Гиксосы
Гиксо́сы — группа кочевых скотоводческих племён из евразийских степей. Гиксосы привнесли колесничное военное дело на Ближний Восток, проникли в Плодородный полумесяц через Среднюю Азию и Иранское или Армянское нагорье, захватили впоследствии власть в дельте Нила в середине XVII в. до н. э. и затем, около 1650 г. до н. э., образовали свою династию правителей. Своё название они получили от египетского Hqa xAswt «правитель (чужеземных) стран», передаваемое по-гречески ὑκσώς или ὑξώς. Иосиф Флавий («Против Апиона» I. 14, 82-83) переводит слово «гиксосы», как «цари-пастухи» или «пленники-пастухи», последнее подтверждается египетским HAq «добыча», «пленник». Время правления гиксосов в истории Древнего Египта принято называть Вторым переходным периодом. Изначально были представлены индоевропейцами, но за период нахождения в Нижнем Мисраиме семитизировались, не владели собственной письменностью.
Содержание
Исторические события
Объединение гиксосов образовалось на территории Сирии. Они переняли передовые военные технологии от индоевропейских народов и осуществили экспансию в сторону Египта. Основу гиксосов составляли амореи, к которым также присоединились хурриты и хетты[1].
Опровергая легенду Манефона о внезапном вторжении гиксосов в Египет, Д. Редфорд полагает, что в XVIII—XVII вв. до н. э., когда Египтом правили слабые XIII и XIV династии, разные азиатские племена постепенно переходили через Суэцкий перешеек и расселялись в дельте Нила[2]. Став в дельте Нила преобладающим населением, гиксосы сделали своей столицей Аварис, где стали править их династии, по Манефону XV и, видимо, XVI. Наибольшего могущества гиксосы достигли при царях Хиане и Апепи, которые смогли продвинуться далеко на юг, достигнув города Кус (Табличка Карнарвона I). Однако подчинить весь Верхний Египет гиксосы так и не смогли. В Фивах в это время правила XVII династия, которая, собрав силы, начала борьбу с гиксосами. Начало борьбы по легенде (Папирус Саллье I — «Гиксосский царь Апопе и фараон Секненра») связано с царём Секненра, который, судя по найденной мумии, по-видимому, погиб в битве. Его сын, Камос, последний царь XVII династии, сражался успешнее. Он собрал войско, двинулся на север (Табличка Карнарвона I), перехватил по пути послание гиксосов к правителю Куша и сумел дойти почти до самого Авариса, но не захватил его (Стела II фараона Камоса). Окончательную победу над гиксосами одержал брат Камоса, первый фараон XVIII династии Яхмос I около 1550 г. до н. э., который изгнал их из Египта и преследовал до южной Палестины, где захватил город Шарухен (Жизнеописание начальника гребцов Яхмоса сына Эбаны).
Гиксосские цари
Число гиксосских правителей, последовательность их правления и имена точно не известны (список царей приведён в работе фон Бекерата[3]).
Манефон[4] приводит имена шести гиксосских царей XV династии:
В Туринском папирусе № 1874 со списком царей (X. 14-20) перечислены 7 гиксосских царей, однако почти все их имена стерты. Там также сказано, что 6 иноземных царей правили более ста лет (X. 21). В списке упоминается царь Нехси (VII. 1), имя которого встречается на двух архитектурных фрагментах из Авариса[5]. Согласно «Стелле 400 лет» именно этот царь ввёл в Нижнем Египте культ Сета, ставшего главным богом гиксосов. Другие гиксосские цари, имена которых найдены на разных предметах, на самом деле являлись небольшими местными правителями. Некоторые цари переняли египетскую царскую титулатуру, однако три имени имел только один Апопис. В Телль эль-Даба был найден дверной косяк с именем царя Сокархера и титулатурой Hqa xAswt. По мнению большинства исследователей, этнический состав гиксосов был неоднородным, однако многие гиксосы носили имена семитского происхождения (Хиан, Иоам, Якбаал).
Основные исторические документы с упоминанием о гиксосах
Полный список приводится в работе: Redford D.B. Textual Sources for the Hyksos Period // The Hyksos: New Historical and Archaeological Perspectives. Philadelphia, 1997. P. 1-44. Издание исторических документов гиксосского периода: Helck W. Historisch-biographische Texte der 2. Zwischenzeit und neue Texte der 18. Dynastie, Wiesbaden, 1975.
