Гильдебранд, Дитрих фон

Дитрих фон Гильдебранд

Дитрих фон Гильдебранд (нем. Dietrich von Hildebrand, 12 октября 1889 - 26 января 1977) - католический философ-феноменолог, полемист, критик современной культуры.

Биография

Родился в Италии, в семье известного немецкого скульптора Адольфа фон Гильдебранда, является внуком известного экономиста Бруно Гильдебранда.

Был младшим ребенком в семье и имел пять старших сестер. Получив хорошее образование, он приступил к изучению философии в Мюнхенском, затем — в Геттингенгском университете. Среди его учителей были Макс Шелер, Адольф Райнах и Эдмунд Гуссерль. Под влиянием Шелера фон Гильдебранд и его жена Маргарита обратились в католичество (формально в 1914 г.). Обращение сопровождалось радикальным духовным переворотом и ознаменовало начало интенсивной религиозной жизни. После этого фон Гильдебранд стал автором таких работ, как «В защиту чистоты» (1927), «Брак» (1929), «Литургия и личность» (1933), «Преображение во Христе» (1940).

В то же время в 1925—1926 гг. он занимался изданием многочисленных книг по христианскому искусству. Папа Пий XII называл фон Гильдебранда «Отцом Церкви XX столетия». Фон Гильдебранд был решительным противником национал-социализма. В 1933 г. он переселился в Вену, где издавал газету «Der Christliche Ständestaat» («Христианское корпоративное государство»), призванную противоборствовать возрастающей популярности нацистской идеологии. После присоединения Австрии к нацистской Германии в 1938 году, Дитрих и Маргарита фон Гильдебранд бежали из страны. В декабре 1940 г. они поселились в Нью-Йорке, где остались и после войны.

В Нью-Йорке Гильдебранд получил место преподавателя философии в Фордхеймском университете, где он встретил свою будущую супругу, католического философа Алису фон Гильдебранд (Журден). В Америке он написал такие книги как [www.i-text.narod.ru/lib/gildebrand-lib/gildebrand_etika/content.htm «Этика»] (1952), «Что такое философия?» (1960), [i-text.narod.ru/lib/gildebrand-lib/metafizika-lubvi/content.htm «Природа любви»] (1971), «Мораль» (1978) и «Эстетика» (1977, 1984). В них мыслитель разрабатывает теорию христианского персонализма. Идеи Гильдебранда оказали большое влияние на многих отцов Второго Ватиканского Собора, в том числе на будущего Папу Иоанна Павла II.

Гильдебранд соединял традиционную для средневекового и посттридентского католицизма схоластическую философию с феноменологическим методом. При этом он решительно выступал против гуссерлевского крайнего феноменализма (восходящего к Канту). Он недвусмысленно оговаривает, что существование внешнего мира несомненно, его познание основано на адекватности объектов и результатов познания, а акт познания не предусматривает создания, конструирования каких-то особых объектов, отличающихся от вещей познаваемого мира; речь может идти только о проникновении в познаваемую вещь (позиция, находящаяся в полном соответствии со схоластической гносеологией, напр., в томистском её варианте). В области онтологии оговаривал уникальный статус Церкви, которая не может быть редуцирована к какой-либо иной социальной реальности. Говоря о соотношении общества и личности безоговорочно выступает в пользу онтологического и этического примата последней. Феноменологический анализ духовной жизни включал и феноменологию святости. Одна из причин кризиса современности - оскудение святости, которая обладает реальной силой преобразования мира.

Один из объектов критики Гильдебранда - философия П. Тейяра де Шардена, которую он оценивает не только как модернистскую в религиозно-догматическом плане, но и как беспомощную философски. "Еще одна серьёзная ошибка связана с его (Тейяра) концепцией человека, а именно с его неспособностью понять радикальное отличие духа от материи" ("Тейяр де Шарден: на пути к новой религии").

В целом позиция Гильдебранда может быть охарактеризована как последовательно консервативная. Послесоборную ситуацию в Католической церкви он оценивал со сдержанной критикой, не касаясь в критическом ключе вопросов, связанных с каноничностью деятельности Собора. Говоря о модернистском кризисе, Гильдебранд избегал оценок деятельности самого II Ватиканского собора как обновленческой, а говорил о катастрофичной по последствиям интерпретации его решений в модернистском духе, что и определило в целом постсоборный курс. Особенно критически выдержанной оказалась его книга "Опустошенный вертоград" ("Разоренный виноградник"), где, в частности, была дана резко негативная оценка литургической реформе (на самом II Ватиканском соборе конкретных постановлений об изменении Литургии было принято мало, поэтому резкая критика выглядит как не задевающая Собор непосредственно). Также он безоговорочно выступал в защиту целибата. Несмотря на некоторую непроясненность позиции Гильдебранда относительно деятельности Собора, его работы стали весьма популярными в консервативно-традиционалистских католических кругах.

Наиболее значимые работы

• «В защиту чистоты» (1927)
• «Брак» (1929)
• «Литургия и личность» (1933)
• «Преображение во Христе» (1940)
• [www.i-text.narod.ru/lib/gildebrand-lib/gildebrand_etika/content.htm «Этика»] (1952)
• «Мораль» (1978)
• «Эстетика» (1977, 1984)
• «Что такое философия?» (1960),
• [www.i-text.narod.ru/lib/gildebrand-lib/gildebrand_all.html «Новая Вавилонская башня»] («The New Tower of Babel», 1954)
• [www.i-text.narod.ru/lib/gildebrand-lib/gildebrand_all.html «Милосердное проклятие»] («The Charitable Anathema», 1993)
• [www.i-text.narod.ru/lib/gildebrand-lib/gildebrand_all.html «Сущность любви»] («DasWesenderLiebe», 1971)

Ссылки

• [www.hildebrandlegacy.org/ The Dietrich von Hildebrand Legacy Project] — наследие Дитриха фон Гильдебранда (англ.)
• [www.ecclesiadei.nl/dossier_hildebrand.html Dossier: Dietrich von Hildebrand] — подборка книг и статей Дитриха фон Гильдебранда (англ.)
• [www.i-text.narod.ru/lib-f.html Работы Гильдебранда на русском языке]

Отрывок, характеризующий Гильдебранд, Дитрих фон

Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)