Гиждуван

Запрос «Медресе Улугбека (Гиждуван)» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Город Гиждуван G'ijduvon Ғиждувон Страна УзбекистанУзбекистан Область БухарскаяБухарская область Координаты 40°06′00″ с. ш. 64°40′00″ в. д.40.10000° с. ш. 64.66667° в. д. / 40.10000; 64.66667    Прежние названия Акмальабад Город с 1972 Население 40 800 человек (2004) Часовой пояс UTC+5 Показать/скрыть карты

Гиждува́н (узб. G'ijduvon/Ғиждувон) — город (с 1972) в Бухарской области Узбекистана и центр одноимённого района. Впервые упоминается в летописях с X века.

В 2004 году его население составляло 40 800 человек.По данным отдела Архитектуры г. Гиждувана в 2009 году населения города составляла 47 200 человек. А по прогнозу диссертациноой работы в 2014 году 54 220 человек. А 2029 году по прогнозу должно составлять 72 000 человек.

История

Археологические данные свидетельствуют, что поселение на территории современного Гиждувана было основано ещё до арабского нашествия.

Село Гиждуван упоминается в исторических источниках начиная с X века. Уже тогда это был один из торговых центров региона. Он входил в состав государства Саманидов.

Настоящую популярность селу, превратившемуся позже в городок принёс один из представителей суфизма Абдулхалик Гиждувани, живший в XII веке в эпоху Тюркской династии Караханидов.

До XV века с Гиждуваном соперничал городок Тававис, основанный ещё в раннем средневековье. Однако, в последующие периоды Гиждуван превратился в город, а Тававис потерял своё значение.

С XVI века при узбекской династии Шейбанидов Гиждуван стал городом-крепостью, где часто происходили сражения.

Значение торгового центра Гиждуван сохранил в эпоху Бухарского эмирата (1758-1920).

Недалеко от Гиждувана родился великий таджикский писатель Садриддин Айни.

В настоящее время Гиждуван является районным центром в Бухарской области Республики Узбекистан.

Достопримечательности

Медресе Улугбека — медресе, основанное Улугбеком в Гиждуване в 1433-м году, одно из трёх медресе, названных в его честь. Медресе двухайванное, с внутренней мечетью и дарсханой. Фасад покрыт сплошной облицовкой.

Также в Гиждуване находится памятник на месте погребения известного исламского теолога Абдухолика Гиждувони.

Культура

Гиждуван — один из центров народного искусства Узбекистана. Здесь живут и работают представители шестого поколения династии Нарзуллаевых — мастеров декоративной керамики. В 2000 г. один из представителей этой семьи — Абдулла Нарзуллаев основал Центр глазурованной керамики Гиждувана. Центр включает в себя музей керамики в котором собраны образцы традиционной керамики Узбекистана, галерею, показывающую народные ремесла региона, керамическую мастерскую, вышивальную мастерскую и дом Нарзуллаевых. Здесь можно приобрести изделия, выполненные современными мастерами на основе богатых традиций декоративно-прикладного искусства Узбекистана.

Ссылки

• [blog.turmir.com/blog_13816.html?group=35 Медресе Улугбека в Гиждуване — уникальный стиль архитектуры.]

Отрывок, характеризующий Гиждуван

«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.