Альхимович, Гиацинт
| Гиацинт Альхимович | |
| польск. Hiacynt Alchimowicz, фр. Hiacynt/Hyacinthe Alchimowicz | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Демброво близ Щучина, Лидский уезд, Виленская губерния Российская империя |
| Дата смерти: |
после 1897 |
| Подданство: | |
 Работы на Викискладе | |
Гиацинт Альхимович (польск. Hiacynt Alchimowicz, фр. Hiacynt/Hyacinthe Alchimowicz; 1 сентября 1841, с. Демброво близ Щучина, Лидского уезда, Виленской губернии (ныне Гродненской области, Беларуси) — после 1897, Франция) — польский художник, педагог.
Содержание
Биография
Родился в шляхетской семье, младший брат Казимира Альхимовича. После окончания гимназии и технической школы, изучал живопись в Вильно. Находился под влиянием творчества известного виленского художника Канута Русецкого.
Вместе со старшим братом в 1863 году участвовал в Польском восстании. После его поражения эмигрировал во Францию, где в 1864 поселился в г. Перпиньяне. Первоначально работал чертежником на строительстве железной дороги. В 1872 стал преподавать живописью. Переехал в Париж, где познакомился и подружился с живописцем М. Андриолли.
В 1876 занял пост профессора рисования в лицее Перпиньяна, затем в политехническом училище и высшем женском лицее.
За плодотворную педагогическую деятельность в 1892 году удостоен французского титула «Officier d’Acaděmie». Умер в эмиграции во Франциию
Творчество
Акварелист. Писал, в основном, пейзажи, портреты, жанровые полотна. Участник многих французских выставок живописи, в частности, в 1864 в Тулузе, в 1879 и 1893 — в Кастре, в 1880 — в Монпелье, в 188 — в Ницце, в 1893 — в Нарбонне.
В 1904 прошла выставка работ художника на родине в Варшаве.
Галерея
|
Отрывок, характеризующий Альхимович, Гиацинт
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
