Гимн Ирландии

Amhrán na bhFiann
Песнь Солдата
Автор слов	Педар Кирни (перевод на ирландский — Лиам О’Ринн), 1907
Композитор	Педар Кирни, Патрик Хини, 1907
Страна	Ирландия Ирландия
Утверждён	1926
Гимн Республики Ирландия

Песнь солдата (ирл. Amhrán na bhFiann) — ирландская песня, национальный гимн Республики Ирландия, известна также под английским названием англ. The Soldier’s Song.

Авторы и создание песни

Изначально текст был написан в 1907 году Педаром Кирни (Peadar Kearney) на английском языке. Затем, совместно с Патриком Хини (Patrick Heeney) была написана музыка, а Лиам О’Ринн (Liam Ó Rinn) перевёл текст на ирландский. Впервые текст песни был опубликован на английском языке Балмером Хобсоном в газете Ирландская свобода («Irish Freedom») в 1912 году. Песня стала популярной среди ирландских республиканцев и исполнялась мятежниками во время Пасхального восстания 1916 года, а позже — и в британских тюремных лагерях. Ирландский текст впервые появился в печати 3 ноября 1923 года в журнале ирландских сил обороны An tÓglach.

Государственным гимном Ирландии песня стала в 1926 году, заменив собой британский «God Save the King», который никак не подходил новообразованному ирландскому свободному государству. Собственно гимном Ирландии является только припев песни, исполняемый на ирландском языке. Кроме того, первые четыре такта, переходящие в последние пять тактов песни используются в качестве приветствия президента Ирландии — Президентского Салюта.

В 1934 году правительство Ирландии выкупило авторские права на песню за 1200 фунтов стерлингов.

Текст

Ирландский текст	Английский текст	Русский текст
Seo dhíbh, a chairde, duan Ógláigh Caithréimeach bríomhar ceolmhar Ár dtinte cnámh go buacach táid ’S an spéir go mín réaltógach Is fonnmhar faobhrach sinn chun gleo ’S go tiúnmhar glé roimh thíocht don ló Fé chiúnas chaomh na hoíche ar seol Seo libh, canaídh Amhrán na bhFiann Припев: Sinne Fianna Fáil Atá faoi gheall ag Éirinn, Buíon dár slua Thar toinn do ráinig chugainn, Faoi mhóid bheith saor. Seantír ár sinsear feasta Ní fhágfar faoin tiorán ná faoin tráill Anocht a théam sa bhearna bhaoil, Le gean ar Ghaeil chun báis nó saoil Le guna scréach faoi lámhach na bpiléar Seo libh canaidh Amhrán na bhFiann. Cois bánta réidhe, ar ardaibh sléibhe Ba bhuadhach ár sinsir romhainn Ag lámhach go tréan fén sárbhrat séin ’Tá thuas sa ghaoth go seolta Ba dhúchas riamh dár gcine cháidh Gan iompáil siar ó imirt áir ’S ag siúl mar iad i gcoinne námhad Seo libh, canaídh Amhrán na bhFiann Припев A bhuíon nach fann d’fhuil Ghaeil is Gall Sin breacadh lae na saoirse Tá sceimhle ’s scanradh i gcroíthe námhad Roimh ranna laochra ár dtíre Ár dtinte is tréith gan spréach anois Sin luisne ghlé sa spéir anoir ’S an bíobha i raon na bpiléar agaibh Seo libh, canaídh Amhrán na bhFiann Припев	We’ll sing a song, a soldier’s song, With cheering rousing chorus, As round our blazing fires we throng, The starry heavens o’er us; Impatient for the coming fight, And as we wait the morning’s light, Here in the silence of the night, We’ll chant a soldier’s song. Припев: Soldiers are we Whose lives are pledged to Ireland; Some have come From a land beyond the wave. Sworn to be free, No more our ancient sire land Shall shelter the despot or the slave. Tonight we man the gap of danger In Erin’s cause, come woe or weal 'Mid cannons' roar and rifles peal, We’ll chant a soldier’s song. In valley green, on towering crag, Our fathers fought before us, And conquered 'neath the same old flag That’s proudly floating o’er us. We’re children of a fighting race, That never yet has known disgrace, And as we march, the foe to face, We’ll chant a soldier’s song. Припев Sons of the Gael! Men of the Pale! The long watched day is breaking; The serried ranks of Inisfail Shall set the Tyrant quaking. Our camp fires now are burning low; See in the east a silv’ry glow, Out yonder waits the Saxon foe, So chant a soldier’s song. Припев	Споёмте песню, песнь солдат, Ведь реет наше знамя. В очах у нас огни горят, Костров и звезд над нами; Мы жаждем наш грядущий бой, Свет утренний и день иной, И здесь, с тобой, в тиши ночной, Мы песнь споём солдат. Припев: Солдаты мы, Кипит в нас дух Ирландии, Хоть мы Не все там родились, Мы поклялись - Не будет впредь родимый дом Приютом деспота с рабом. Мы цепи рабства разорвём Пусть смерть иль свет войдёт в наш дом, Сквозь залпов вой и рёв споём! Мы песнь споём солдат. В долинах, скалах, свете глаз, Живёт отцов отвага, Сражавшихся за нас в свой час Под гордым древним флагом! Не обесчестим стяг отцов, За матерей, сирот и вдов! Вперёд! сметая наглецов, Мы песнь поём солдат. Припев Сыны Гаэла! Мощь земли! Прервём тьму многолетней ночи! Сомкнём ряды и мы в пыли Порвём войска тиранов в клочья! Огонь, что очи наши жжёт Смотри — зарёй восток зажёг! Смерть саксам! Мы идём вперёд! Споём им песнь солдат! Припев

Отрывок, характеризующий Гимн Ирландии

– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.