Гирс, Александр Александрович (дипломат)

Александр Александрович Гирс (1850 — 5 ноября 1923) — дипломат, тайный советник.

Происходил из дворянского рода Гирсов шведского происхождения; сын действительного тайного советника, сенатора Александра Карловича Гирса и Александры Ивановны Буниной (1826—1867). Племянник Н. К. Гирса и Ф. К. Гирса, двоюродный брат М. Н. Гирса и Н. Н. Гирса.

В 1868 году окончил 5-ю Санкт-Петербургскую гимназию.

Был советником при Министерстве иностранных дел, секретарём и драгоманом консульства в Салониках (1884—1887), консулом в Триесте (1887—1889), в Яссах (1889—1899), Каннах (1899—1901), Бушире (1901—1902), генеральным консулом в Салониках (1902—1905).

Его исторические исследования первоначально публиковались в журнале «Русская старина» в 1896—1897 гг.

Возглавлял отдел печати МИД и петербургское Телеграфное агентство. В 1906 году он издал книгу «Россия и Ближний Восток».

В 1910—1912 годы — советник МИД, в 1912—1916 — посланник в Черногории.

Член партии «Союз 17 октября».

После 1917 года был в эмиграции, скончался в Мариборе.

Ссылки

• [www.rusdiplomats.narod.ru/girs-aa.html Биографическая справка]

Отрывок, характеризующий Гирс, Александр Александрович (дипломат)

– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.