Гипротрансмост

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

ОАО «Гипротрансмост» — проектно-изыскательская организация, занимающаяся инженерными изысканиями и проектированием нового строительства, реконструкции и капитального ремонта всех видов мостовых сооружений. Полное название организации — Открытое акционерное общество Институт по изысканиям и проектированию мостовых переходов «Гипротрансмост». Место нахождения — Москва.

История

История создания проектно-изыскательского института по проектированию и изысканию больших мостов «Гипротрансмост», берет начало с приказа Народного Комиссара путей сообщения от 27 августа 1937 года № 221/Ц о создании всесоюзной специализированной конторы «Трансмостпроект».

Постановлением № 95 Госплана СССР, Госстроя СССР и Минфина СССР от 5 февраля 1959 года, на всесоюзную специализированную контору «Трансмостпроект» возложены функции головной проектной организации, в области разработки индивидуальных и типовых проектов мостовых переходов, пролетных строений, опор, эстакад, путепроводов и пешеходных мостов.

Приказом Минтрансстроя СССР от 28 декабря 1959 года № 13-611 всесоюзная специализированная контора «Трансмостпроект» преобразована в Государственный проектно-изыскательский институт по проектированию и изысканию больших мостов «Гипротрансмост».

В 1993 году, в связи с Программой Приватизации, государственное предприятие «Гипротрансмост» было преобразовано в открытое акционерное общество «Гипротрансмост».

Введение

Начиная с 1954 года «Гипротрансмост» выполнил свыше 1200 работ по проектированию новых и реконструированию действующих объектов, по типовой и тендерной документации, обосновывающих материалов, обследования сооружений и экспертизы проектов, разработанных другими проектно-изыскательскими, научно-исследовательскими организациями, по надзору за строительством, определению затрат на изыскания и проектирование.

В разные периоды жизни института, в его стенах работали такие специалисты как: Ситников Н. С., Крыльцов Е. И., Попов О. А., Дорогутин Н. С., Руденко М. С., Старшинов Н. Н., Терехин С. Я., Сафонов В. Н., Журавов Л. Н., Монов Б. Н., Парамонов Н. Г., Тихонов Н. Н., Франкфурт В. Т., Преображенский Б. Н., Васнин М. К., Аршавский И. Ю., Дмитриевский Б. П., Драндин Л. В., Дорофеев Н. Н., Крылов Ю. А., Константинов В. Н., Сентюрина В. И., Ликверман А. И., Огородников Г. В., Сергеев Н. М., Зимин Н. Г., Мутафьян О. С., Игнатов С. Ф., Старшинов Н. Н., Друганова А. Б., Рудомазин Н. Н., Иодзевич В. Н., Файнштейн И. С., Френкель П. И., Матеченков В. П., Валуев И. П., Слыхова М. А., Крючков М. С., Покровский А. Н., Макарова З. Н., Князева Е. Ш., Брук Л. И., Назарова Р. П., Митькевич Т. Л., Опанасенко О. В., Пай В. В., Бубнов Л. С., Горожанин Б. А., Гапонцев Е. Г., Жаворонков Б. Г., Чемеринский О. И., Володин Г. И., Мариков Б. Д., Верцман Н. Г., Волков Е. И., Тасалов А. В., Мастрюков А. А., Гитман М. Б., Гитман Э. М., Никулин С. Н., Бычков Ю. Д., Федотов Б. И., Виноградова Н. В., Шигин В. Н., Огнев Н. А., Колчин А. М., Селиверстов В. А., Кащенко А. Н., Суровцев В. П., Хольнова О. А., Сафонов А. В., Корноухов Г. П., Хилькевич Д. Г., Артемьев И. В., Юркин С. В., Мельников А. Б., многие из них являются выдающимися инженерами отечественного мостостроения, осуществившими весомый вклад в современное мостостроение.

Специалисты института всегда принимали активное участие к разработкам государственных нормативных документов в области проектирования и строительства мостовых сооружений (СНиПы, СП, МГСН и др.).

Институт «Гипротрансмост» на протяжении своей истории находился в авангарде отечественного мостостроения, работал в тесной связи с научно исследовательскими институтами Советского Союза, а затем и РФ, разрабатывал и применял в своих проектах передовые отечественные и зарубежные конструкции, методы и технологии проектирования и строительства мостовых сооружений.

