Гимназия и реальное училище Гуревича

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гимназия и реальное училище Гуревича
Основана

1883[1]

Тип

гимназия и реальное училище

Адрес

Санкт-Петербург,
Лиговский проспект, д. 1
(Бассейная улица, д. 43;
Озерной переулок, д. 14)

Координаты: 59°56′18″ с. ш. 30°21′54″ в. д. / 59.9383° с. ш. 30.3649° в. д. / 59.9383; 30.3649 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9383&mlon=30.3649&zoom=17 (O)] (Я)

Гимназия и реальное училище Гуревича — одно из лучших и прогрессивных частных средних учебных заведений Санкт-Петербурга с правами казённых гимназий.





История

Первоначально, в 1869 году преподавателем Пажеского корпуса статским советником Ф. Ф. Бычковым[2] была открыта семилетняя школа для мальчиков. В 1871 году она была преобразована в частную классическую гимназию, в 1878 году получившую права правительственных гимназий. В 1881 году при гимназии было открыто реальное училище.

Для размещения гимназии в 1876 году Бычковым было приобретено владение Артиллерийского департамента, включавшее каменное трёхэтажное, Т-образное в плане здание и трёхэтажный дворовый флигель. В XIX веке местонахождение гимназии указывалось: «на углу Бассейной и Обводного канала» или «угол Лиговки и Бассейной»[3]. По проекту архитекторов А. Д. Шиллинга и В. И. Токарева для нужд учебного заведения в зданиях были устроены учебные классы, газовое освещение, водопровод, ватерклозеты, верхние этажи отапливались калориферами, первые этажи — печами[4]. На первом этаже 12 комнат отводились для учебных целей, а также находилось большое торговое помещение с зеркальными окнами для магазина и комната для жилья. Торговое помещение занимали магазин мелочной торговли, писчебумажный магазин, мастерская по приему вещей в химчистку. На втором этаже находились 18 учебных комнат и два рекреационных зала, на третьем — рекреационный зал и актовый зал на 500 человек.

В гимназии учились Валентин Бианки (с 1868), Сергей Платонов (с 1869), Василий Латкин, Иннокентий Сибиряков[5], Дмитрий Граве. С 1879 года преподавателем древних языков и русской словесности был И. Ф. Анненский.

В 1883 году директором гимназии и реального училища стал Я. Г. Гуревич, поскольку Ф. Ф. Бычков был признан судом, состоявшимся 9—13 сентября 1883 года в Петербурге, виновным «в развращении воспитанников содержимой им гимназии Сергея Колонтарова, 13 лет, Петра Нозикова, 11 лет, и Николая Шульгина, 13 лет, посредством развития в них бесстыдными действиями порочной наклонности к мужеложеству (ст. 993 Уложения о наказаниях) и в остановленных по не зависевшим от него, Бычкова, обстоятельствам покушениях на мужеложество над названными воспитанниками Колонтаровым и Нозиковым (ст. 996 Уложения о наказаниях)»[4].

Гуревич пригласил для преподавания лучшие педагогические кадры. В 1887 году в ней преподавали 20 педагогов, состоявших в штате, и около 20 педагогов по совместительству. Продолжал преподавание И. Ф. Анненский (до 1891 года); русскую словесность стал преподавать Е. М. Гаршин; немецкий язык преподавал Ф. Ф. Фидлер, географию — генерал А. О. Пуликовский. В гимназии Гуревича также преподавали: с 1898 года А. Н. Щукарев и Н. С. Усов (древние языки); с 1895 года — С. К. Булич (русский язык ); с 1907 года — Н. К. Пиксанов[6] (русскую литературу), с 1914 года — Б. М. Эйхенбаум. Рисование и черчение преподавали скульптор П. П. Забелло и классный художник Глеб Федорович Воропонов; физику — А. Л. Гершун и лаборант Императорских Электротехнического и Политехнического институтов В. К. Лебединский; историю и философию — профессор Г. В. Форстен.

Директором гимназии некоторое время был П. И. Вейнберг.

В 1930-х годах в здании, где размещалась гимназия, работала 4-я национальная общеобразовательная школа. Затем здание было приспособлено под промышленное предприятие.

Знаменитые выпускники

Дополнительно см.: Выпускники гимназии и реального училища Гуревича

Также учились

Напишите отзыв о статье "Гимназия и реальное училище Гуревича"

Примечания

  1. День основания гимназии праздновался 27 ноября — см. [andron.sitecity.ru/ltext_3101202117.phtml?p_ident=ltext_3101202117.p_3101212045 Расходную книгу Ф. И. Стравинского]
  2. Фёдор Фёдорович Бычков (1831 — ок. 1898) был братом директора Императорской публичной библиотеки А. Ф. Бычкова.
  3. Современный адрес Лиговский проспект, д. 1 (Улица Некрасова, д. 43; Озерной переулок, д. 14).
  4. 1 2 Векслер А. Ф., Крашенинникова Т. Я. [books.google.ru/books/about/%D0%A2%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%83%D0%B4%D0%B8%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%9B%D0%B8.html?id=bPbEHoxM-5wC&redir_esc=y Такая удивительная Лиговка]
  5. Иннокентию Сибирякову (1859—1901), ставшему в четырнадцатилетнем возрасте наследником огромного состояния и принадлежало в течение 20 лет владение, которое занимала сначала гимназия Бычкова, потом — Гуревича.
  6. Н. К. Пиксанов (1878—1969) — выпускник Дерптского университета; литературовед, библиограф, текстолог, автор работ о Грибоедове. Член-корреспондент АН СССР.
  7. Игорь Стравинский перешёл вместе с братом Гурием из 2-й Санкт-Петербургской гимназии в 1898 году: Игорь — в 6-й класс, Гурий — в 4-й.

Рекомендуемые источники

  • [spbarchives.ru/web/group/information_resources/-/archivestore/fund/2-113%3Bjsessionid=95DC9C6AD692CADCEB99FAFC24D93551 ЦГИА Ф. 171. — Гимназия и реальное училище Я.Гуревич (1871-1918)]

Ссылки

  • [www.citywalls.ru/house5178.html Гимназия и реальное училище Ф. Ф. Бычкова — Гимназия и реальное училище Я. Г. Гуревича]

Отрывок, характеризующий Гимназия и реальное училище Гуревича

– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.