Гехт, Семён Григорьевич

Семён Григорьевич Гехт
Имя при рождении:	Авраам-Соломон Гершевич Гехт
Дата рождения:	14 (27) марта 1903(1903-03-27)
Место рождения:	Одесса
Дата смерти:	10 июня 1963(1963-06-10) (60 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	прозаик, поэт, журналист
Жанр:	проза, повесть, рассказ, стихотворение
Язык произведений:	русский

Семён Григорьевич Гехт (1903—1963) — русский советский писатель, поэт и журналист. Принадлежал к «южно-русской» школе, считался учеником И. Э. Бабеля.

В одесской прессе 1920-х годов публиковался под именем Соломон Гехт, в официальных документах — Авраам Гершевич Гехт.

Биография

В. (вопрос). Почему вы имеете два имени и отчества?

О. (ответ). По старой еврейской традиции, если кто-либо из детей заболеет, ему дополнительно давалось новое имя. Таким образом, у меня с детства — два имени: Авраам и Семён. Герш — в переводе с еврейского — Григорий. Этим отчеством я и величался. А литературные произведения подписывал — Семён Гехт. Но в паспорте и по военному билету — Авраам Гершевич.

Рано остался сиротой (отец умер в 1917 году, мать раньше) и воспитывался в семье старшего брата. Окончив 6 классов, продолжил обучение в казённом свечном училище. Дебютировал шарадой в октябрьском номере журнала «Детство и отрочество» в 1912 году; в том же году его стихи были опубликованы ещё в двух номерах этого журнала. В 1916—1922 годах работал «мальчиком»-фальцовщиком, затем рассыльным, подсобным рабочим и наборщиком при типографии в экспедиции газеты «Одесские новости» на ул. Екатерининской № 8. Начал активно публиковаться в 1922 году, поначалу писал стихи. С 1923 года, вместе с Ю. Олешей, М. Булгаковым, Ильфом и Паустовским, входил в штат сотрудников газеты «Гудок» (во время войны её военный корреспондент). В 1926 издательство «ЗиФ» выпустило книгу рассказов Шолом-Алейхема «Шестьдесят шесть» в переводе С. Гехта, позднее продолжил переводить рассказы Шолом-Алейхема и Мопассана. В 1930-х гг. также писал очерки для журнала «Наши достижения». Один из авторов книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» (1934).

В мае 1944 арестован, осуждён на 8 лет за «антисоветскую агитацию». Отбыв срок, в 1952 поселился в Калуге, затем в Подмосковье. Реабилитирован в 1955.

«Писательская жизнь Гехта была нелегкой и чистой. Он не знал обеспеченности и сторонился бесплодных окололитературных страстей», писал в некрологе Паустовский.

Семен Гехт похоронен в Москве, на Введенском кладбище.

Жена — Вера Михайловна Синякова (1899—1973), до 1924 была женой Григория Петникова. Её сестра Ксения была замужем за Николаем Асеевым.

Книги

• Круговая порука (Тюремная запись). — Самара: Изд. журнала «Сеятель правды», 1925. — 15 с.
• Шмаков и Пранайтис. Рассказы. - Москва: Библиотека "Огонёк" №286, 1927. - 52 с.
• Штрафная рота: Повесть. — Харьков: Пролетарий, 1929. — 126 с.
• Человек, который забыл свою жизнь, 1930
• История переселенцев Будлеров, 1930
• Сын сапожника, 1931
• Веселое отрочество, 1932
• Мои последние встречи, 1933
• Пароход идет в Яффу и обратно, 1936
• Поучительная история, 1939 (роман рассказывает о еврейском юноше, который становится инженером)
• Будка Соловья, 1957
• Три плова, 1959
• В гостях у молодежи. Воспоминания, 1960
• Долги сердца, 1963 (сборник рассказов посвящён теме розыска пропавших без вести солдат в послевоенный период)
• Простой рассказ о мертвецах и другие рассказы, Иерусалим, 1983
• Пароход идёт в Яффу и обратно (рассказы и повесть). М.: Текст, 2016. — 398 с.

См. также

• Коллектив поэтов

Ссылки

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
• [www.eleven.co.il/article/11154 Гехт Семен] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [magazines.russ.ru/voplit/2006/2/shu13.html Эдуард Шульман. Опасность, или Поучительная история. Из архива ФСБ] (материалы дела, воспоминания о Гехте)
• [museum-literature.odessa.ua/pbasic/lru/tb2/tp3/id165 А. Яворская. Семен Гехт — ученик Бабеля // Для Международной еврейской конференции. Опубликовано в сборнике докладов (сайт Одесского литературного музея)]

Отрывок, характеризующий Гехт, Семён Григорьевич

Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?