- Тексты периода борьбы с гиксосами:
- Стела Бабаи из Эль-Каба
- Табличка Карнарвона I из Фив (Хрестоматия по истории Древнего Востока. — М., 1963. — С. 76-78.; Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. — М., 1980. — С. 59-60.; История Древнего Востока. Тексты и документы. — М., 2002.)
- Стела II фараона Камоса из Фив (Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. М., 1980. С. 60-63. История Древнего Востока. Тексты и документы. — М., 2002. — С. 55-57.)
- Жизнеописание начальника гребцов Яхмоса сына Эбаны из Эль-Каба (Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. — М., 1980. С. 63-65.; История Древнего Востока. Тексты и документы. — М., 2002. — С. 58-60.)
- Жизнеописание Яхмоса Пеннехеба из Эль-Каба
- «Стела Бури»
- Математический папирус Ринд
- Поздние тексты:
- Надпись царицы Хатшепсут в Спеос Артемидос
- Папирус Саллье I с историей о гиксосском царе Апопе и фараоне Секненра (Фараон Хуфу и чародеи. Сказки, повести, поучения древнего Египта. — М., 1958. — С. 91-95.; Сказки Древнего Египта. — М., 1998. — С. 131—133.)
- «Стела 400 лет» из Таниса.
- Сведения Манефона в книге Иосифа Флавия «Против Апиона» I. 14 (Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. — М., 1980. С. 58-59.; История Древнего Востока. Тексты и документы. — М., 2002. — С. 53-54.)
Памятники гиксосского периода
В Восточной Дельте, в местах Телль эль-Даба (Аварис), Телль эль-Ягудийя и Телль эль-Масхута, сохранились остатки крепости, поселений, храмов и кладбищ. Немногочисленная скульптура сохраняет стилистические традиции Среднего царства, но по качеству сильно уступает египетским образцам. Скарабеи, печати и другие мелкие изделия с именами гиксосских царей найдены в Нубии, Малой Азии, Месопотамии и на Крите.
Последствия гиксосского правления
После гиксосского периода в Египте появилось новое военное оснащение: более сложный загнутый назад лук, разные виды мечей и кинжалов, новый тип щита, кольчуга и металлический шлем. Самое важное новшество — двухколёсная военная колесница, запряжённая лошадьми, использование которой на поле битвы привело к изменению тактики ведения военных действий[6]. В Египте возник культ западносемитских божеств: Баала, Анат и Астарты. С Баалом отождествлялся египетский Сет[7]. В древнеегипетском языке появилось много заимствованных слов семитского происхождения[8].
Гиксосы в художественной литературе
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 5 сентября 2016 года. |
- Вторжение гиксосов в Египет описывается в первом из египетской серии романов Уилбура Смита «Божество реки».
- Освобождение Египта из-под власти гиксосов служит историческим фоном для романа «Чародей» того же автора и для книги «Владычица зари» Генри Хаггарда.
- Периоду правления гиксосов посвящён роман Михаила Попова «Обречённый царевич».
- Романы Нагиба Махфуза «Война в Фивах» и Кристиана Жака «Гнев богов» претендуют на историческую достоверность.
- В романе Артура Конан Дойля «Перстень Тота» небольшой фрагмент рассказа посвящён событиям Второго переходного Периода и, в частности, гиксосам.
Напишите отзыв о статье "Гиксосы"
Примечания
- ↑ [www.mystic-chel.ru/east/phoenicia/557.html Ранние государства Финикии, Сирии и Палестины]
- ↑ Redford D.F. Egypt, Canaan and Israel in ancient times. Princeton, 1992. P. 98-129 (англ.)
- ↑ von Beckerath J. Untersuchungen zur politischen Geschichte der Zweiten Zwischenzeit in Ägypten, Glückstadt, 1965 (нем.)
- ↑ Иосиф Флавий. «Против Апиона» I. 14, 77-79
- ↑ Bietak M. Zum Königreich des Nehesi // Studien zur altägyptischen Kultur. Bd. 11. Hamburg, 1984. S. 59-75 (нем.)
- ↑ Winlock H. E. The Rise and Fall of the Middle Kingdom in Thebes. New York, 1947. P. 150—170 (англ.)
- ↑ Коростовцев М. А. Религия древнего Египта. — СПб.: Летний сад, 2000. — С. 159—163.
- ↑ Burchardt M. Die altkanaanäischen Fremdworte und Eigennamen im Ägyptischen. Leipzig, 1909—1910 (нем.)
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Hyksos (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/11162 Гиксосы] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- [www.egyptology.ru/thematic/bibl-history.htm#hyks Литература о гиксосах на русском языке]
Отрывок, характеризующий Гиксосы
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
