Гиршович, Борис Ионович

Борис Ионович Гиршович
Основные сведения
Место рождения	Кореличи, Новогрудского уезда, Минская губерния, Российская империя
Работы и достижения
Работал в городах	Санкт-Петербург
Архитектурный стиль	поздняя эклектика, модерн, неоклассицизм

Борис Ионович (Борух Евнович) Гиршович (23 августа (4 сентября) 1858, Кореличи, Новогрудского уезда, Минской губернии, Российская империя — 6 (19) июля 1911, Павловск, Российская империя) — российский архитектор, представитель поздней эклектики, модерна и неоклассицизма. Член Петербургского общества архитекторов с 1892 года. Выпускник Императорской Академии художеств (1886 год).

Биография

Борис Ионович Гиршович родился в Минской губернии, в еврейской семье. Учился в Виленской рисовальной школе. При содействии М. М. Антокольского поступил вольнослушателем в петербургскую Императорскую Академию художеств (1876—1886), где учился сначала на скульптурном отделении, затем на архитектурном. В 1886 году получил 2 серебряную медаль за проект «загородная лечебница в загородном саду». В том же году получил звание классного художника III степени за программу «проект театрального училища».

В 1891—1893 годах по приглашению еврейской общины участвовал в разработке деталировочных чертежей и вместе с архитектором А. В. Маловым наблюдал за строительством Большой Хоральной синагоги в Санкт-Петербурге, возводимой по проекту Л. И. Бахмана и И. И. Шапошникова. Проводил работы по благоустройству Преображенского еврейского кладбища. В 1897 году Б. И. Гиршович закончил проектирование и строительство Дома еврейской общины с ремесленными училищами для Общества по распространению просвещения между евреями в России. По проекту Б. И. Гиршовича для еврейской общины в 1902 году было построено здание благотворительной столовой на набережной Екатерининского канала. На первом этаже здании находились «микве» — бассейны для еврейского ритуального омовения.

Борис Гиршович построил в Санкт-Петербурге ряд домов для известных еврейских деятелей, здания двух банков на Невском проспекте. За дом с типографией П. В. Берёзина на Ивановской улице в Санкт-Петербурге был награждён серебряной медалью на конкурсе лучших фасадов (1907) Был действительным членом Петербургского общества архитекторов с 1892 года. Принимал участие в работе Правления еврейской общины Санкт-Петербурга, консультировал её по строительным вопросам; в 1910 году был избран в состав её Ревизионной комиссии.

Умер в 1911 году в Павловске, похоронен на Преображенском еврейском кладбище.

Один из потомков Бориса Гиршовича — писатель Леонид Гиршович.

