Гирголав, Семён Семёнович

Семён Семёнович Гирголав
Дата рождения:	2 (14) февраля 1881(1881-02-14)
Место рождения:	Тифлис, Российская империя
Дата смерти:	25 января 1957(1957-01-25) (75 лет)
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	хирургия
Место работы:	Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова
Учёное звание:	академик АМН СССР
Альма-матер:	Императорская Военно-медицинская академия
Научный руководитель:	М. С. Субботин
Награды и премии:

Семён (Симеон) Семёнович Гиргола́в (2 [14] февраля 1881, Тифлис — 25 января 1957, Ленинград) — советский хирург, генерал-лейтенант медицинской службы (1943). Академик АМН СССР (1944). Лауреат Сталинской премии второй степени.

Биография

Семён Гирголав родился в Тифлисе (ныне Тбилиси, Грузия) в семье служащего. В 1899 году с серебряной медалью окончил 2-ю классическую гимназию в Петербурге и в том же году поступил в Императорскую Военно-медицинскую академию, которую окончил с отличием в 1904 году, тогда же — адъюнкт кафедры общей хирургии, возглавляемой в то время М. С. Субботиным.

По окончании в 1904 году служил врачом в пехотном полку и на флоте. С 1910 года ассистент, затем старший ассистент Военно-медицинской академии. В 1919—1937 годах начальник кафедры общей хирургии, в 1937—1942 и 1946—1957 годах — госпитальной хирургии академии. С 1932 года научный руководитель Ленинградского НИИТО. Участник Гражданской войны, боёв на реке Халхин-Гол, советско-финляндской войны 1939—1940 годов.

Во время Великой Отечественной войны, в 1942—1945 годах, — заместитель главного хирурга РККА. С 1953 года профессор-консультант ВМА имени С. М. Кирова.

В 1943 году вместе с Т. Я. Арьевым и В. Н. Шейнисом передал полученную ими Сталинскую премию в Фонд обороны.

Семён Семёнович Гирголав умер 25 января 1957 года. Похоронен в Ленинграде на Богословском кладбище.

Научная деятельность

Семён Гирголав занимался проблемами травматологии, особенно огнестрельных ран и термических поражений. Опубликовал более 140 научных трудов по проблемам общей, военно-полевой и торакальной хирургии, нейрохирургии, хирургической эндокринологии, онкологии, комбустиологии. Разработал классификацию ран. Участвовал в создании руководств по общей, частной и военно-полевой хирургии и труда «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов».

