Гивон, Талми
| Талми Гивон | |
| Talmy Givón | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
Израиль, США |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: |
доктор философии (PhD) по лингвистике |
| Учёное звание: | |
| Научный руководитель: | |
Талми Гиво́н (англ. Talmy Givón; род. 22 июня 1936 года, Афула[1]) — американский лингвист, представитель функционального направления, один из родоначальников дискурсивно-ориентированного подхода к синтаксису[2]:313.
Содержание
Биография
В 1959 году Т. Гивон получил степень бакалавра наук в области сельского хозяйства, в 1962 году — степень магистра наук в области садоводства. В 1966 году ему была присвоена степень магистра искусств в области лингвистики, а в 1969 году — докторская степень[1].
В 1968—1981 годах Т. Гивон преподавал на отделении лингвистики Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, а с 1981 по 2002 годы — на отделении лингвистики Университета Орегона, которым заведовал до 1985 года. В настоящее время является профессором-эмеритом (англ. Distinguished Professor Emeritus) лингвистики и когнитивной науки в Орегонском университете[1].
Научные взгляды
Т. Гивон выступает против характерного, в частности, для трансформационной грамматики Н. Хомского представления о грамматике как системе модулей, или компонентов (лексикон, правила заполнения аргументной структуры предиката, морфонологические правила), определяющих различные стороны порождаемого высказывания[1].
С точки зрения Т. Гивона, языковые явления должны не просто описываться или объясняться из тех или иных принципов, но быть объяснёнными так, чтобы предполагаемое устройство грамматики соответствовало особенностям человеческой памяти и мыслительных операций; так, например, характеристика контрастивного фокуса, при котором элемент помещается в начальную позицию в предложении, должна учитывать тот факт, что начальная позиция способствует фокусировке внимания и запоминанию[1].
Научные работы
(1979) Discourse and syntax. Syntax and semantics (Vol. 12). New York: Academic Press.
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Гивон, Талми"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Arista, Javier Martín. Givón, Talmy // Encyclopaedia of Linguistics / Philipp Strazny, editor. — New York, Oxon: Fitzroy Dearborn, 2005. — С. 392—393. — ISBN 1-57958-391-1.
- ↑ Кибрик А. А., Плунгян В. А. Функционализм // А. А. Кибрик, И. М. Кобозева, И. А. Секерина (ред.). Современная американская лингвистика. Фундаментальные направления. 4-е изд. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. — С. 276—339. — ISBN 978-5-397-01106-8.
Отрывок, характеризующий Гивон, Талми
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
