Гзовская, Татьяна Васильевна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Гзовская, Татьяна»)
Перейти к: навигация, поиск
Татьяна Гзовская
Tatjana Gsovsky
Имя при рождении:

Татьяна Васильевна Исаченко

Место рождения:

Москва, Российская империя

Профессия:

артистка балета, балетмейстер, балетный педагог

Гражданство:

Российская империя Российская империяГермания Германия

Театр:

Немецкая государственная опера, Немецкая опера

IMDb:

ID 0345136

Татья́на Васи́льевна Гзо́вская (урождённая Исаче́нко, 18 марта 1901, Москва — 29 сентября 1993, Берлин) — артистка балета, хореограф и педагог, преимущественно работавшая в Германии; одна из наиболее значительных фигур немецкого балета XX века. Сестра слависта Александра Исаченко, зятя и ученика князя Н. С. Трубецкого, супруга балетмейстера Виктора Гзовского.





Биография

В 1908 году, в возрасте 7 лет, начала заниматься классическим танцем в петербургской студии Евгении Соколовой. Позднее занималась свободным танцем в студии Ирмы Дункан. Некоторое время работала в Мариинском театре.

После гражданской войны работала в Краснодарском театре, где начала пробовать свои силы как педагог. Там она встретила Виктора Гзовского, которого знала с детства, и вышла за него замуж. В 1925 году супруги смогли покинуть советскую Россию и, в конце концов, оказались в Берлине. В эмиграции Татьяна занималась у Лаврентия Новикова, Матятина, Нины (Веры?) Кирсановой, а также в парижской студии Ольги Преображенской. Училась в институте Эмиля Жак-Далькроза в Хеллерау.

Поначалу Татьяна преподавала классический танец и ставила танцы для варьете. В 1928 году супруги открыли собственную танцевальную студию, а также организовали труппу «Балет Гзовских», которая выступала в Берлинском Зимнем саду. В январе 1932 года вместе с труппой гастролировали в Париже с программой «Историческое ревю танцев и костюмов 1830—1930».

С 1935 года начала балетмейстерскую деятельность, поставив в Эссене балет «Дон Жуан».

В 1937 году Виктор покинул Германию и переехал в Париж, Татьяна же осталась в Берлине, где несмотря на военное время, продолжала свою работу педагога и балетмейстера.

В 1943 году в театре Фольксбюне состоялась премьера её балета «Гойески» на музыку Гранадоса. Нацистская цензура объявила спетакль антипатриотическим и дегенеративным[1]:323, сама Татьяна за свои «вырожденческие» постановки оказалась в «чёрном списке» геббельсовской цензуры. Однако, уехав из столицы, она смогла поставить несколько спектаклей в Лейпциге.

С именем Татьяны Гзовской связаны возрождение и расцвет немецкого балета в период после Второй мировой войны: в 1945—1952 годах по приглашению советской военной администрации она руководила балетной труппой Немецкой государственной оперы, находившейся на территории советского влияния в Восточном Берлине.

В результате конфликта, случившегося у Гзовской с руководством ГДР, запретившим постановки балетов на музыку Блахера и Стравинского и требовавшим придерживаться стиля социалистического реализма, она вместе с частью артистов балетной труппы переехала в Западный сектор Берлина. В 1952 году на городском театральном фестивале представила мировую премьеру балета Х. В. Хенце «Идиот» по роману Ф. М. Достоевского.

В 1950—1951 годах работала в Буэнос-Айресе, в театре Колон, где наряду с переносом своих спектаклей «Иоанн Царисский», «Гамлет» и «Ромео и Джульетта», поставила новую работу — балет «Шахматы». В 1953—1956 годах сделала несколько постановок для миланского театра Ла Скала. С 1954 по 1966 руководила балетной труппой Немецкой городской оперы (Западный Берлин).

В 1955 году организовала компанию «Берлинский балет», с которой многократно гастролировала и совершила турне по Южной Америке[2]. С 1959 по 1966 руководила балетной труппой во Франкфурте.

В 1960 году перенесла на сцену Парижской оперы расширенную версию своего балета «Дама с камелиями»[3].

Постановки

Татьяна Гзовская поставила около 150 балетов, многие из которых были впервые поставлены в Германии или являлись мировыми премьерами. Либретто к своим балетам она зачастую писала самостоятельно. В поисках новых партитур привлекала к работе ведущих европейских композиторов своего времени. Как балетмейстер Татьяна Гзовская работала преимущественно в неоклассическом стиле. В то же время, соединяя школу русского классического балета с приёмами свободного танца и стремлением к максимальной свободе выразительности, она выработала собственный стиль драматического танцевального спектакля — лаконичного, но в то же время остросюжетного и наделённого трагическим пафосом.

