Гибб, Джеймс

Джеймс Гибб (англ. James Gibb; 7 марта 1918, Монкситон, графство Тайн-энд-Уир — 16 июня 2013) — британский пианист и музыкальный педагог.

Ученик Мэйбл Лэндер. В конце 1930-х гг. играл в оркестре лондонского театра «Юнити» (Unity Theatre, London), состоял в Коммунистической партии Великобритании. Затем участвовал во Второй мировой войне, окончание которой застало его на севере Германии офицером радиосвязи британской артиллерии; некоторое время Гибб продолжал служить в Гамбурге в британском гарнизоне.

В 1949 году Гибб дважды исполнил в Гамбурге третий фортепианный концерт Сергея Прокофьева с Симфоническим оркестром Северогерманского радио под управлением Ханса Шмидта-Иссерштедта, возобновив таким образом исполнительскую карьеру, и в том же году дебютировал на Променадных концертах. В дальнейшем Гибб временами гастролировал в континентальной Европе, выступая, в частности, с такими дирижёрами, как Карло Мария Джулини и Шарль Дютуа. В Англии он много сотрудничал с композиторами современниками, прежде всего с Аланом Роусторном и Константом Ламбертом, исполнял сольные сочинения Бетховена и Шуберта, принял участие в проекте музыкального вещания BBC по трансляции всех клавирных сонат Доменико Скарлатти и Йозефа Гайдна. В 1956 г. вышел из Коммунистической партии в знак протеста против советского вторжения в Венгрию.

С 1967 г. заведовал кафедрой фортепиано в Гилдхоллской школе музыки, преподавал вплоть до 2002 года.

В 1990 г. входил в состав жюри IX Международного конкурса имени Чайковского.

Ссылки

• [www.theguardian.com/music/2013/jul/17/james-gibb Некролог] // The Guardian, 17.07.2013.  (англ.)
• [www.telegraph.co.uk/news/obituaries/10158057/James-Gibb.html Некролог] // The Daily Telegraph, 3.07.2013.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гибб, Джеймс

Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.