Гипотеза поздней миграции басков
Гипотеза поздней миграции басков (англ. Late Basquisation Hypothesis) — не общепризнанная гипотеза, состоящая в том, что первые носители баскского языка прибыли на территорию Иберии (Пиренейского полуострова) из Аквитании лишь в V—VI вв. н. э. в результате вытеснения кельтского населения.
Основные современные теории
Баскский язык — изолят, выживший под напором миграции индоевропейских языков в Западную Европу.
В настоящее время существуют две основных гипотезы по поводу исторического географического распространения баскского языка:
- что баски занимали современную территорию Страны Басков и Наварры на западе Пиренеев с доисторических времён;
- что к концу существования Римской республики и в первые столетия Римской империи миграция носителей баскского языка из Аквитании наложилась на автохтонное население, чьи субстратные языки скорее всего были индоевропейскими. Предположительно миграция нарастала и достигла пика в VI—VII вв. н. э.[1]
В пользу последней гипотезы, известной под названием «Гипотеза поздней баскизации», выступили такие историки и филологи, как Клаудио Санчес Альборнос, Мануэль Гомес Морено, Юрген Унтерманн и Франсиско Вильяр. Баскский лингвист Кольдо Мичелена выдвинул серьёзные возражения против данной гипотезы. Тем не менее, последние исследования аквитанской морфологии (проведенные такими лингвистами, как Агустин Аскарате, Иньяки Гарсиа Камино, Микель Унсуэта и др.) указывают на массовую миграцию около V—VI вв., что вдохнуло новую жизнь в гипотезу поздней баскизации.
Франсиско Родригес Адрадос в книге «История языков Европы»[2] возобновил дискуссию по теме, утверждая, что баскский язык имеет более древнюю историю в Аквитании, чем в испанской Стране басков, и занимает свою нынешнюю территорию по причине кельтских вторжений.[3]
Свидетельства
В пользу гипотезы поздней волны миграции басков, которые заняли территории, ранее населенные носителями индоевропейских языков, говорят свидетельства наличия важных кельтских поселений на территории Страны басков (но не на территории пиренейских долин Наварры). Обе культуры сосуществовали (при этом социально доминировали кельтские элементы) вплоть до прихода римлян. Такая картина наблюдалась по всей территории регионов Алава и Бискайя, и отсюда можно заключить, что племена каристии и вардулы были не баскскими, а индоевропейскими (кельтскими), как их соседи аутригоны, кантабры и бероны[4].
Таким образом, в доримский период автохтонное население северо-запада Иберии было не баскским, как традиционно считалось, а индоевропейским; или же, по крайней мере, индоевропейцы глубоко укоренились на почве доиндоевропейского неолитического субстрата. Позднее наблюдалась сильная романизация регионов Алава и Наварра. В то же время, часть Баскской низменности, именуемая saltus, была очень неплотно заселена, и во всех случаях следы поселений носили признаки присутствия римлян. Как пишет Хулио Каро Бароха, ager (другая часть Баскской низменности) была так же романизована, как и прочие территории Иберийского полуострова. Отсюда возникает вопрос, откуда и когда прибыл баскский язык: по мнению сторонников поздней баскизации, он пришёл из Аквитании не позднее V—VI веков н. э., то есть намного позднее, чем традиционно считалось.
В пользу поздней баскизации, по мнению сторонников гипотезы, говорит следующее:
- изобилие ранней индоевропейской ономастики в доримский период (на это указывала, в частности, Мария Лурдес Альбертос Фирмат).[5]
- отсутствие баскских глосс в Испании в доримский период, что резко контрастирует с Аквитанией.
- глубокая романизация территории Баскской низменности (на это указывают Каро Бароха и Хуан Хосе Сепеда).
- экспансия баскского языка в раннем Средневековье.
- однородность баскских диалектов в раннем Средневековье (на что указывал Луис Мичелена).
- археологические следы (Aldaieta, Alegría, и др.)
- генетическая граница между басками и их южными соседями — довольно резкая, а между басками и северными соседями — скорее размытая, что скорее указывает на миграцию из Аквитании на юг, на что указывает Луиджи Кавалли-Сфорца.[6]
Напишите отзыв о статье "Гипотеза поздней миграции басков"
Примечания
- ↑ Francisco Villar, Blanca M. Prósper (2005), Vascos, Celtas e Indoeuropeos. Genes y lenguas. Salamanca: Universidad de Salamanca, р. 513.
- ↑ Francisco Rodríguez Adrados, Historia de las Lenguas de Europa, 2008
- ↑ [www.abc.es/hemeroteca/historico-28-02-2008/abc/Cultura/el-vasco-es-mas-antiguo-en-aquitania-que-en-el-pais-vasco_1641682596483.html El vasco es mas antiguo em Aquitania que en el pais vasco]
- ↑ Бероны // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Francisco Villar(2001), La complessità dei livelli di stratificazione indoeuropea nell’Europa occidentale, in G. Bocchi e M. Ceruti (eds.), Le radici prime dell’Europa. Gli intrecci genetici, linguistici, storici, Bruno Mondatori, Milano, pp. 209—234. См. также [www.continuitas.com/intro.html](2003).
- ↑ Цитируется по: Larry Trask, History of Basque, page 9.
Литература
- María Lourdes Albertos (1974) El culto a los montes entre los galaicos, astures y berones y algunas de las deidades más significativas. Estudios de Arqueología Alavesa 6:147-157. ISSN 0425-3507
- Agustín Azkárate (1993) Francos, aquitanos y vascones al sur de los Pirineos. Archivo Español de Arqueología. 66:149-176. ISSN 0066-6742
- Agustín Azkárate (2004) El País Vasco en los siglos inmediatos a la desaparición del Imperio Romano. En Historia del País Vasco. Edad Media (siglos V—XV):23-50. 84-9797-039-X
- Julio Caro Baroja (1945) Materiales para una historia de la lengua vasca en su relación con la latina. 84-7148-254-1
- Juan José Cepeda (1999) Dos depósitos monetarios de época altomedieval romana procedentes de Aloria (Álava). CSDIC: 215—228.
- Juan José Cepeda. 2001. El yacimiento arqueológico de Aloria.
- Iñaki García Camino. 2002. Arqueología y poblamiento en Bizkaia, siglos VI—XII.
- Manuel Gómez Moreno. 1951. De epigrafía vizcaína. Boletín de la Real Academia de Historia 128:210-217.
- Luis Michelena. 1988. Sobre historia de la lengua vasca.
- Claudio Sánchez Albornoz. 1976. Vascos y navarros en su primera historia.
- Theo Vennemann. 2003. Europa Vasconica — Europa Semítica. Trends in Linguistics: Studies and Monographs 138.
- Francisco Villar & Blanca María Prósper (2005) Vascos, celtas e indoeuropeos. Genes y lenguas. 84-7800-530-7
- Mikel Unzueta. 1994. Indigenismo prerromano en la vertiente cantábrica del País Vasco: fuentes documentales y contexto arqueológico. Illuntzar 94:101-112.
- Mikel A. Unzueta, J. A. Ocharan. 1999. Aproximación a la conquista romana del Cantábrico oriental: el campamento o campo de batalla de Andagoste (Cuartango, Álava). Regio Cantabrorum: 125—142.
- Larry Trask (1997) The history of Basque. 0-415-13116-2
Отрывок, характеризующий Гипотеза поздней миграции басков
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
