Секвенция о святой Евлалии
Секвенция о святой Евлалии (фр. Séquence de sainte Eulalie) — агиографическое сочинение конца IX века, древнейший литературный текст на французском языке (старофранцузский период). Обнаружено в 1837 году, в одной рукописи с древневерхненемецкой «Песнью о Людовике» (нем. Ludwigslied), немецким поэтом Фаллерслебеном[1].
Поэма повествует о мученичестве юной христианки во имя правой веры. Святая Евлалия из Мериды была девушкой 12-14 лет, убитой в Эмерите (ныне Мерида в Испании) при Диоклетиане около 304 года. В поэме император Максимиан подвергает её пыткам, приказывает сжечь её заживо, а когда она чудесным образом остается живой, отсечь ей голову. Евлалия возносится на небо в облике голубки.
Написана, вероятно, в 80-е годы IX века в Сент-Аман-лез-О на основе пикардско-валлонского наречия.[2] По форме имитирует латинскую секвенцию. Источниками сюжета послужили гимн Пруденция и мартирология Беды Достопочтенного.
«Секвенцию» перевел на русский язык В. М. Лурье.[3]
Напишите отзыв о статье "Секвенция о святой Евлалии"
Примечания
- ↑ [gallica2.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k365258s.image.langFR.f40.pagination Gallica]
- ↑ Шишмарёв В.Ф. Книга для чтения по истории французского языка IX-XV вв. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1955. — С. 22.
- ↑ Анджей Иконников-Галицкий [magazines.russ.ru/neva/2004/4/ikon13-pr.html «Отпущаеши ныне твоего скитальца…»] // «Нева». — 2004. — №4.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Секвенция о святой Евлалии
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