Избранные труды

• Гирголав С. С. Экспериментальные данные к вопросу о применении изолированного сальника в брюшной хирургии : Дис. … д-ра мед. — СПб.: тип. П. П. Сойкина, 1907. — 176 с. — (Серия докторских диссертаций, допущенных к защите в Военно-медицинской академии в 1906-1907 учебном году ; № 41).
• Гирголав С. С. Военно-полевая хирургия в Великую отечественную войну. — М.: Медгиз, 1944. — 119 с.
• Гирголав С. С. Обморожения и их лечение // Всесоюзный съезд хирургов, 24-й : Тр.. — [Харьков], [1938]. — С. 188-196.
• Гирголав С. С. Огнестрельная рана. — Л.: Воен.-мед. акад., 1956. — 331 с.
• Гирголав С. С. Отморожение. — Л.: Медгиз, 1940. — 28 с. — 25 000 экз.
• Гирголав С. С., Арьев Т. Я., Локтионов С. Д. Материалы по изучению контингентов раненых в боях у рек Халхин-Гол // Тр. / Военно-Медицинская Академия Красной Армии им. С. М. Кирова. — Л., 1941. — Т. 29. — С. 166-179.
• Гирголав С. С., Левит В. С., Шаак В. А. Учебник частной хирургии. — М.; Л.: Медгиз, 1940. — 700 с. || Гирголав С. С., Левит В. С. Учебник частной хирургии : в 2 томах. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Медгиз, 1944.
• Краткий курс травматологии / Под ред. С. С. Гирголава. — Л.: Медгиз, 1940. — 280 с. — 5000 экз.
• Лечение военных ранений : Практ. руководство для врачей и студентов / Сост.: Н. И. Блинов, А. А. Гастев, С. С. Гирголав и др.; Под ред. Н. Н. Петрова, П. А. Куприянова. — 6-е изд., перераб. — Л.: Медгиз, 1942. — 422 с. || . — 7-е изд., перераб. — Л.: Медгиз, 1945. — 454 с.
• Медицинский отчёт … с 1-го сентября 1914 г. по 1-е января 1916 г. / Состоящий под высоч. её имп. величества государыни имп. Александры Фёдоровны покровительством Госпиталь для раненых офицеров; сост. С. С. Гирголав. — Пг., 1916. — 36 с.
• Петров Н. Н., Гирголав С. С., Гориневская В. В. и др. Лечение ранений : Практ. руководство для врачей и студентов. — Л.; М.: Биомедгиз, 1935. — 348 с. || . — 2-е изд. — Л.: Медгиз, 1938. — 396 с.
• Руководство практической хирургии : в 9-ти тт. / Под ред. С. С. Гирголава, А. В. Мартынова, С. П. Фёдорова. — Гос. изд-во, 1929-1936.
• Общая хирургия : Руководство для врачей и студентов : в 2-х тт. / Под ред. Э. Р. Гессе, С. С. Гирголава, В. А. Шаак. — М.; Л.: Гос. изд-во, 1928. || . — 4-е изд. — Л., 1935.
• Организация и оказание первой помощи при повреждениях : Типовые инструкции / Под ред. С. С. Гирголава, Ф. И. Машанского. — Л.: Медгиз, 1936. — 61 с. || . — 4-е изд., испр. и доп. — Л.: Медгиз, 1949. — 140 с.
• Ошибки, опасности и непредвиденные осложнения при лечении хирургических заболеваний : Руководство для врачей : В 4 томах / Под ред. Э. Р. Гессе, С. С. Гирголава, В. А. Шаака. — Л.; М.: Биомедгиз, 1936-1937.
• Частная хирургия : Руководство для студентов и врачей : В 3 томах. / Под ред. Э. Р. Гессе, С. С. Гирголава, В. С. Левита и В. А. Шаака. — М.; Л.: Биомедгиз, 1937-1938. || . — 2-е изд., испр. — М.; Л.: Биомедгиз, 1941.
• Этапное лечение повреждений : Мат-лы по воен.-полевой хирургии / [Ред. коллегия: А. Г. Кючарианц, В. Н. Шевкуненко, С. С. Гирголав и др.]. — 2-е изд. — Л.: Медгиз, 1939. — 516 с.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1943) — за научную разработку новых методов, ускоряющих лечение при обморожении
• два ордена Ленина (29.5.1945)
• три ордена Красного Знамени
• орден Трудового Красного Знамени
• орден Красной Звезды
• медали

Память

На здании кафедры госпитальной хирургии (Боткинская улица, 23) — мемориальная доска.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_sp/564/%D0%93%D0%B8%D1%80%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B2 Гирголав Семён Семёнович] // Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград : Энциклопедический справочник / Ред. коллегия: Л. Н. Белова и др. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1992.
• [www.hrono.ru/biograf/bio_g/girgolav.html Гирголав Семён Семёнович]. Хронос : всемирная история в интернете (28 апреля 2010). Проверено 29 апреля 2012. [www.webcitation.org/67vcDCHHU Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [www.erinnerung.dp.ua/g/418-girgolav-semen-semenovich.html Гирголав Семен Семенович]. Днепропетровский областной Благотворительный фонд «Память» (16 февраля 2012). Проверено 29 апреля 2012. [www.webcitation.org/67vcEh0O9 Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Гирголав, Семён Семёнович

К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.