В стенах института было разработано множество специализированных компьютерных программных комплексов для расчета всевозможных мостовых конструкций, осуществляющих проверки по всем требованиям нормативных документов, некоторые из них эксплуатируются и сейчас, в том числе другими организациями.

Советский период

Будучи государственным предприятием в составе Министерства транспортного строительства, «Гипротрансмост» являлся ведущим институтом в области инженерных изысканий и проектирования нового строительства, реконструкции и капитального ремонта всех видов мостовых сооружений.

В годы Великой Отечественной Войны специалисты института работали в спецформированиях, занимавшихся восстановлением разрушенных мостовых переходов.

В послевоенные годы в институте разрабатывали проекты уникальных мостов через Старый и Новый Днепр у Запорожья — мосты Преображенского, где длина арочных железобетонных пролетов достигала 228 м, что до сих пор является выдающимся достижением в мировой практике. Это инженерное решение предопределило строительство в дальнейшем больших арочных и консольно-балочных мостов из обычного и предварительно напряженного железобетона. Главными инженерами проекта (ГИП) на этих объектах были: Преображенский Б. Н., Франкфурт В. Т., Васнин М. К.

Строительство Лужнецкого метромоста, совмещённого с городским автомобильным движением, закончено в 1958 году и явилось ярчайшим примером политической воли того времени, где процент сборности конструкций достиг 97 %. Мост был построен в рекордные сроки — за 18 месяцев — что отразилось на его качестве не в лучшую сторону. Однако, мост со станцией над рекой под названием «Ленинские горы», а затем, поменявшемся на «Воробьевы горы», был общемостовой достопримечательностью в городе Москве и в мировом мостостроении. Над проектом работало более 250 инженеров со всего Советского Союза, большая их часть из института «Гипротрансмост». Заместителем исполнительного начальника этой группы и главным инженером проекта работал ГИП Рудомазин Н. Н. В 1959 году мост был сдан в эксплуатацию, а уже в 1961 году впервые к нему подошли для ремонта железобетонных арок, где обнаружили начальный этап разрушения бетона вызванного продуктами коррозии арматуры. Следствием такого разрушения бетона были солевые добавки в бетонную смесь количеством 5 % от объема цемента для твердения на морозе, поскольку за время строительства было два сезона зимнего периода. Последующие годы вплоть до 90-х годов многочисленные ремонты, пропитки бетона, защита от воды, рубашки из металлических листов не останавливали коррозию арматуры и откалывание защитного слоя бетона. Ежегодно ослабление конструкций достигало 3-5 %, что заставило в 1985 году перевести движение метро на временные обходы с капитальными пролетными строениями. После принятия заказчиком и мэрией Москвы принципиального и радикального предложения института «Гипротрансмост» о разборке «соленых» элементов моста и замены всего надарочного пролетного автопроезда, «Гипротрансмост» в составе начальника отдела Монова Б. Н. и бригады главного инженера проекта Назаровой Р. П. составили проект и рабочую документацию по временным обходам метро, объединением внутренних арок в общую систему, замене эстакадных пролетов на бетонные и сталежелезобетонные, усиление платформы стальной перфорированный балкой. Последовательное решение задачи усиления позволило полностью восстановить автодвижение по верхнему ярусу, придвинуть на старые опоры обходные пролеты и полностью обновить крышу и оконные проемы метрозала. С 2009 года метромост без каких-либо ограничений и отклонений продолжает служить станцией метро и транспортной артерией Комсомольского проспекта. В работе по принятию сложных технических решений в составе отдела металлических мостов работали ГИПы Назарова Р. П., Матеченков В. П., Верцман Н. Г.

