Гипнопедия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Гипнопедия (др.-греч. ὕπνος — сон, παιδεία — обучение), обучение во сне — методика обучения во время естественного сна, заключается в прослушивании обучаемым во время сна голоса гипнотизёра или его записи.

Гипнопедия не может рассматриваться как замена другим методикам обучения, так как подходит для закрепления в памяти лишь некоторых типов информации (например, числовых таблиц, формул, иностранных слов, а также телеграфной азбуки, шифрованных кодов и другой узкоспециализированной информации). Успешность применения гипнопедии зависит от слишком большого количества факторов (типа информации, особенностей памяти и возраста обучаемого), чтобы говорить о массовом применении. В целях повышения эффективности варьируется количество и продолжительность сеансов обучения, интонация речи.

Для обучения в состоянии искусственно вызванного сна, в том числе в состоянии гипноза, термин гипнопедия не применяется, так как в этом случае происходит гипнотическое или постгипнотическое внушение, имеющие другой механизм.

История

Использовать сон для обучения человечество пыталось с древних времён, особенно преуспели в этом йоги и факиры в Индии, лебаши в Эфиопии и буддийские монахи.

Первые попытки применения гипнопедии в рамках классической научной школы, относятся к XX веку. В 1923 году Д. А. Финней пытался применять её в морском училище в Пенсаколе. В СССР первые шаги в этой области были сделаны в 1936 А. М. Свядощем.

К теме гипнопедии регулярно возвращаются исследователи, один из последних крупных всплесков интереса пришёлся на 50-60-е годы XX века.

Упоминание в литературе и кинематографе

В романе Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» гипнопедия была описана, как один из столпов нового утопичного общества, с помощью которого в голову детей записывались основы поведения в обществе, их предпочтения и образ мысли в зависимости от касты, к которой они относились.

В романе Роберта Хайнлайна "Звездный десант" гипнопедия использовалась в кадетских корпусах для обучения офицерского состава.

В повести братьев Стругацких «Гадкие лебеди» гипнопедия упоминается, как метод обучения детей-вундеркиндов, применяемый мокрецами.

В советском телесериале «Большая перемена» герой Евгения Леонова Степан Семёнович Леднёв, по договорённости и при участии своей дочери, получает знания по истории в процессе сна. Через некоторое время после начала Нелли включает радиопередачу со шпионским аудиороманом, который в процессе гипнопедического обучения переплетается в подсознании Степана Семёновича с событиями, описываемыми в учебнике.

В мультсериале «Братья Вентура» гипнопедия используется для обучения Хэнка и Дина. Так как сериал сделан в ироничном ключе, братья получают дипломы о получении образования таким образом.

Литература

• Российская педагогическая энциклопедия в двух томах. Т. 1. — М.: «Большая российская энциклопедия», 1993.
• А. М. Свядощ. Восприятие речи во время естественного сна (диссертация, 1940).

Отрывок, характеризующий Гипнопедия

«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].