Гинзбург, Абрам Моисеевич

Абрам Моисеевич Гинзбург (8 сентября 1878, Ильино — 30 декабря 1937, Челябинск) — русский революционер-меньшевик, экономист, публицист. Печатался в изданиях «Торгово-промышленная газета», «Известия Киевской городской думы»; использовал литературные псевдонимы Г. Наумов и Velox.

Биография

Родился в местечке Ильино Велижского уезда Витебской губернии, в семье купца 1-й гильдии. После окончания в 1897 году Витебской мужской Александровской гимназии (где учился в одном классе с Б. С. Цетлиным) неудачно пытался поступить в университет, после чего был привлечён к революционной работе: стал членом первого Витебского комитета социал-демократической партии, связанного с «Бундом». Использовал партийные псевдонимы «Шлеймке», «Андрей», «Григорий», «Ефим», «Наум».

После кратковременного ареста в Витебске в августе 1898 года уехал в Харьков. В 1898 году начал учиться в Харьковском университете, в следующем году уехал в Двинск; в конце 1899 года стал членом Екатеринославского комитета РСДРП; в январе 1902 года избран членом ЦК «Союза южных комитетов и организаций» РСДРП. В 1902 году был арестован за революционную пропаганду в рабочих кружках Витебска и выслан в Иркутск, где женился; там же родились его сыновья.

После возвращения в 1910 году из Сибири сдал (в 1911 году) экзамены за курс юридического факультета Петербургского университета. В 1912 году семья Гинзбургов поселилась в Киеве. После февральской революции 1917 года он, будучи членом киевского комитета РСДРП (меньшевиков), стал заместителем городского головы Киева. С 1920 года работал в киевском Губсовнархозе и Губплане; в 1920 году издал в Киеве исследование «История социализма и рабочего движения». В 1922 году переехал в Москву, где стал одним из руководящих работников ВСНХ; активно участвовал в разработке первого пятилетнего плана развития экономики СССР. Был также профессором и заведующим кафедрой экономики промышленности Московского института народного хозяйства; по материалам его лекций была издана в двух томах книга «Экономика промышленности СССР».

В 1931 году А. М. Гинзбург стал одним из главных обвиняемых на процессе «Союзного бюро партии меньшевиков» и приговорён к 10 годам заключения. Расстрелян 30 декабря 1937 года.

Семья

• Жена — Хана (Анна Наумовна) Розенфельд (1881—1956), дочь витебского ювелира и купца 2-й гильдии Шмуля-Нейеха Розенфельда; её сестра Белла Розенфельд в 1915 году вышла замуж за художника Марка Шагала.
  • Сыновья — Валентин (1907—1976) и Леонид (1909—1943, погиб на фронте).
• Племянник — математик Б. А. Розенфельд.

Литература

• Гинзбург Александр Константинович // Деятели революционного движения в России : в 5 т. / под ред. Ф. Я. Кона и др. — М. : Всесоюзное общество политических каторжан и ссыльнопоселенцев, 1927—1934.</span>
• Шишанов В. [issuu.com/linkedin63/docs/shishanov_2005_bjulleten_13 «Эти молодые люди были ярыми социалистами…».] Участники революционного движения в окружении Марка Шагала и Беллы Розенфельд // Бюллетень Музея Марка Шагала. — 2005. — № 13. — С.64—74.
• Розенфельд Б. А. Пространства. Времена. Симметрии. Воспоминания и мысли геометра.

Ссылки

• [www.geni.com/family-tree/index/4127983709680063980 Генеалогическое древо]

Отрывок, характеризующий Гинзбург, Абрам Моисеевич

– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.