Гиренас, Стасис

Стасис Гиренас
Stasys Girėnas Stanley Girenas
Род деятельности:	лётчик
Дата рождения:	4 октября 1893(1893-10-04)
Место рождения:	деревня Витогала, Россиенский уезд, Ковенская губерния, Российская империя ныне Шилальский район
Гражданство:	США США
Дата смерти:	17 июля 1933(1933-07-17) (39 лет)

Стаси́с Гире́нас (лит. Stasys Girėnas, имя при рождении Стасис Ги́рскис (лит. Stasys Girskis), также в США известен, как Стенли Т. Гиренас (англ. Stanley T. Girenas); 4 октября 1893 — 17 июля 1933) — американский лётчик литовского происхождения. Погиб, совершая трансатлантический перелёт по маршруту Нью-Йорк — Каунас вместе с Стяпонасом Дарюсом.

Биография

Детство и юность

Был самым младшим ребёнком из шестнадцати детей крестьянской семьи. В 1910 эмигрировал в США и обосновался в Чикаго. Во время Первой мировой войны в 1917—1919 служил в американской военной авиации и закончил училище авиамехаников. После демобилизации закончил курсы пилотов. Приобрёл самолёт, перевозил пассажиров, занимался обучением пилотажу. С 1931 года работал в транспортной авиации. Фамилию сменил по совету Стяпонаса Дарюса перед полётом в Литву.

Трансатлантический перелёт

В 1933 году вместе с лётчиком Стяпонасом Дарюсом предпринял беспосадочный перелёт Нью-Йорк — Каунас (7 186 км) на приобретённом для этой цели в 1932 шестиместном моноплане Bellanca CH-300 Pacemaker, названном «Lituanica». До того было предпринято 73 попытки пересечь Атлантический океан на самолёте, из них 30 были успешными; лишь три из этих перелётов были беспосадочными. Полёт начался 15 июля в 6:24 (по нью-йоркскому летнему времени). После удачного перелёта над северной частью Атлантического океана, занявшего 37 часов 11 минут, самолёт ночью 17 июля в 0:36 часов берлинского времени потерпел аварию в лесу на территории Германии, недалеко от Золдина; оба лётчика погибли. Самолёт пролетел 6 411 км и разбился в 650 км от цели (в Каунасе готовилась торжественная встреча). Место катастрофы ныне находится на территории Польши у деревни Пшчельник (польск.) под Мыслибужем. Официальная версия немецкой комиссии причиной аварии назвала плохие погодные условия и перерасход топлива, приведший к недопустимо опасному снижению. Существует, однако, версия, по которой самолёт был обстрелян над секретным концентрационным лагерем Берлинхен.

Память

Лётчики были торжественно похоронены в Каунасе на Воинском кладбище и обрели посмертную славу национальных героев Литвы. О лётчиках и их трансатлантическом полёте создано немало стихотворных произведений литовских поэтов: издавались специальные антологии. На русском языке стихотворение памяти Дарюса и Гиренаса написал К. Д. Бальмонт. Деревня, в которой родился Стасис Гиренас, переименована в его честь. Имена лётчиков носят улицы в городах Литвы, школы и гимназии, стадион в Каунасе. Памятник Дарюсу и Гиренасу установлен в Чикаго, где сложилась большая литовская диаспора. Изображения Дарюса и Гиренаса помещены на банкноте 10 литов.

• Transatlantinio skrydzio laida 1934.jpg

  Почтовая марка в память полёта Дарюса и Гиренаса

• LT-1993-10litų-Darius ir Girėnas-b.png

  Монета 10 литов, выпущенная к 60-летию полёта Дарюса и Гиренаса (1993)

• 10 litai (2001).jpg

  10 литов (2001)

• Dariaus ir Girėno medalis.jpeg

  Медаль Дарюса и Гиренаса

Ссылки

• [mpkelias.mch.mii.lt/ASMENYS/girenas.en.htm Stasys Girėnas]
• [www.lizdas.lt/aviacija/lietuva/lituanica_trans.htm «Lituanikos» skrydis per Atlantą]

См. также

• Линдберг, Чарльз

Отрывок, характеризующий Гиренас, Стасис

Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.