В 50-е годы начинается широкое внедрение сборного и предварительно напряженного железобетона в проекты ряда крупных железнодорожных и автодорожных, в том числе городских, мостов и путепроводов. Одним из первых построенных таких мостов, стал Сартаковский железнодорожный мост через реку Оку законченный в 1961 году, где из сборного железобетона выполнены конструкции арочных пролетных строений с пролетами до 150 м, ГИП — Друганова А. Б. Одновременно институт разрабатывает проекты городских мостов через реку Волгу в Саратове (Саратовский мост) ГИП — Иодзевич В. М., Ярославле (Октябрьский мост) и Костроме (Костромской мост) ГИП Файнштейн И. С., Сафонов В. Н., Гапонцев Е. Г., через реку Дон в Ростове-на-Дону (Ворошиловский мост), через реку Каму в Перми (Коммунальный мост), совмещенный авто-железнодорожный мост через реку Волгу в городе Нижний Новгород (Борский мост) ГИП — Файнштейн И. С. Протяженность Саратовского моста более 2800 м, в русловой части моста неразрезное пролетное строение с пролетами 166 м, которое включает в себя надопорные части сквозной конструкции длинной 120 м и подвесные сплошностенчатые балки длинной 49 м. Надопорные блоки массой 3000 т были собраны на береговых стапелях и установлены в пролет на плаву. В эстакадных участках привозились наплаву и устанавливались в пролет железобетонные преднапряженные балки длинной 70 м. Опоры фундировались на столбах-оболочках диаметром 5 м с погружением их вибропогружателями. В сентябре 1965 года открыто движение по новому мосту в городе Ростове-на-Дону (Ворошиловский мост). Русловые опоры пролетного строения сборные предварительно напряженные с пролетами 79+132+79 м. Средний пролет двухконсольный с подвесным пролетом 32.4 м. Анкерные пролеты по 79 м напряжены по высоте как сверху над опорами, так и внизу в пролете. Русловое пролетное строение, имеющее по длине разные конструктивные элементы, было разделено на участки с различной технологией монтажа, береговые пролеты с «Мокрыми стыками» между блоками сооружались на подмостях, консоли собирали внавес, а подвесное пролетное строение монтировалось отдельными балками полной длины. Архитектурная особенность этого моста отличалась изяществом форм и легкостью общего вида. этот мост впитал в себя все лучшие технологии 60-х годов. Мост прослужил до 2007 года (42 года) и получил аварийной разрушение высокопрочной арматуры нижнего пояса в переходном пролете, в результате которого раскрылась трещина по нижнему поясу и стенке коробки величиной в 3 см. Силами МЧС мост был закрыт как аварийный. проект восстановления был поручен «Гипротрансмост» как автору сооружения, хотя этот мост попал в план института уже на завершающей стадии строительства — при переходе отдела «Гипрокомундортранса» в «Гипротрансмост». Эксплуатация сооружения была безобразной: коробки интенсивно обводнялись, арматура корродировала и как результат — разрыв преднапряженной арматуры и раскрытие трещины в нижней части растянутой зоны. Проведенный институтом расчет показал на драматическую ситуацию в целом, назначена высокопрочная арматура внешнего армирования из 7 мм проволочных прядей, подкрепление разрыва коробки временной опорой. Осуществление проектного натяжения позволило пустить нагрузку по 2-м полосам легкового транспорта и рекомендовано в течении двух-трех лет полностью разобрать мост, произведя замену пролетных строений на новые. В спасении моста от повреждений принимала участие бригада ГИПа Горожанина Б. А. Особенностью Борского моста являются два главных русловых пролета по 159 м, собираемые методом полной навесной сборки. Обязательства по применению сборного железобетона выполнено на арочных пролетных строениях пролетом 53 м общей длинной 1000 м. Развязка автодорожных проходов к мосту построена с помощью сборного и предварительно напряженного железобетона.

