Эндара, Гильермо
| Гильермо Эндара Галимани исп. Guillermo Endara Galimany<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 20 декабря 1989 года — 1 сентября 1994 года | |||
| Предшественник: | Франсиско Родригес Поведа | ||
| Преемник: | Эрнесто Перес Бальядарес | ||
| Рождение: | 12 мая 1936 Панама | ||
| Смерть: | 28 сентября 2009 (73 года) Панама | ||
| Партия: | Моральный авангард отечества | ||
Гилье́рмо Энда́ра Галима́ни (исп. Guillermo David Endara Galimany; 12 мая 1936, Панама — 28 сентября 2009, там же) — 39-й президент Панамы (20 декабря 1989 — 1 сентября 1994).
Биография
Окончил юридический факультет Панамского университета, затем получил дополнительное высшее образование в Нью-Йоркском университете.
Политическую карьеру начал в 1961 г., в качестве одного из основателей т. н. «панаменистской партии» (исп. Partido Panameñista), возглавляемой Арнульфо Ариасом. Через три года, в 1964 г. проиграл выборы на пост депутата. Неудача была связана с коррупционным скандалом в рядах панаменистов.
После этой неудачи Эндара не выходит из политической тени Ариаса, и в 1968 г., когда Ариас уже в третий раз приходит к власти, Эндара получает портфель министра планирования и экономической политики. Однако правление Арнульфо Ариаса на этот раз длилось всего 11 дней и, как и в предыдущие два раза, было свергнуто в результате военного переворота. Эндара уходит в подполье, но в 1971 г. он арестован, заключён в тюрьму, а затем выслан в США.
В 1977 г. вместе с другими панамскими оппозиционерами Эндара возвращается в Панаму и, фактически возглавив панаменистскую партию, ратует за возвращение во власть Ариаса, «трижды свергнутого президента Панамы».
В 1989 г. Эндара заключает союз с рядом оппозиционных партий и выдвигает свою кандидатуру на президентских выборах. 7 мая 1989 г., Эндара вместе со своими двумя кандидатами в вице-президенты, Рикардо Ариасом и Гильермо Фордом, возглавил демонстрацию в знак протеста против фальсификации выборов Мануэлем Норьегой.
3 октября 1989 года группа офицеров панамской армии при поддержке США предприняли попытку вооружённого переворота с целью смещения Норьеги[1]. Руководителями заговорщиков являлись офицеры, прошедшие военное обучение в США — майор Мойсес Гирольди Вега, полковник Г. Вонг, полковник Оу Вонг и подполковник Паласиос Гондола. В ходе попытки переворота были убиты майор Вега и 9 других заговорщиков, ещё 37 участников переворота были арестованы[2], а двое руководителей заговора скрылись на территории военной базы США Форт-Клейтон[3]. Немедленно после подавления заговора Норьега инициировал расследование, в результате которого ряд военнослужащих панамской армии были арестованы, расстреляны или бежали из страны. Правительство США осудило действия Норьеги[1]. 7 октября 1989 г. был задержан руководитель оппозиции Гильермо Эндара — в результате расследования, было установлено, что он знал заранее о подготовке переворота, дате и времени вооружённого выступления: за два часа до начала путча он покинул небоскрёб «Вальярино» (в котором проводил «голодовку протеста» в присутствии журналистов) и объявился только спустя 48 часов после окончания операции по разоружению заговорщиков[4].
20 декабря 1989 г. началось вторжение США в Панаму, в ходе которого правительство Панамы было свергнуто. В тот же самый день Гильермо Эндара был доставлен на военную базу США, на территории которой он был приведён к присяге в качестве нового президента Панамы.
Немедленно после прихода к власти Эндара начал кампанию по борьбе с памятью о президенте Торрихосе, который выступал за национализацию зоны Панамского канала. Уже в первые три месяца после вторжения были изданы новые школьные учебники, в которых эра правления Торрихоса и Норьеги была названа как «21 год военной диктатуры»; также были переименованы международный аэропорт Панамы и муниципальный стадион, ранее названные именем Торрихоса[5].
10 февраля 1990 года Гильермо Эндара Галимани объявил о расформировании вооружённых сил Панамы (Fuerzas de Defensa de Panamá)[6].
В августе 1990 г. происходит первый кризис правительства, неожиданно отправлен в отставку начальник полиции.
К середине 1992 года Гильермо Эндара поддерживали лишь 12 % населения страны[7]
В 1994 г. Эндара не выдвинул свою кандидатуру на очередных президентских выборах.
Напишите отзыв о статье "Эндара, Гильермо"
Примечания
- ↑ 1 2 Р. Эрнест Дюпюи, Тревор Н. Дюпюи. Всемирная история войн. Кн. 4 (1925—1997). СПб.; М., 1998. С. 857–858
- ↑ Панама: после попытки переворота // Известия. 6.10.1989. С. 5
- ↑ Попытка переворота не удалась // Известия. 5.10.1989. С. 4
- ↑ М. Бакланов. После путча // Известия. 7.10.1989. С. 4
- ↑ «Officials of the new civilian Government installed during the American invasion say that textbooks read by Panamanian schoolchildren are now being revised and will soon lump together the Torrijos and Noriega eras as 21 years of military dictatorship. Three months after the invasion, the new Government of President Guillermo Endara has already taken a number of other steps aimed at doing away with the hero’s status General Torrijos has enjoyed since his death. Panama’s international airport, for instance, no longer bears the name of the general but is simply called Tocumen. Torrijos Park, the largest in the capital, is also to be given a new name, with many here saying it should be renamed. The Government’s campaign has also extended to Santiago de Veraguas, his hometown. General Torrijos’s name was recently stripped from the municipal baseball stadium, just a few blocks from the house where he was born in 1929. During the American invasion, the best-known of General Torrijos’s several residences, a house on 50th Street in Panama City was ransacked»
Larry Rohter. [www.nytimes.com/1990/03/29/world/panama-journal-the-maximum-chief-is-humbled-in-his-tomb.html Panama Journal; The 'Maximum Chief' Is Humbled in His Tomb] // «The New York Times» 29 марта 1990 - ↑ Decreto Ejecutivo No. 38 del 10 de febrero de 1990
- ↑ Abraham F. Lowenthal. [articles.latimes.com/1992-06-12/local/me-80_1_panama-invasion PERSPECTIVE ON PANAMA: If Bush Had Known the Truth…: The State Department has been painting a rosy but wrong picture of a prosperous democracy since the U.S. invasion.] // «Los Angeles Times» от 12 июня 1992
Ссылки
- [www.biografiasyvidas.com/biografia/e/endara.htm]
- [www.pa/secciones/patria/guillermoendara.htm]
Отрывок, характеризующий Эндара, Гильермо
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