Городской театр, Эссен
  • 1935 — «Дон Жуан» К.-В. Глюка (1946 — Немецкая опера, Берлин), «Славянские танцы» А. Дворжака (1938 — Немецкая опера, Берлин)
  • 1936 — «Ландскнехты» Вайсмана
Шаушпильхауз, Берлин
Театр Фольксбюне, Берлин
  • 1940 — «Гойески» Э. Гранадоса (1947 — Немецкая опера, Берлин, 1961 — Балет Франкфурта)
Лейпцигская опера
  • 1942 — «Дафнис и Хлоя» Л. Шписа (1946 — Немецкая опера, Берлин), «Любовный напиток» М. де Фальи, «Карнавал» Р. Шумана
  • 1943 — «Иоанн Царисский» В. Эгка (1944 — Баварская опера, Мюнхен, 1950 — театр Колон, Буэнос-Айрес, 1958 — Городская опера, Зап. Берлин, 1965 — Балет Франкфурта), «Веронские влюблённые» Л. Шписа, «Калейдоскоп» Б. Блахера, «Ночь» А. Соге, «Катулли Кармина» К. Орфа
Дрезденская опера
J. Fehling Theater
  • 1945 — «Спящая красавица» П. И. Чайковского (1949 — Немецкая опера, Берлин, 1955 — Городская опера, Зап. Берлин, 1960 — Балет Франкфурта)
Немецкая государственная опера, Восточный Берлин

1950 — «Средняя школа» на музыку Чайковского

Театр Колон, Буэнос-Айрес
Баварская государственная опера, Мюнхен
  • 1950 — «Гамлет» Б. Блахера (совместная постановка с Виктором Гзовским, 1951 — театр Колон, 1953 — Балет Штутгарта, 1953 и 1961 — Городская опера, Зап. Берлин, 1963 — Немецкая опера, Зап. Берлин)
  • 1953 — «Китайский соловей» В. Эгка (по сказке Андерсена)
Берлинский балет, Западный Берлин
  • 1952 — «Аполлон мусагет» И. Стравинского (1958 – Городская опера, Зап. Берлин), «Идиот» Х. В. Хенце* (1959 – новая редакция)
  • 1955 — Баллада» Э. фон Донаньи, «Сигнал» Г. Клебе, «Лабиринт/Тезей» Соненбурга (Kl. Sonnenburg), «Воспоминания» Ж. Оффенбаха
  • 1956 — «Цветочный город» Г. Клебе, «Врата» Х.-Ф. Гартига[de], «Симфонические Вариации» Шумана, «Белоснежка» на музыку В.-А. Моцарта
  • 1957 — «Дама с камелиями» А. Coгe (1960 — Парижская Опера, 1966 — Балет Франкфурта), «Глава IV/Каин» Питера Сандхофа, «Золушка» И.-Г. Вундерлиха (H.-J. Wunderlich?)
  • 1958 — «Пиннокио» П. Сандхофа
  • 1961 — «Дело/Раскольников» Г. Гейса[de]
Театр Ла Скала, Милан
  • 1953 — «Триумф Афродиты» К. Орфа
  • 1954 — «Свадебка» И. Стравинского (1961 — Городская опера, Зап. Берлин, 1964 — Балет Франкфурта)
  • 1956 — «Мавра» И. Стравинского
Городская опера, Западный Берлин
  • «Этюды Шумана» (год постановки ?)
  • 1953 — «Хореомузыка» на музыку В. А. Моцарта
  • 1954 - «Пеллеас и Мелизанда» М. Г. Баумана, «Красный плащ» Л. Ноно (1961 – Балет Франкфурта)
  • 1955 — «Орфей» на музыку Ф. Листа (1955 – Берлинский балет)
  • 1956 — «Лебединое озеро» (II акт) П. И. Чайковского, «Венецианский мавр» Б. Блахера (1961 — Городская опера, Зап. Берлин, 1962 и 1964 — театр Колон, Буэнос-Айрес)
  • 1958 — «Медуза» Г. фон Эйнема, «Агон» И. Стравинского (1959 – Балет Франкфурта), «Последний цветок» Н. Набокова, «Зверинец» Г. Клебе (1963 — Балет Франкфурта)
  • 1959 — «Ундина» Х. В. Хенце (1963 – Балет Франкфурта), «Чёрное солнце» Хартига
  • 1960 — «Вальс» М. Равеля, «Пеан» Р. Гасмана и О. Сала
  • 1961 — «Озарения» Б. Бриттена, «Этюды» П. И. Чайковского, «Кармина Бурана» К. Орфа (1963 — Балет Франкфурта)
Городской балет, Франкфурт
  • 1959 — «Абраксас» В. Эгка (1962 — театр Колон, Буэнос-Айрес)
  • 1960 — «Семь смертных грехов» К. Вайля** (1964 — Немецкая опера, Зап. Берлин), «Движение» В. Фортнера
  • 1961 — «Ритмические этюды» Вундерлиха (H. Wunderlich)
  • 1962 — «Орфей» И. Стравинского
  • 1963 — «Климат» Э. Кшенека
  • 1966 — «Классическая сюита» А. Глазунова
Немецкая опера, Западный Берлин
  • 1962 — «Загадка сфинкса» А. Соге, «Четыре видения Гойи» Гранадоса, «В исправительной колонии» Хартунга (E. Hartung, по новелле Ф. Кафки, также — Академия искусств, Берлин)
  • 1964 — «Лабиринт истины» Э. Вареза (1964 — театр Колон, Буэнос-Айрес)
  • 1965 — «Каприччо» Р. Либермана, «Тристан» Б. Блахера
  • 1975 — «Раймонда» А. Глазунова