В стенах института, учитывая преимущества железобетонных пролетных строений коробчатого поперечного сечения (высокая крутильная жесткость, эффективное распределение материала), в качестве городских и автодорожных мостов, разрабатывались пионерные в отечественной практике коробчатые пролетные строения из предварительно напряженного железобетона рекордных для того времени пролетов (до 150 м), примерами таких сооружений служат: в столице — мосты Автозаводский ГИП — Терехин С. Я., Краснопресненский, он же Шелепихинский ГИП — Рудомазин Н. Н. и Нагатинский метромост ГИП — Друганова А. Б., максимальными пролетами от 114 до 148 м; мосты через реку Волгу в Ярославле и Костроме, максимальными пролетами до 148 м; мосты через реку Оку в Рязани и через реку Вятку у Мамадыша, максимальными пролетами до 126 м. Реконструирован мост через канал имени Москвы на Ленинградском шоссе, введен ряд транспортных пересечений (Савёловская, Сухаревская и Рижская эстакады) и путепроводов на пересечениях с Московской железной дорогой. С окончание строительства Автозаводского моста через реку Москву в городе Москве на трассе будущего третьего транспортного кольца стал в России (тогда еще Советском Союзе) рекордным по пролету консолей в 72 м объединенных в замковой части шарниром, и, создав общий рабочий пролет в 144 м. Рекордный пролет консоли создан двумя монтажными кранами, поднимающими сборные объемные блоки массой до 200 т и крепившими друг к другу на клеевом растворе высокопрочной арматурой из канатов диаметром 42 мм из проволок 2 и 3 мм. Канаты располагались в горизонтальных нишах верхней и плиты и натягивались усилием около 100 т. Последующее омоноличивание ниш с канатами служило сохранение их от коррозии под защитой гидроизоляции. Однако, проектные предположения о высоком качестве канатов не подтвердились, последующая коррозия тросовой арматуры стала приводить к ослаблению обжатия и, как следствие, прогибу консолей со скоростью около 3 см в год. Осадка опоры № 2 от консолидации глинистых грунтов к 1990 году дала суммарный прогиб замка главного пролета в 138 см и поставила систему в предаварийное состояние. Начало строительства третьего транспортного кольца потребовало радикально усилить пролетное строение и исправить продольный профиль. В течение 94-95 годов по проекту «Гипротрансмост» силами отдела металлических мостов был составлен проект размещения новых высокопрочных канатов по верхнему поясу из 7-ми проволочных прядей российского производства, что позволило вытянуть прогиб всего на 10 см, остальная вытяжка прогиба на 128 см была достигнута поворотом «птичек» двух консолей за счет срубки береговых противовесов на 64 см и опусканию их на новые опорные части. Такое рациональное решение было осуществлено, и замок был поднят на свою первоначальную высоту. На сегодня мост успешно работает без прогибов. Авторами решений по реконструкции были Монов Б. Н., Алферов И. А., а также Арутчева А. С. (Гидромост). Эстакада у Рижского вокзала в Москве на трассе 3-го транспортного кольца представляет собой во времена 70-х годов уникальное по архитектуре и техническим параметрам сооружение, стоящее и сегодня в ряду достижений мировой мостостроительной техники. Эстакада состоит из сталежелезобетонных, железобетонных и рамных частей путепровода общей длинной 786 м на горизонтальной кривой 520 м и пересекает 52 железнодорожных пути. Эстакада, прослужившая около 40 лет, и до сих пор является примером архитектурно-технического решения. Главный инженер проекта Друганова Александра Борисовна получила Золотую медаль ЮНЕСКО за проект путепровода в котором были достигнуты минимальные расходы материалов, архитектурная выразительность, конструктивные решения превращения разрезных балок в неразрезную систему.

В период 70-х и 80-х годов возрастает проектирования больших мостов и транспортных сооружений, необходимых для дальнейшего развития и совершенствования железнодорожной сети страны, освоения топливно-энергетических комплексов социально-экономического развития городов.

В этот период технической деятельности института и отечественного мостостроения в целом, наряду с расширенным применением сборных железобетонных и предварительно напряженных мостовых конструкций, продолжается совершенствование стальных и сталежелезобетонных пролетных строений и особенно фундаментов опор.

