Гириор, Мануэль де
| Мануэль де Гириор Manuel de Guirior<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1773 — 1776 | ||
| Предшественник: | Педро Мессиа де ла Серда | |
| Преемник: | Мануэль Антонио Флорес | |
| ||
| 1776 — 1780 | ||
| Предшественник: | Мануэль де Амат и Хуньет | |
| Преемник: | Августин де Хауреги | |
| Вероисповедание: | католицизм | |
| Рождение: | 1708 Аойс | |
| Смерть: | 25 ноября 1788 Мадрид | |
| Профессия: | военный | |
Мануэль де Гириор, Мануэль де Гириор Портал де Хуарте Эрдосаин и Гонсалес де Сепульведа (исп. José Manuel de Guirior Portal de Huarte Herdozain y González de Sepúlveda; 1708, Аойс, Наварра, Испания — 25 ноября 1788, Мадрид, Испания) — испанский военно-морской офицер и колониальный чиновник. Находился на посту вице-короля Новой Гранады (1772—1776) и Перу (1776—1780).
Биография
Мануэль де Гириор родился в Наварре в благородной семье. В 1733 году он поступил на флот в звании лейтенанта. Впоследствии он принимал участие в Семилетней войне против англичан, а также боролся против Берберских пиратов в Средиземном море. Гириор был членом ордена Госпитальеров.
Вице-король Новой Гранады
В 1772 году Мануэль де Гириор был назначен на должность вице-короля Новой Гранады, на этом посту он работал на благо улучшения экономики и промышленности региона. Также он значительно улучшил обороноспособность колонии, особенно укрепив побережье от возможных атак англичан.
При нём был основан университет в Сантафе де Богота, а также больница и приют. Он пытался преобразовать религиозные сообщества в регионе и проводил гуманитарные работы с коренным населением.
20 июля 1773 года он открыл первую общественную библиотеку в Боготе, основное собрание книг библиотеки состояло из изданий, конфискованных у иезуитов, изгнанных из всех колоний Испании по приказу короля Карлоса III.
В 1774 году Гириор был повышен в звании до генерал-лейтенанта.
Вице-король Перу
В 1775 году Мануэль де Гириор был назначен вице-королём Перу, а в 1776 году приступил к выполнению обязанностей.
На посту вице-короля он содействовал научной экспедиции Иполито Руис Лопеса и Хосе Антонио Павона, посланных для изучения богатой флоры вице-королевства. Полученные данные этой экспедиции были потом изданы как «Флора Перу и Чили» (исп. La flora peruana y chilena).
Как и в Новой Гранаде, Гириор принимал серьёзные меры по улучшению состояния таких важных направлений в экономике как сельское хозяйство, горная промышленность и торговля. Большинство мер, предпринимаемых вице-королём, сводилось к либерализации экономики и упрощению налогообложения.
В Перу он получил репутацию как человек работоспособный, грамотный и способный к состраданию. Он организовал два новых факультета в университете, улучшил медицинское обслуживание и создал дом подкидыша.
В июне 1777 году в Перу прибыл так называемый «виситадор» (исп. visitador) Хосе Антонио де Арече, инспектор с обширными полномочиями, посылаемый лично королём для проверки дел в колонии. Первым делом инспектор приказал увеличить налог с продаж с 4 % до 6 %. Между вице-королём и прибывшим инспектором возникли непреодолимые разногласия по многим вопросам, и это привело к отставке Гириора в июле 1780 года. Впоследствии Мануэль де Гириор был подвергнут судебному преследованию и в результате положенная ему пенсия была уменьшена в два раза. Но после его смерти в 1788 году он был оправдан. В Перу его заменил бывший губернатор Чили Августин де Хауреги.
Во время его отставки Перу находилось на грани социального взрыва и восстания, уже после прихода к власти нового вице-короля вспыхнуло восстание Тупака Амару II.
Напишите отзыв о статье "Гириор, Мануэль де"
Отрывок, характеризующий Гириор, Мануэль де
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
