Гинзбург, Евгения Соломоновна

Евгения Гинзбург
Дата рождения:	7 (20) декабря 1904(1904-12-20)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	25 мая 1977(1977-05-25) (72 года)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род деятельности:	журналист, мемуарист

Евге́ния Соломо́новна Ги́нзбург (20 декабря 1904, Москва — 25 мая 1977, там же) — советская журналистка, мемуаристка, кандидат исторических наук.

Биография

Евгения Гинзбург родилась в Москве, в еврейской семье. Её родители: уроженец Гродно, фармацевт Соломон Абрамович (Натанович) Гинзбург (1876—1938) и его жена Ревекка Марковна (1881—1949), уроженка Вильно.

С 1920 по 1922 год Евгения Гинзбург училась в Казанском университете, на факультете общественных наук, после чего перевелась на 3-й курс общественного отделения Казанского Восточного педагогического института, который окончила в июне 1924 года (специальность история, в дальнейшем защитилась как кандидат исторических наук). Член ВКП(б) с 1932 года, работник образования в Казани, сотрудник областной газеты «Красная Татария».

Была репрессирована в 1937 году, приговорена к тюремному заключению Военной коллегией Верховного суда по статье 58, пункты 8 и 11, обвинена в участии в троцкистской террористической организации. Приговор: 10 лет тюремного заключения с поражением в правах на 5 лет и с конфискацией имущества. В августе того же года как «отец и мать врага народа» были арестованы её родители. Провела 10 лет в тюрьмах (в том числе в Бутырках и Ярославском политизоляторе) и колымских лагерях (Эльген, Таскан), 8 лет в «бессрочной» ссылке.

В ссылке в Магадане Евгения Гинзбург вышла замуж за заключённого доктора Антона Яковлевича Вальтера. Пара удочерила девочку, полную сироту Антонину Хинчинскую (впоследствии актриса Антонина Павловна Аксёнова).

Добившись полной реабилитации, Гинзбург почти 10 лет провела во Львове, где жила по адресу ул. Шевченко, 8, вместе с третьим мужем Антоном Вальтером. После его смерти в 1966 году вновь осела в Москве, на ул. 1-й Аэропортовской, работала в журналистике. Во Львове же Гинзбург создала и альтернативный вариант «Крутого маршрута», отличавшийся куда более резкой и последовательной антисталинской риторикой. По некоторым сведениям, он назывался «Под сенью Люциферова крыла». Но в 1965 году, опасаясь нового ареста и ссылки в связи с усилившимися преследованиями украинских националистов, Гинзбург уничтожила эту рукопись и все её черновики.

Похоронена в Москве на Кузьминском кладбище.

Мать писателя Василия Аксёнова, жена председателя Казанского горсовета Павла Аксёнова. Старший сын Алексей — от первого брака с доктором Дмитрием Фёдоровым, работал преподавателем Первого ленинградского мединститута, погиб во время блокады Ленинграда, где его с отцом застигла Великая Отчественная война. Сестра — Наталья Соломоновна Гинзбург, социолог, сотрудник лаборатории экономической социологии в Ленинградском финансово-экономическом институте.

Творчество

Автор книги воспоминаний «Крутой маршрут» (1967, вторая часть — 1975—1977), одного из первых литературных произведений, рассказывающих о сталинских репрессиях в СССР. Первая публикация состоялась в Милане (изд-во «Мондадори», 1967 год), куда она была вывезена в виде аудиозаписи. Вывоз и последующая публикация были произведены без ведома автора. В СССР «Крутой маршрут» впервые издан в 1988 году, до этого распространялся в самиздате.

Любимые стихи, как надёжный источник бодрости, беспомощность человека перед произволом и насилием, очищение человеческой сущности как результат перенесённых страданий — всё это благодаря образности и жизненности диалогов выходит за рамки исторически конкретных свидетельств, обретая силу художественной выразительности. Вольфганг Казак

В 1989 году Галина Волчек поставила в театре «Современник» пьесу «Крутой маршрут» в инсценировке А. Гетмана. В роли Евгении Семёновны — главной героини пьесы и воспоминаний — была занята Марина Неёлова.

В 2009 году в международной кооперации был снят фильм на основе книги «Крутой маршрут» под названием Within the Whirlwind (В буране). Фильм был показан на Гданьском фестивале. Фильм не принят для показа в кино. Доступен в сети.

Библиография

• Изучение Октябрьской революции в школе второй ступени. Казань, 1927.
• Так начиналось. Записки учительницы. Казань. 1963
• Крутой маршрут. Milano. Mondadori, 1967.
• Крутой маршрут. (в 2-х книгах). Рига, 1989.

Литература

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Ссылки

• [eldb.net/name/nm003091/bio Евгения Гинзбург. Биография на eldb.ru]
• [www.archive.gov.tatarstan.ru/magazine/go/anonymous/main/?path=mg:/numbers/2006_2/04/04_3/ «Лядский садик моего детства…» (В.П. Аксёнов "Казанский период жизни") // Эхо веков. Научно-документальный журнал, № 2, 2006]
• Лесняк Б. Н. [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=3300 «Я к вам пришёл!» Глава «Евгения Семёновна Гинзбург»]. Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы. Музей и общественный центр имени Андрея Сахарова. — Критика романа «Крутой маршрут». Проверено 16 мая 2012. [www.webcitation.org/67y9QyqrA Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].
• Фото Евгении Гинзбург: [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/photos/1036.JPG 2], [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/photos/1035.JPG 3].

Отрывок, характеризующий Гинзбург, Евгения Соломоновна

После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.