Лайне, Николай

Николай Григорьевич Гиппиев
Псевдонимы:	Лайне Николай Григорьевич, Laine Nikolai
Место рождения:	село Реболы, Карельская трудовая коммуна, СССР
Место смерти:	Петрозаводск, Карельская АССР
Род деятельности:	поэт, переводчик
Язык произведений:	Карельский, Финский
Премии:	Государственная премия Карельской АССР (1977) Государственная премии Союза писателей СССР (1983),
Награды:

Николай Григорьевич Ла́йне (Псевдоним,: настоящая фамилия — Ги́ппиев; карел. Gippijev; 27 мая 1920 — 18 февраля 1984) — советский поэт, переводчик, Заслуженный работник культуры Карельской АССР (1974), Заслуженный работник культуры РСФСР (1978).

Биография

Родился в 1920 году в селе Реболы (Муезерский район Карелии) в семье крестьянина — карела. Окончив в 1937 году Петрозаводский рабфак, продолжил учёбу в местном педагогическом институте, откуда осенью 1939 года был призван в ряды Советской Армии. Участвовал в Советско-финской войне (1939—1940) и в Великой Отечественной войне. За боевые заслуги был награждён орденом Красной звезды, несколькими боевыми медалями.

После демобилизации осенью 1950 года вернулся в Карелию. Работал в редакциях республиканских газет и журналов. В 1951 году был принят в Союз писателей СССР. С 1978 года Н. Г. Лайне являлся председателем правления Союза писателей Карельской АССР. За литературную деятельность награждён орденами Дружбы народов и «Знак Почёта».

Лайне Н. Г. — лауреат премии Союза писателей СССР и Государственной премии Карельской АССР в области литературы и искусства. Избирался депутатом Петрозаводского городского Совета народных депутатов и Верховного Совета Карельской АССР X созыва.

Похоронен в Петрозаводске на Сулажгорском кладбище.

Творчество

Первые произведения Лайне были напечатаны в 1936 году. Позднее была опубликована поэма «Враги», а в 1939 году увидел свет сборник стихов на карельском языке. В том же году журнал «Карелия» опубликовал стихотворения на карельском языке («В лесу», «Играй, Кантеле»). Его перу принадлежат сборники поэзии «Утро» («Huondes»), «Песни Лиексы» («Lieksan lauluja»), «Мы — коммунисты» («Me kommunistit»), «Красные гроздья рябины» («Punaiset pihlajantertut»), «Из поколения в поколение». Его поэмы «Старый мастер», «У костра», «В новогоднюю ночь», «Три берёзы» проникнуты любовью к родному краю, его трудолюбивым людям.

Им впервые были переведены на финский язык ряд произведений русских поэтов: Н. А. Некрасова (в том числе поэма «Кому на Руси жить хорошо»), В. В. Маяковского, А. Т. Твардовского, М. А. Светлова, Николая Грибачёва, Янки Купалы, Тараса Шевченко, Геворга Эмина, эстонцев Юхана Смуула,Пауля Руммо.

Н. Г. Лайне один из авторов перевода на русский язык эпоса «Калевала» в 1979 и 1973 годах.

Литература

• Очерк истории советской литературы Карелии. — Петрозаводск, 1969. — О Лайне Н. Г.: С. 224—229
• История литературы Карелии: в 3-х т. Т. 2. — СПб., 1997. — С. 121—129, 158—163
• Народные избранники Карелии: Депутаты высших представительных органов власти СССР, РСФСР, РФ от Карелии и высших представительных органов власти Карелии, 1923—2006: справочник / авт.-сост. А. И. Бутвило. — Петрозаводск, 2006. — 320 с.
• Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 1: А — Й. — Петрозаводск: ИД «ПетроПресс», 2007. — 400 с. : ил.,карт. — С. 252 ISBN 978-5-8430-0123-0 (т. 1)

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke9/ke9-4102.htm Краткая литературная энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Лайне, Николай

– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.