(*) — мировая премьера (**) — первая постановка балета в Германии

Педагогическая деятельность

Долгие годы Гзовская преподавала в собственной «Школе сценического танца». Также она возглавляла балетную школу при Немецкой городской опере (Западный Берлин). Среди её учеников – ведущие танцовщики Германии Гизела Деге (Gisela Deege), Мария Фрис[de], М. Пиль и Питер Ван Дейк.

Признание

  • 1963 — премия имени С. П. Дягилева
  • 1955 — Почётный член Академии искусств Западного Берлина
  • Почётный член Немецкой оперы
  • 1992 — Крест за заслуги перед ФРГ
  • Композитор Борис Блахер посвятил Татьяне свою «Поэму для расширенного оркестра» (1974)

Библиография

Татьяна Гзовская — автор книги «Балет в Германии» (Берлин, 1954).

  • Михаэль Уэрманн. «Татьяна Гзовская и драматический балет. Берлинский стиль от „Идиота“ до „Тристана“»[4], 2001 (нем.)
  • Max W. Busch. Tatjana Gsovsky. Choreographin und Tanzädagogin. — Alexander Verlag Berlin, 2005. — 330 с. — ISBN 978-3-89581-105-0.[5]
  • Михаэль Уэрманн. Татьяна. Жизнь и творчество хореографа и педагога Татьяны Гзовской. — Мюнхен: издательский дом К. Кайзер, 2007.

Адреса

Начиная с 1 мая 1931 года и до конца своей жизни Татьяна жила в берлинском районе Шарлоттенбург по адресу Фазаненштрассе, д. 68, там же располагалась её «Школа сценического танца». В настоящее время на здании расположена памятная доска.

Напишите отзыв о статье "Гзовская, Татьяна Васильевна"

Примечания

  1. М. Мейлах. Эвтерпа, ты? Художественные заметки. Беседы с артистами русской эмиграции. Том I: Балет. — М.: Новое литературное обозрение, 2008.
  2. В 1961 году эта труппа вошла в состав балета Немецкой оперы
  3. премьеру танцевали Иветт Шовире и Жорж Скибин
  4. [elib.suub.uni-bremen.de/publications/dissertations/E-Diss197_diss.pdf Михаэль Уэрманн. Диссертация Бременского университета]
  5. [www.alexander-verlag.com/programm/titel/167-Tatjana_Gsovsky.html Max W. Busch. Tatjana Gsovsky. Choreographin und Tanzädagogin]

Ссылки

  • [www.pro-ballet.ru/html/g/gzovska8.html Татьяна Гзовская — краткая биография в энциклопедии «Русский балет».]
  • [fami.oszbueroverw.de/waldfriedhof/website2/biografien/gsovsky.html Биография] (нем.)

