Гимн Украинской ССР
| Державний гімн Української Радянської Соціалістичної Республіки | |
|---|---|
| Государственный гимн Украинской Советской Социалистической Республики | |
 Государственный флаг Украинской ССР | |
| Автор слов | Павло Тычина, 1949 |
| Композитор | Антон Лебединец, 1949 |
| Страна | Украинская ССР
|
| Утверждён | 1949 год |
| Отменён | 1992 год |
 Внешние видеофайлы
| |
|---|---|
|
|
[www.youtube.com/watch?v=VwfdHGagzto&NR=1 Гимн Украинской ССР] |
Госуда́рственный гимн Украинской ССР (укр. Державний гімн Української РСР) — государственный гимн Украинской Советской Социалистической Республики (УССР) в период 1950—1992 годов.
Содержание
История
После образования СССР в период 1922—1944 годов в качестве гимна использовался «Интернационал». В 1949 году был создан гимн Украинской ССР.
Автор текста гимна Украинской ССР — поэт Павло Тычина, музыка гимна создавалась коллективом композиторов под руководством Антона Лебединца.
В 1978 году текст гимна был переписан Миколой Бажаном с тем, чтобы устранить из гимна упоминание о Сталине.
Гимн был отменён 15 января 1992 года указом Президиума Верховной Рады Украины «О Государственном гимне Украины».
Текст гимна
Текст гимна (1949—1978)
| Оригинал
Живи, Україно, прекрасна і сильна, |
Подстрочный перевод
Живи, Украина, прекрасная и сильная |
Текст гимна (1978—1992)
| Оригинал
Живи, Україно, прекрасна і сильна, |
Подстрочный перевод
Живи, Украина, прекрасная и сильная, |
Литературный перевод:
Живи, Украина, прекрасна, сильна,
В Советском Союзе ты счастье нашла,
Средь равных - равна, средь свободных – вольна,
Под солнцем свободы цветком расцвела!
Слава Союзу Советскому, слава!
Слава Отечеству братских сынов,
Живи, Украина, советов держава,
Край, ставший единым во веки веков!
Всегда нам в сраженьях за дело народа
Был другом и братом России народ.
И Ленин путём светлым вёл нас к свободе
Под флагом Октябрьским до звёздных высот.
Мы трудимся славно для Родины мощной,
Идейная правда – наш верный оплот,
В страну коммунизма, порвав с тёмным прошлым,
Нас партия Ленина мудро ведёт.
Напишите отзыв о статье "Гимн Украинской ССР"
Ссылки
- [chtyvo.org.ua/authors/Yekelchyk_Serhii/When_Stalins_Nations_Sang_Writing_the_Soviet_Ukrainian_Anthem_1944-1949__en.pdf Serhy Yekelchyk. When Stalin's Nations Sang: Writing the Soviet Ukrainian Anthem (1944-1949)] //Nationalities Papers: The Journal of Nationalism and Ethnicity. - Vol. 31 (2003). - Issue 3. - PP. 309–326.
- [www.marxists.org/history/ussr/sounds/mp3/anthems/Ukraine.mp3 MP3 с вокалом]
- [tempfile.ru/file/3163126 MIDI-файл]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Гимн Украинской ССР
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
