Гипотеза двух источников

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Теория «двух источников» Евангелий была разработана в 1863 году протестантским теологом Генрихом Юлиусом Хольцманном.

В начале 20 века эта теория стала приобрела особое значение в новозаветной историко-литературной критике. Сторонники «теории двух источников» исходили из убеждения в хронологическом первенстве Марка и гипотезы об утраченном сборнике Логий, или «Q».

Согласно этой теории, Марк и «Quelle» (нем. quelle — «источник») были основными и главными источниками для Матфея и Луки[1].

Авторы теории «двух источников» пришли к выводу: большая часть материала (не связанного с именем Марка), общего для Матфея и Луки, состоит из высказываний Иисуса. На основе этого появилось предположение, что существует некий древний документ, на который опирались Матфей и Лука при написании Евангелий; этот документ часто упоминается как «Q», также его часто рассматривают как собрание высказываний Иисуса.

Многие ученые делают вывод, что евангелисты Матфей и Лука должны были пользоваться одним источником, поскольку в их работах присутствует много немарковского материала. Это мнение основывается на отрицании всякой возможности, чтобы один евангелист использовал материал другого или оба они заимствовали общий, часто лексически очень схожий материал из устного источника. Сначала считалось, что этот источник не представлял собой повествования. Но когда было признано, что он являлся повествованием, ибо иначе Матфей и Лука не могли бы зависеть исключительно от Марка и Логии, было предложено назвать его более подходящим термином, символом «Q».

Когда новозаветные штудии привели к выводу, что Евангелия основывались на письменных документах, «Q» как письменный источник был признан более обоснованным и фактически обязательным.

Эта гипотеза основывалась на следующих предположениях:

  1. Большой объем общего материала у Матфея и Луки (до 250 стихов), отсутствующего у Марка, большая часть которого имеет лексическое сходство, можно объяснить не чем иным, как существованием общего письменного источника[2].
  2. Порядок, в котором Матфей и Лука использовали свой общий материал, почти один и тот же. Однако некоторые отклонения от этого порядка естественно поставили вопрос, кто из них ближе придерживается первоначального порядка в «Q», и мнения ученых здесь расходятся. Те, кто предпочитает Матфея, утверждают, что его литературный метод отличается от свободного художественного метода Луки96. Но это противоречит общепризнанной привычке Матфея объединять свои источники. Для Луки, который обычно вводил свои источники «блоками», было меньше оснований, чем для Матфея, изменять порядок. Поэтому, хотя к общему порядку надо подходить с некоторыми оговорками, большинство сторонников гипотезы «Q» считает его достаточно веским доказательством в пользу использования общего источника.
  3. Существование так называемых дубликатов у Матфея и Луки также считается подтверждением гипотезы «Q». Это дважды встречающиеся изречения, из которых одно взято у Марка, а другого из-за некоторых вариаций нет, и это требует существования другого источника, который содержал бы аналогичное предание.
  4. Иногда сходство у Матфея и Луки выражается в необычных словах и выражениях или в грамматических особенностях[3].

Напишите отзыв о статье "Гипотеза двух источников"



Примечания

  1. А. Мень. Библиологический словарь. М. 2002
  2. Д. Гатри. Введение в Новый Завет. СПб. 1996
  3. [nordxp.3dn.ru/index/synoptic_problem_2/0-61 Нордическое Христианство - Сущность синоптической проблемы]

Литература

  • Marie C. Ceruti-Cendrier, I vangeli sono dei reportages. Anche se a qualcuno non va, Mimep Docete Editrice, Pessano con Bornago 2009, ISBN 978-88-8424-159-7
  • R.H. Stein, The Synoptic Problem: An Introduction (Grand Rapids, Mich.: Baker Books, 1987).
  • C.M. Tuckett, «Synoptic Problem» in D. N. Freedman, ed., The Anchor Bible Dictionary (New York: Doubleday, 1992): 6:263-70


Отрывок, характеризующий Гипотеза двух источников

Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.