Отрывок, характеризующий Гзовская, Татьяна Васильевна

В отношении религиозном, Наполеон приказал ramener les popes [привести назад попов] и возобновить служение в церквах.
В торговом отношении и для продовольствия армии было развешено везде следующее:
Провозглашение
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в полях, слушайте! Тишина возвращается в сию столицу, и порядок в ней восстановляется. Ваши земляки выходят смело из своих убежищ, видя, что их уважают. Всякое насильствие, учиненное против их и их собственности, немедленно наказывается. Его величество император и король их покровительствует и между вами никого не почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям. Он хочет прекратить ваши несчастия и возвратить вас вашим дворам и вашим семействам. Соответствуйте ж его благотворительным намерениям и приходите к нам без всякой опасности. Жители! Возвращайтесь с доверием в ваши жилища: вы скоро найдете способы удовлетворить вашим нуждам! Ремесленники и трудолюбивые мастеровые! Приходите обратно к вашим рукодельям: домы, лавки, охранительные караулы вас ожидают, а за вашу работу получите должную вам плату! И вы, наконец, крестьяне, выходите из лесов, где от ужаса скрылись, возвращайтесь без страха в ваши избы, в точном уверении, что найдете защищение. Лабазы учреждены в городе, куда крестьяне могут привозить излишние свои запасы и земельные растения. Правительство приняло следующие меры, чтоб обеспечить им свободную продажу: 1) Считая от сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы роду ни были, в двух назначенных лабазах, то есть на Моховую и в Охотный ряд. 2) Оные продовольствия будут покупаться у них по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресенье и середа назначены еженедельно для больших торговых дней; почему достаточное число войск будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах, в таком расстоянии от города, чтоб защищать те обозы. 4) Таковые ж меры будут взяты, чтоб на возвратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствия. 5) Немедленно средства употреблены будут для восстановления обыкновенных торгов. Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были! Вас взывают исполнять отеческие намерения его величества императора и короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами!»
В отношении поднятия духа войска и народа, беспрестанно делались смотры, раздавались награды. Император разъезжал верхом по улицам и утешал жителей; и, несмотря на всю озабоченность государственными делами, сам посетил учрежденные по его приказанию театры.
В отношении благотворительности, лучшей доблести венценосцев, Наполеон делал тоже все, что от него зависело. На богоугодных заведениях он велел надписать Maison de ma mere [Дом моей матери], соединяя этим актом нежное сыновнее чувство с величием добродетели монарха. Он посетил Воспитательный дом и, дав облобызать свои белые руки спасенным им сиротам, милостиво беседовал с Тутолминым. Потом, по красноречивому изложению Тьера, он велел раздать жалованье своим войскам русскими, сделанными им, фальшивыми деньгами. Relevant l'emploi de ces moyens par un acte digue de lui et de l'armee Francaise, il fit distribuer des secours aux incendies. Mais les vivres etant trop precieux pour etre donnes a des etrangers la plupart ennemis, Napoleon aima mieux leur fournir de l'argent afin qu'ils se fournissent au dehors, et il leur fit distribuer des roubles papiers. [Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.]
В отношении дисциплины армии, беспрестанно выдавались приказы о строгих взысканиях за неисполнение долга службы и о прекращении грабежа.

Х
Но странное дело, все эти распоряжения, заботы и планы, бывшие вовсе не хуже других, издаваемых в подобных же случаях, не затрогивали сущности дела, а, как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма, вертелись произвольно и бесцельно, не захватывая колес.
В военном отношении, гениальный план кампании, про который Тьер говорит; que son genie n'avait jamais rien imagine de plus profond, de plus habile et de plus admirable [гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного] и относительно которого Тьер, вступая в полемику с г м Феном, доказывает, что составление этого гениального плана должно быть отнесено не к 4 му, а к 15 му октября, план этот никогда не был и не мог быть исполнен, потому что ничего не имел близкого к действительности. Укрепление Кремля, для которого надо было срыть la Mosquee [мечеть] (так Наполеон назвал церковь Василия Блаженного), оказалось совершенно бесполезным. Подведение мин под Кремлем только содействовало исполнению желания императора при выходе из Москвы, чтобы Кремль был взорван, то есть чтобы был побит тот пол, о который убился ребенок. Преследование русской армии, которое так озабочивало Наполеона, представило неслыханное явление. Французские военачальники потеряли шестидесятитысячную русскую армию, и только, по словам Тьера, искусству и, кажется, тоже гениальности Мюрата удалось найти, как булавку, эту шестидесятитысячную русскую армию.
В дипломатическом отношении, все доводы Наполеона о своем великодушии и справедливости, и перед Тутолминым, и перед Яковлевым, озабоченным преимущественно приобретением шинели и повозки, оказались бесполезны: Александр не принял этих послов и не отвечал на их посольство.
В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.
В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.