Гиббонс, Орландо

Орландо Гиббонс
Orlando Gibbons
Род деятельности:	Композитор
Дата рождения:	25 декабря 1583(1583-12-25)
Место рождения:	Оксфорд
Дата смерти:	5 октября 1625(1625-10-05) (41 год)
Место смерти:	Кентербери

Орландо Гиббонс (англ. Orlando Gibbons; 1583—1625) — английский композитор, органист и клавесинист.

Биография

Родился 25 декабря 1583 года в семье музыкантов в Оксфорде. Его семья на протяжении 16-17 веков дала несколько поколений музыкантов. Учился у брата (Эдуарда Гиббонса) в Королевском колледже Кембриджа, в хоре которого пел в 1596—1598 гг. В 1605-25 гг. был органистом лондонской Королевской капеллы.

В 1606 году первым из английских музыкантов получил учёную степень в Кембриджском университете. Получил степень доктора музыки в Оксфордском университете в 1622 году.

С 1619 года был королевским камерным музыкантом-вёрджинелистом. С 1623 года стал органистом Вестминстерского аббатства. Скончался 5 октября 1625 года в Кентербери.

Творчество

Гиббонс сочинял главным образом церковную музыку — около 40 антемов (некоторые сохранились только фрагментарно), псалмы, гимны (в т.ч. Te Deum) и другие пьесы для англиканских служб оффиция (особенно для так называемой «сокращённой» англ. Short Service), как без сопровождения (a cappella), так и в сопровождении инструментоов (консорта или органа). В ней Гиббонс развил полифонический стиль Дж. Тавернера, Т. Таллиса и У. Бёрда. Музыке Гиббонса присущи демократичность и пластичное воплощение образов. Гиббонс был одним из наиболее значительных предшественников Г. Пёрселла. Ряд сочинений Гиббонса не опубликован (хранится в рукописи).

Хотя при жизни Гиббонс считался церковным композитором, ныне чаще исполняется его светская музыка. В области инструментальной музыки оставил сочинения для клавесина (т.наз. вирджинала — фантазии, танцевальные пьесы, вариации) и для виольного консорта. В вокальной музыке работал в жанрах мотета и мадригала. В стилистике гиббонсовского мадригала отмечают черты английской, шотландской и ирландской народной музыки, а также влияние (оригинального) итальянского мадригала.

Среди изданных произведений Гиббонса 6 пьес для вирджинала, которые были включены в сборники «Парфания» (англ. Parthenia, 1611, переиздан в 1843-44), сборник 5-голосных мадригалов и мотетов для голоса и виолы (1612), два антема, которые были включены в сборник Лейтона «Слёзы, или Ламентации», 1614), девять 3-голосных фантазий (были изданы в 1610 и 1625 гг.), пять антемов, две службы и молитва на Троицын день. Молитва на Троицын день вошла в сборник Бернарда «Избранная церковная музыка» (англ. Selected church music, 1641) и т. д.

Литература

• Гл. ред. Ю. В. Келдыш. Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1973. — Т. 1. — С. 977. — 1070 с.

Ссылки

• [page.divo.ru/lukas/perevod/F_Gibbons.html Орландо Гиббонс - биографическая справка, музыка и стихи мадригала "Серебристый лебедь", перевод Александра Лукьянова].

Отрывок, характеризующий Гиббонс, Орландо

– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.