Гильчер, Михаил Эммануилович

Михаил Эммануилович Гильчер (23 мая 1874—?) — русский учёный, правовед, юрист.

Биография

Михаил Эммануилович Гильчер родился 23 мая 1874 года в Одессе в семье адвоката Эммануила Михайловича Гильчера. В 1895 году с серебряной медалью окончил юридический факультет Новороссийский университет, слушал лекции в Гейдельбергском, Марбургском и Парижском университетах. Был присяжным поверенным в Одессе, затем в Хабаровске, где был также избран председателем городского совета старшин.

Состоял преподавателем юридического факультета в Харбине по римскому праву с 1920 года. Планировалось, что в 1920 году он будет читать общую теорию права из расчёта 2 часа в неделю. Однако данные о том, что он действительно преподавал этот предмет, отсутствуют. Н. П. Автономов в своём очерке указывал следующие предметы, которые преподавал Гильчер: «Китайское гражданское право, китайский гражданский процесс, гражданский процесс Китая и СССР, вёл практические занятия по римскому праву». На факультете М. Э. Гильчер работал с 1920 года по 1929/1930 академический год.

Брат — видный украинский учёный-медик, акушер-гинеколог, профессор Александр Эммануилович Гильчер, заведующий гинекологической лабораторией Всеукраинского научно-исследовательского института курортологии и физиотерапии в Одессе.

Труды

По международному частному праву М.Э. Гильчер написал следующие работы:

• «Очерки китайского акционерного права»
• «Вопросы о применении советских законов в китайских судах»
• «Национальность акционерных обществ».

Художественные произведения:

• Сунгарийские вечера. Тетрадь 1 под редакцией М. Э. Гильчера, В. Я. Ротта, С. Скитальца (С. Г. Петров). Издание литературно-художественного кружка при Харбинском коммерческом собрании. Харбин, 1923.

Источник

• Г.С. Стародубцев «Международно-правовая наука российской эмиграции», Москва, 2000.

Отрывок, характеризующий Гильчер, Михаил Эммануилович

Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.