Получают распространение цельносварные решетчатые и сплошностенчатые конструкции железнодорожных и автодорожных пролетных строений с проезжей частью по сталежелезобетонной или ортотропной стальной плите, буровые и комбинированные столбы с уширенными основаниями, железобетонные и стальные оболочки большого диаметра. Они успешно применены при сооружении железнодорожных мостов через Обь и Юганскую Обь в Западной Сибири, на вторых путях в европейской части нашей страны, а также автодорожных и городских мостов через реку Волгу, Дон, Оку, Томь. Также, примерами конструктивно-технологических решений в этом направлении могут служить сталежелезобетонные пролетные строения мостов через канал имени Москвы на Ленинградском шоссе в Москве, через реку Обь в Новосибирске, а также стальные пролетные строения с ортотропной плитой в мостах через Ангару в Иркутске и Волгу в Астрахани. Также коллективом института разрабатывались проекты совмещенных мостов через Томь в Томске и через ущелье реки Раздан в Армении. Коллектив института занимался передовыми разработками и внедрением этих разработок в области новых типов фундаментов опор, применение этих технологий (технологии погружаемых железобетонных оболочек и стальных труб) позволило отказаться от колодцев и кессонов. Пролетное строение городского моста через реку Обь у города Новосибирска (Димитровский мост) представляет собой шестипролетную сталежелезобетонную балку по схеме 84+105+125+105+84 м. В растянутых участках плит в надопорной зоне применена предварительно напряженная пучковая арматура. Монтажная сварка поясов и стенок впервые применена в северных условиях. Опорные части выполнены из высокопрочной стали с пределом прочности 80 кг/мм2, что сократило вес опорных частей в 4,5 раза. Проект и рабочая документация выполнены под руководством Рудомазина Н. Н. и его заместителя Назаровой Р. П. Мост получил высокую оценку с присуждением ряду специалистов института Премии Совета Министров СССР.

Институт сделал большой вклад в строительство Байкало-Амурской магистрали. По проектам института построены крупнейшие мосты через Зейское водохранилище, реки Лену и Ангунь, сооружено 740 типовых стальных и сталежелезобетонных пролетных строений, суммарной протяженностью более 30 км. Были разработаны неразрезные пролетные строения длинной 88-132 м, отличающиеся пониженной высотой, простой решеткой, меньшим расстоянием между фермами, позволяющим экономить кладку опор. Основной особенностью этих решений была возможность изготавливать все серии запроектированных пролетных строений с применением однотипных кондукторов, вести монтаж в навес или методом продольной надвижки.

Также в 80-х по проектам института строятся: городские мосты через реку Москву в районе Щукино-Строгино город Москва, Мызенский мост через реку Оку город Нижний Новгород, автодорожные мосты через реку Днепр город Херсон, через реку Ахтубу на Астраханском Газоконденсатном комплексе.

Постсоветский период

В 90-х институт работает над проектами реконструкции Московской Кольцевой Автомобильной Дороги (МКАД). При расширении МКАД по проектам «Гипротрансмост» были построены и реконструированы три больших моста — через реку Москву (Бесединский и Строгинский) и канал имени Москвы у города Химки (Левобережный), а также 12 путепроводов, два из которых под железную дорогу.

В этот же период значительно возрастают объемы реконструкции и капитального ремонта мостовых объектов, характеризуемые большей трудоемкостью, чем новое строительство. Одной из наиболее сложных была реконструкция Автозаводского моста через реку Москву, где потребовалось выправление продольного профиля конструкций пролетного строения на 1.5 м и усиление пролетного строения. В 1995 году эта реконструкция была успешно завершена.

Изменение политического строя и экономических условий в стране, сыграло свою роль в развитии и подходе в проектировании и строительстве отечественного мостостроения. Примерами такого подхода являются мост через реку Царицу в Волгограде, построенный из монолитного предварительно напряженного железобетона методом циклично-продольной надвижки (ЦПН); Бережковский мост, где впервые применены стальные коробчатые главные балки с наклонными станками; Дорогомиловский совмещенный мост с наклонными сквозными фермами, не имеющими аналогов в отечественной практике, в районе Москва-Сити; Югорский вантовый мост с рекордным для того времени пролетом 408 м при одном пилоне через реку Обь в Сургуте, при строительстве этого моста впервые в мировой практике реализован монтаж конструкций навесным методом.

