Гипроникель
| Гипроникель | |
 | |
| Год основания |
1934 |
|---|---|
| Прежние названия |
НИИПИ «Гипроникель» |
| Расположение |
Санкт-Петербург, Гражданский пр., д. 11 |
| Награды |
|
| Сайт |
[www.nickel.spb.ru/ kel.spb.ru] |
ООО «Институт Гипроникель» — научно-исследовательский и проектный институт технологии горной добычи, обогащения и переработки минерального сырья, цветной металлургии. Головная организация находится в Санкт-Петербурге. Имеются филиалы в Норильске и Мончегорске. Институт награждён орденом Трудового Красного Знамени (1984).
Содержание
История
Институт создан в сентябре 1934 года как Государственная контора по изысканию и проектированию предприятий никеле-оловянной промышленности «Никельоловопроект», позднее «Союзникельоловопроект» (СНОП), и располагался на Красной улице в Ленинграде[1]. Первым проектом конторы стало строительство комбината «Южуралникель», затем были реализованы несколько крупных проектов в никелевой, оловянной и алюминиевой промышленности[2].
В июле 1941 институт эвакуирован в Свердловскую область, а в 1942 году из блокадного Ленинграда были вывезены документы и оборудование, уцелевшие после пожара, случившегося 4 июня 1942 года. В эвакуации СНОП продолжал проектную деятельность, функционировали 12 крупных подразделений, экспедиции и партии, в головной организации трудились 240 человек. Помимо проектно-изыскательских работ в сфере никелевой, кобальтовой, оловянной промышленности, сырьевой базы алюминиевой металлургии, институт занимался и разработками оборонного назначения: капсюля-детонатора, самонаводящейся танковой пушки, невидимой световой сигнализации, имитатора оружейно-пулеметной стрельбы, зенитного электронаблюдателя, проектов установок производства взрывчатых веществ (динамонов) и другие[1].
В 1945 году СНОП был преобразован в Проектный и научно-исследовательский институт «Гипроникель», началась работа по созданию научно-исследовательской части[3]. После окончания войны организация помещалась на Невском проспекте, дом 30. На 1 января 1946 года численность сотрудников института составляла 736 человек[1]. В 1946 году был сформирован научно-технический совет[3].
В 1958 году начали выпускаться «Труды института» тиражом в 1000 экземпляров.
В 1959 представители «Гипроникеля» приняли участие в XI горно-металлургическом съезде в Германии, началась международная деятельность института[1]. В дальнейшем институт принимал участие в проектировании и вводе в строй ряда предприятий на Кубе, в Югославии, Китае и других странах.
В ознаменование 50-летия 11 сентября 1984 года институт награждён Орденом Трудового Красного Знамени за заслуги в развитии цветной металлургии[4].
С января 1988 года институт начал переходить на хозрасчёт и самофинансирование. В 1991 году вошел в состав государственного концерта «Норильский никель»[5]. В 1994 году при преобразовании концерна в РАО «Норильский никель», институт также был преобразован в ОАО «Институт Гипроникель» и стал дочерней организацией ОАО ГМК «Норильский никель», его основной научной и проектной базой[1][2]. В 2006 году преобразован в Общество с ограниченной ответственностью[6].
Основные данные
Уставный капитал Института «Гипроникель» составляет 146 922 872 рубля и полностью принадлежит ПАО ГМК «Норильский никель». Генеральный директор — Колесников Геннадий Кузьмич, в должности с сентября 2014 года[6].
Филиалы
Норильский филиал
На базе конторы, осуществлявшей проектирование и строительство Норильского комбината, в 1938 году был образован институт «Норильскпроект». По проектам института в Заполярье строились как объекты промышленной металлургии, так и гражданские проекты[7][4]. «Норильскпроект» присоединён к ООО «Институт Гипроникель» в качестве филиала.
Кольский филиал
Филиал образован в Мончегорске в 1937 году для строительства комбината «Североникель», осуществлял комплексное строительство Мончегорска[7].
Напишите отзыв о статье "Гипроникель"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Рябко А. Г. [mirpeterburga.ru/online/history/archive/20/history_spb_20.pdf Институт «Гипроникель»: взгляд в прошлое с верой в будущее] // История Петербурга : журнал. — СПб: Издательство «Нестор», 2004. — № 4 (20). — С. 23-30.
- ↑ 1 2 [www.nickel.spb.ru/about_history.html Официальный сайт: История]. «Гипроникель». Проверено 14 марта 2016.
- ↑ 1 2 Вавилова Д. А. [mirpeterburga.ru/online/history/archive/20/history_spb_20.pdf Научно-технический совет института «Гипроникель»: история возникновения] // История Петербурга : журнал. — Санкт-Петербург: Издательство «Нестор», 2004. — № 4 (20). — С. 31-34.
- ↑ 1 2 [mr.lumbolka.ru/ru/mrabochiy/desyat-faktov-iz-istorii-gipronikelya/ Десять фактов из истории «Гипроникеля»]. Мончегорский рабочий (29 сентября 2014). Проверено 14 марта 2016.
- ↑ [russia.bestpravo.com/fed1991/data01/tex10174.htm Распоряжение председателя ВС РСФСР от 25.12.91 № 2091РП-1 о деятельности Российского государственного концерна "Норильский никель"]. Проверено 14 марта 2016.
- ↑ 1 2 По данным ЕГРЮЛ
- ↑ 1 2 [www.nickel.spb.ru/about_affiliated.html Официальный сайт: Филиалы]. «Гипроникель». Проверено 14 марта 2016.
Ссылки
- [www.nickel.spb.ru/ kel.spb.ru] — официальный сайт ООО «Институт Гипроникель»
Отрывок, характеризующий Гипроникель
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
