяти». — Орша, Оршанская типография, 1997. — С. 27-29, 33
- ↑ [shtetle.co.il/Shtetls/obolcy/obolcy_search.html Моё местечко. Обольцы. Розыск родственников]
См. также
Отрывок, характеризующий Гетто в Обольцах
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