При строительстве 12,7-ми километрового мостового перехода через реку Волгу у села Пристанное близ города Саратова реализован целый комплекс проектных решений, не имеющих аналогов как в отечественном, так и зарубежном мостостроении и защищенных пятью патентами и авторскими свидетельствами. Для монтажа стального пролетного строения реализовано новое техническое решение, позволяющее вести надвижку конструкции с пролетом до 160 м без промежуточных опор. В фундаментах опор применена льдозащитная оболочка, которая вместе с рационально подобранной конфигурацией высокого свайного ростверка позволяет при минимальном числе свай и без шпунтового ограждения при строительстве эффективно воспринимать ледовые, монтажные и эксплуатационные нагрузки. Разработана и внедрена технология виброштампования бетонной смеси. Внедрена система контроля сплошности формы и объема уширения буровых свай, сплошности и прочности бетона, с использованием современных информационных технологий. К числу прогрессивных решений, реализованных при строительстве этого мостового перехода, следует отнести применение литого асфальтобетона по финской технологии, что также стало одной из важнейших особенностей, обеспечивающих долговечность стальных пролетных строений и самого асфальта, работающего уже более 10 лет без трещин и колееобразования.

Для железнодорожного путепровода через улицу Большая Тульская в Москве применено стальное пролетное строение с полигональным верхним и жестким нижним поясом и решеткой из наклонных раскосов. В железнодорожных мостах такой системы пролет 97.6 м является рекордным. Здесь же впервые в России использованы плиты безбаластного мостового полотна, армированные стальной фиброй повышения долговечности.

Разработана документация на реконструкцию и капитальный ремонт Большого Устинского и Новоспасского мостов через реку Москву.

По проектам института также строятся мостовые переходы, принадлежащие Третьему Транспортному Кольцу (ТТК) — 4-х километровая эстакада, проходящая над территорией завода «Серп и Молот», Андреевский автодорожный мост, участок Лужнецкой эстакады, «Косой» железнодорожный путепровод, прозванный так за его оригинальные металлические рамные опоры, перешагивающие ТТК под углом, Киевская эстакада через железнодорожные пути Киевского направления Московской Железной Дороги (МЖД) и студенческий путепровод через Филевскую линию метрополитена с укосиной 23°, эстакада на площади Рижского вокзала и улицы Проломной заставы с пересечением шоссе Энтузиастов.

По проекту института была закончена реконструкция Северянинского путепровода на одной из самых загруженных в конце 90-х годов магистралей города — Ярославском шоссе и железнодорожного путепровода на Малом кольце МЖД через Ярославское шоссе, а также реконструкция метро-моста в Лужниках и Крымской эстакады. Построена одна из красивейших эстакад города Москвы от улицы Бочкова до улицы Сергея Эйзенштейна на проспекте Мира. Без закрытия движения, реализованы сложнейшие технические решения по реконструкции Крестовского путепровода на проспекте Мира. В это же время сооружена 2,5-километровая эстакада нового Звенигородского проспекта на участке от улицы 1905 года до улицы Нижние Мневники, а также реконструкция железнодороного путепровода на главных путях напряженного Смоленского направления МЖД, проведенная под «крышей» этой эстакады.

В декабре 2007 года открывается уникальное в мировой практике мостостроения архитектурное сооружение — арочно-вантовый мост через реку Москву в серебряном Бору — Живописный мост, сразу же ставший новой визитной карточкой столицы. Стоит отметить пешеходные мосты через реку Москву у Киевского вокзала — Мост Богдана Хмельницкого и в районе Нескучного сада — Пушкинский (Андреевский) мост. Начал свою работу мост Багратион.

В мае 2011 года успешно закончена реконструкция участка Ленинградского шоссе с двумя мостами через канал имени Москвы с двумя путепроводами. В том же году открывается городской мост через реку Прямая Болда — Обливной остров — река Красивая Болда в городе Астрахань и первая очередь мостового перехода через реку Вятка на автодороге М-7 «Волга» в республике Татарстан. Кроме того в 2010 году сдан в эксплуатацию мостовой переход через реку Дон в створе улица Сиверса в Ростове-на-Дону.

Институт запроектировал множество олимпийских объектов города Сочи, в том числе развязка «Адлерское кольцо», развязка у аэропорта в городе Адлере, развязка «Голубые Дали» в городе Адлере, эстакады по улице Земляничная на дублере Курортного проспекта.