Проекты в Санкт-Петербурге

Дата постройки	Адрес	Описание	Примечание	Изображение	Статус
1890-е	Набережная Крюкова канала, д. № 24	Жилой дом	Реконструкция дворовых флигелей
1890	1-я линия В. О., д. № 22 / улица Репина, д. № 23	Доходный дом Е. С. Соловейчик	Надстройка третьим этажом. В этом доме в 1846—1858 гг. жил Генрих Шлиман		памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1891—1893	Лермонтовский проспект, д. № 2	Большая хоральная синагога	Разработка деталировочных чертежей и (совместно с А. В. Маловым) наблюдение за строительством		Объект культурного наследия РФ № 7810046000
1892—1893	Улица Чайковского, д. № 38 / проспект Чернышевского, д. № 9	Доходный дом П. П. Вейнера			Объект культурного наследия РФ № 7802333000
1893	Воскресенская набережная, д. № 30	Доходный дом Е. А. Полубояриновой
1896—1897	Улица Декабристов, д. № 42 / Лермонтовский проспект, д. № 2	Дом еврейской общины с ремесленными училищами			памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1896—1898	Коломенская улица, д. № 14	Доходный дом О. Л. Клейнаделя			памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
	Невский проспект, д. № 62	Здание Азовского коммерческого банка (впоследствии — Русско-Азиатского банка)			Объект культурного наследия РФ № 7810618000
1897	Поварской переулок, д. № 1, левая часть	Доходный дом В. А. Ренненкампфа	Совместно с Э. Ф. Виррихом. В 1899 г. здесь жил поэт-символист Фёдор Сологуб. В 1900 г. здесь находилась мастерская Николая Рериха.		В 2002 г. из-за нарушения ремонтных технологий были обрушены перекрытия здания. В 2005 г. снесена правая часть, в 2010 г. — левая часть. В 2011—2013 гг. построено новое здание с элементами прежнего облика
1898—1899	Тучков переулок, д. № 11 / Волховский переулок, д. № 5	Доходный дом Ф. Ф. Шпринга			памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1899	Рижский проспект, д. № 48	Доходный дом С. А. Трайнина
1899—1900	Улица Писарева, д. № 5	Доходный дом Б. И. Гиршовича
1900-е	Никольское кладбище Александро-Невской лавры	Усыпальница П. П. Вейнера
1900	Улица Чайковского, д. № 24	Доходный дом О. В. Серебряковой	Перестройка, включен существовавший дом		памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1900—1902	Набережная Кутузова, д. № 22 / Гагаринская улица, д. № 2	Особняк О. В. Серебряковой			Объект культурного наследия РФ № 7802158000
1901	Улица Чайковского, д. № 61	Доходный дом купцов Гулиных			памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1901, 1907	Подольская улица, д. № 16	Доходный дом
1902	Набережная канала Грибоедова, д. № 140 / улица Пасторова, д. № 2	Здание еврейской благотворительной столовой с ритуальными бассейнами			памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1904—1905	Кирочная улица, д. № 24	Доходный дом Ю. Б. Бака	В этом доме (в кв. № 37) c 1930 по 1941 год жил писатель Анатолий Мариенгоф		памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1905—1906	Социалистическая улица, д. № 14	Дом и типография П. В. Березина	Скульптор В. В. Козлов		Объект культурного наследия РФ № 7810660000 Дом разрушен в 2004 г. От оригинального здания остались лишь фрагменты фасада. Интерьеры, витражи, двери утрачены
1905—1908	Рижский проспект, д. № 29	Особняк М. В. Зива			Объект культурного наследия РФ № 7810096000
1907	Виленский переулок, д. № 6	Доходный дом Н. Х. Хлебникова
	Большой проспект Васильевского острова, д. № 3 /улица Репина, д. № 16	Доходный дом М. А. Соловейчика	Возведение флигеля с художественной мастерской и конюшни (не сохранилась)		Объект культурного наследия РФ № 7802292002
1908	Набережная Кутузова, д. № 28	Дом нефтепромышленного торгового общества «Мазут»	Внутренняя перестройка		памятник архитектуры (вновь выявленный объект)
1908—1909	Рузовская улица, д. № 19	Доходный дом Б. И. Гиршовича
1909—1910	Невский проспект, д. № 44	Здание Сибирского торгового банка	Перестройка. При участии М. С. Лялевича		Объект культурного наследия РФ № 7802369000
1911	Гаванская улица, д. № 30	Доходный дом И. И. Гиршовича	Здание было закончено П. П. Светлицким в 1912 году

Литература

• Архитекторы-строители Петербурга-Петрограда начала XX века. Каталог выставки. — Л., 1982.
• М. С. Лялевич «Б. И. Гиршович. Некролог» // Зодчий, 1911, № 30. — С. 324.

Ссылки

• [www.arstudia.ru/girshovich/ Борис Гиршович]
• [www.citywalls.ru/search-architect52.html Постройки Б. И. Гиршовича]
• [www.nogardia.ru/articles/view/453/ Некролог в журнале «Зодчий», 1911]
• [an-drevv.livejournal.com/27239.html#cutid1 Фото дома Бака (Кирочная, 24)]

Отрывок, характеризующий Гиршович, Борис Ионович

– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.