Гехтман, Михаил Яковлевич

Михаил (Моисей) Яковлевич Гехтман (21 августа 1901, Павлоград Екатеринославской губернии, Российская империя — 6 сентября 1973, Кишинёв, Молдавская ССР, СССР) — советский врач, учёный-медик, организатор здравоохранения, гигиенист и историк медицины. Доктор медицинских наук (1963), профессор, заслуженный врач Молдавской ССР (1957), заслуженный деятель науки Молдавской ССР (1966).

Биография

Среднее образование получил в Павлограде и Симферополе. Учился в Крымском медицинском институте, в 1926 году окончил медицинский факультет Саратовского университета. В 1926—1927 годах работал врачом в Крыму, в 1927—1931 годах — заведующий санитарно-профилактическим отделом райздравотдела Белогорска, в 1932—1938 годах — старший госсанинспектор Главной санитарной инспекции Наркомздрава Крымской АССР и заведующий санитарно-эпидемиологической станцией в Симферополе, в 1938—1941 годах — главный госсанинспектор Наркомздрава Крымской АССР. С 1936 года занимался научной деятельностью в области организации здравоохранения в симферопольском Научном институте эпидемиологии, микробиологии и санитарии, кандидатскую диссертацию защитил в 1940 году. В 1941 году — заместитель начальника санитарного отдела армии в Крыму. В 1942—1943 годах работал в Куйбышеве, затем во Фрунзе.

В 1944 году назначен главным санинспектором Наркомздрава Молдавской ССР. Одновременно, в 1945—1949 годах — заместитель наркома здравоохранения Молдавской ССР. В 1945 году организовал и возглавил кафедру социальной гигиены, организации здравоохранения и истории медицины Кишинёвского медицинского института, которой заведовал до 1973 года. В 1962—1970 годах — декан факультета усовершенствования врачей этого института. Член ЦК Молдавского Общества Красного Креста. Докторскую диссертацию по теме «Здравоохранение Молдавии» защитил в 1963 году. Был первым председателем Молдавского общества историков медицины и республиканского общества врачей-гигиенистов.

Автор ряда научных трудов по организации медицинской помощи в сельской местности, истории медицины МССР. Возглавлял редколлегию ежегодного сборника «Временная нетрудоспособность рабочих и служащих основных отраслей народного хозяйства Молдавской ССР» (1964—1969).

Монографии

• Скарлатина и дифтерия. Симферополь: Государственное издательство Крымской АССР, 1936.
• Организация и методика санитарно-культурной работы: Краткое пособие для медработников и здравактива. Симферополь: Государственное издательство Крымской АССР, 1936.
• Содержание работы районной санэпидстанции по диспансеризации колхозников, рабочих МТС и совхозов. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1954.
• Очерк развития здравоохранения в Молдавии. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1956.
• Полиомиелит и его предупреждение (Детский спинно-мозговой паралич), совместно с Э. Н. Шляховым. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1956.
• Опыт реорганизации сельского здравоохранения Молдавии. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1956.
• Районная больница в новых условиях: Структура, содержание, формы и методы работы. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1957.
• Здравоохранение Молдавии к 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1957.
• Болезнь Боткина в Молдавии. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1957.
• XXI съезд КПСС и перспективы развития здравоохранения в Молдавской ССР. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1959.
• Сельское районное звено здравоохранения в Молдавской ССР. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1959.
• Некоторые организационные формы сельского здравоохранения Молдавской ССР. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1960.
• Организация отдыха трудящихся СССР. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1961.
• За дальнейшее улучшение медицинского обслуживания населения МССР. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1962.
• Сельский пункт здоровья в Молдавской ССР. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1963.
• Медицинское обслуживание на промышленных предприятиях г. Кишинёва. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1963.
• Сельское здравоохранение Молдавии на новом этапе. Кишинёв: Партиздат, 1964.
• Содержание работы районной санэпидстанции по диспансеризации сельского населения. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1964.
• Организационно-методическая работа центральной районной больницы. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1964.
• Диспансеризация — важнейший метод профилактики. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1965.
• Здравоохранение Кишинёва. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1966.
• Методика руководства учреждениями здравоохранения в сельских районах. Кишинёв: Лумина, 1967.
• Опыт работы советов медицинских сестёр в Молдавской ССР. Кишинёв: Молдреклама, 1968.
• Гигиена труда, быта и отдыха — важнейший фактор профилактики болезней. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1969.

Отрывок, характеризующий Гехтман, Михаил Яковлевич

Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.