Также институт принимал участие в проектирование объектов транспортной инфраструктуры скоростной автомобильной дороги Москва — Санкт-Петербург (СПАД), мостового перехода через реку Волгу в городе Тверь на дороге М-10 «Россия», моста через реку Сура на дороге М-7 «Волга» в Чувашской Республике, на участке автомобильной дороги М-4 «Дон» в Воронежской области, реконструкции Моста через реку Дон у города Аксай на участке автодороги М-4 «Дон», реконструкции существующих объектов автодороги М-9 «Балтия» и многих других.

Монорельсовая дорога города Москвы

В 2001 году в городе Москве начато строительство первой в России монорельсовой дороги с линейным двигателем и пневматическими опорами. «Гипротрансмост» выполнил проектные решения по ряду двух стоечных опор и стальной ходовой балке. Ходовая балка представляла собой стальную 2-х и 3-х пролетную неразрезную систему коробчатого сечения, на которую опирается пневматическая подвеска вагона и крепятся линейный двигатель и токосъемные троллеи. Это строительство поставило перед специалистами института, изготовителями металлоконструкций и строителями ряд сложнейших задач, таких как минимальные допуски по отклонениям конструкций, новые технические решения для сварки криволинейных участков, изобретение новых деформационных швов и др. В 2005 году была запущена первая очередь системы, и в настоящее время она работает в транспортном режиме. ГИП указанной части проекта Володин Г. И.

Зарубежный опыт института

Эпоха построения развитого социализма в СССР 1960—1980 годов отличалась тем, что наше правительство, оказывая некоторым странам ближнего востока, Африки и Латинской Америки техническую и экономическую помощь, стремилось направить развитие этих стран по пути социализма.

В такие страны как Болгария, Куба, Ангола, Вьетнам, Ливан, Афганистан, Югославия и Сирия институт командировал своих специалистов на проектирование новых мостовых сооружений, реконструкцию и восстановление разрушенных объектов. На Кубе реконструировались автодорожные и железнодорожные мосты дореволюционной (1953 г.) постройки, в Анголе строились разрушенные войной мосты, в Ливане — городские мостовые сооружения на автодороге Бейрут-Тир, в Сирии — железнодорожные линейные и мостовые сооружения, мостовой переход через реку Хабур и Евфрат на железнодорожной линии — Дейр эз Зор, во Вьетнаме достраивался городской мостовой переход «Дружба» через реку Красная в городе Ханое под железнодорожное, автодорожное, гужевое и пешеходное движение на одном пролетном строении (1985 г.). Все объекты в перечисленных странах строились и реконструировались под кредиты советского правительства.

В период предыдущих 70 лет институт помогал строить мосты в Болгарии — мост Дружбы через реку Дунай, Китае — мост через реку Янцзы, Монголии — на государственных автодорожных направлениях. В Финляндии в 60-70 годы был реконструирован мост через Сайменский канал.

В течении последних 30 лет сотрудники «Гипротрансмост» принимали участие на различных стадиях по зарубежным объектам, а именно: мост на реке Инд в Пакистане, мост через канал Милгравис в городе Рига, также участвовал в предложениях по восстановлению моста через реку Дунай в городе Нови-Сад и строительстве моста через реку Сыр-Дарью в Туркменистане (на границе с Афганистаном).

В середине 90-х коллектив института разрабатывал проекты на строительство трех больших мостовых сооружений на обходе города Анкары в Турции (Чубук — 1996 год; Байиндир — 1997 год; Караташ — 1998 год) со стальными неразрезными пролетными строениями с максимальными пролетами до 150 м. Три стальных моста построены в кратчайшие сроки и несут в себе новые решения, примененные в их конструкции. Стандартизированная стапельная сборка и сварка заводских укрупненных блоков позволяла удобно производить сварочные работы, выдвигать готовые части в пролет, замыкать в середине пролета, предварительно отрегулировав усилия от моментов путём выгибания продольного профиля, сварки стыков и последующим операциям по пристыковке готовых блоков переходных переходных пролетов. Эта технология позволила избавиться от сооружения высоких временных опор. На этих трех объектах трудились ряд ГИПов в том числе Горожанин Б. А., Матеченков В. П., Чемеринский В. П., Верцман Н. Г. и др.

Отрывок, характеризующий Гипротрансмост

Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.