Гильдебрандт, Рихард

Рихард Герман Гильдебрандт нем. Richard Hermann Hildebrandt<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Начальник Главного управления СС по вопросам расы и поселения
20 апреля 1943 — 8 мая 1945
Предшественник:	Отто Хофман
Рождение:	13 марта 1897(1897-03-13) Вормс, Германская империя
Смерть:	10 марта 1952(1952-03-10) (54 года) Гданьск, Польша
Партия:	НСДАП (1922)
Образование:	Кёльнский университет Мюнхенский университет
Военная служба
Годы службы:	1915—1918
Принадлежность:	Германская империя
Род войск:	Рейхсхеер, артиллерия
Звание:	лейтенант (1918) обергруппенфюрер СС (1942) генерал войск СС (с 1 декабря 1944)
Награды:

Рихард Герман Гильдебрандт (нем. Richard Hermann Hildebrandt; 13 марта 1897, Вормс — 10 марта 1952, Гданьск) — политический деятель в нацистской Германии, член парламента, обергруппенфюрер СС и генерал полиции (30 января 1942) и генерал войск СС (1 декабря 1944). Начальник Главного управления СС по вопросам рас и поселений.

Биография

Родился 13 марта 1897 в Вормсе в семье директора фабрики.

После окончания средней школы в 1915 году в качестве добровольца до ноября 1918 года участвовал в Первой мировой войне в составе 22-го артиллерийского полка, окончив войну в звании лейтенанта. Получил железный крест 2-го класса. После войны продолжил учёбу, изучая экономику, языки, историю в Кёльнском и Мюнхенском университетах.

Политическая карьера

В 1922 году вступил в НСДАП. В 1923 году принял участие в партийных съездах в Нюрнберге, и, вероятно, также в Пивном путче. Позднее работал в качестве иностранного корреспондента в финансовом секторе.

Весной 1928 года Гильдебрандт иммигрировал в США, где женился. 1 июня 1928 года подтвердил своё членство в НСДАП (билет № 89 221). В 1930 году вернулся в Германию, стал членом СА, взял на себя служебные обязанности в нацистской партии. Стал партийным руководителем Уффенхайма, Виндсхайма. В феврале 1931 года перевёлся из СА в СС (билет № 7 088). За этим последовало назначение штабным офицером и адъютантом Йозефа Дитриха.

30 января 1933 года переведён в управление СС «Запад». С 9 ноября 1933 года Хильдебрандт взял на себя руководство над XXI сектором СС в Гёрлице, а 12 ноября избран депутатом Рейхстага от Бреслау. До весны 1945 года состоял в качестве заместителя председателя в нацистском рейхстаге.

1 января 1937 года был назначен главой управления СС «Рейн» (SS-Oberabschnitt «Rhein»).

C 1 октября 1939 года по 20 апреля 1943 года находился на руководящем посту образовавшегося с началом войны XX управления СС «Висла» (XX Oberabschnitt «Weichsel») и лидера полиции в Гданьске — Западная Пруссия. Именно за этот период он несёт ответственность за депортацию и убийства евреев и в этой области, и в балтийских государствах. По его инициативе были построены лагеря на подконтрольных ему территориях. С 1940 по 1942 год он также был членом Народного суда.

С 25 декабря 1943 года по 16 сентября 1944 года руководит управлением СС «Чёрное море» (SS-Oberabschnitt «Schwarzes Meer»). Организовал добровольческую бригаду из крымских татар и полицейский полк из бывших охранных команд (нем. Schutzmannschaften) и успешно вел борьбу с партизанами в Крыму.

В разное время, в последний раз в период с апреля 1943 года до конца войны, занимал пост начальника Главного управления СС по вопросам расы и поселения. 1 декабря 1944 года получил звание генерала СС.

С 17 марта по май 1945 года возглавлял управление СС «Юго-Восток» (SS-Oberabschnitt «Südost»).

С апреля 1945 — высший руководитель СС и полиции в Богемии и Моравии.

24 декабря 1945 в Висбадене был арестован войсками союзников.

Суд

На Нюрнбергском процессе по делу о расовых преступлениях, проходившем с 20 октября 1947 года по 10 марта 1948 года, предстал перед трибуналом по обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности. Приговорен к 25 годам лишения свободы. Затем был выдан Польше, где над ним был проведён новый процесс. 4 ноября 1949 года он был приговорён к смертной казни.

В тщетной просьбе о помиловании он заявил: «Я могу заверить вас моей честью, что моя совесть чиста».

10 марта 1952 приговор был приведён в исполнение.

Награды

• Почётный крест ветерана войны
• Шеврон старого бойца
• Спортивный знак СА в золоте
• Имперский спортивный знак в серебре
• Золотой партийный знак НСДАП
• Железный крест 1-го класса (1944)
• Железный крест 2-го класса (1914)
  • Пряжка к Железному кресту 2-го класса
• Крест военных заслуг 1-й степени с мечами
• Крест военных заслуг 2-й степени с мечами
• Медаль За выслугу лет в НСДАП в бронзе и серебре
• Награда за выслугу лет в СС
• Кольцо «Мёртвая голова»
• Почётная сабля рейхсфюрера СС

Литература

• Залесский К. А. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2005. — 672 с. — 5000 экз. — ISBN 5-699-09780-5.

Ссылки

• [www.reichstag-abgeordnetendatenbank.de/selectmaske.html?pnd=119357836&recherche=ja Verhandlungen des Deutschen Reichstags] (нем.)
• [vimpel-v.com/besopasnost/special/germany/oficery_ss/hildebrandt.shtml Краткая биографическая справка на сайте «Вымпел-В»]

Отрывок, характеризующий Гильдебрандт, Рихард

Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.