Гирштовт, Поликарп Андреевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Поликарп Андреевич Гирштовт
Дата рождения:

15 февраля 1827(1827-02-15)

Место рождения:

Ковенская губерния

Дата смерти:

12 ноября 1877(1877-11-12) (50 лет)

Место смерти:

Варшава

Страна:

Российская империя Российская империя

Научная сфера:

медицина

Учёная степень:

Доктор медицины

Учёное звание:

Профессор

Альма-матер:

ИМХА

Поликарп Андреевич Гирштовт (1827—1877) — российский медик, ординарный профессор Варшавского университета, издатель, редактор, хирург, доктор медицины; член Варшавского медицинского общества.





Биография

Поликарп Гирштовт родился 15 февраля 1827 года в Гринкишках Россиенского уезда Ковенской губернии. Среднее образование получил в Кейданах и Вильне, а высшее в Императорской Санкт-Петербургской медико-хирургической академии (ныне Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова), которую окончил в 1852 году[1][2].

В марте 1853 года он получил степень доктора медицины за диссертацию: «De cognoscendis centrorum nervosorum morbis» (Спб. 1853) и поступил врачом на военную службу. Принимал участие в Крымской кампании, сначала в Придунайских княжествах, а потом в обороне Севастополя[1].

В 1856 году Поликарп Андреевич Гирштовт вышел в отставку и сделался ассистентом профессора П. Ю. Неммерта при хирургической клинике в городе Санкт-Петербурге[1].

В 1857 году, отказавшись от предложенной ему кафедры в Харьковском университете и совершив с научной целью поездку за границу, Г. приехал в Варшаву и по конкурсу получил место экстраординарного профессора теоретической хирургии в Варшавской медико-хирургической академии, а в 1860 году назначен, ординарным профессором по той же кафедре[1][3].

В 1862 году по открытии Варшавской Главной школы перемещен туда на ту же должность и сохранил её по преобразовании школы в университет. В 1871 году получил в управление хирургическую клинику.

5 ноября 1877 года на него произведено было разбойное нападение поляком-националистом, мстившим за мнимое личное оскорбление, он был тяжело ранен ножом и 12 ноября умер от заражения крови. Обвинителем на процессе по делу об убийстве учёного выступил известный русский юрист Александр Иванович Урусов; произнося обвинительную речь по делу об убийстве профессора Гирштовта, Урусов обращаясь к подсудимому произнёс: «Ты, который не умел честно жить под ясными небесами Польши, иди и погибай в холодных рудниках Сибири»[4].

Товарищи и ученики воздвигли в память его в костеле Святого Креста каменный памятник, когда же последний был испорчен националистами, то Медицинское общество в 1899 году устроило на стене костела памятную доску из чёрного мрамора[1].

По отзывам современников, как профессор и педагог, П. А. Гирштовт обладал признанным талантом. Среди студентов он пользовался большой популярностью за доброе отношение к ним. Для польской медицинской науки учёный сделал очень много. Он издавал и редактировал периодическое печатное издание на польском языке «Gazeta lekarska»[5], основанное им в 1866 году, выпустил 20 томов издания «Biblioteka umiejętnosci lekarskich» (с 1867 года)[6], заключающего много выдающихся медицинских статей и оставшегося незаконченным вследствие его смерти (на это издание им было истрачено более 50000 рублей)[1][2].

Им был также составлен капитальный труд по истории медицины: «Przegląd postępu nauk lekarskich» (Warszawa 1872—1877), в 6 томах. По своей специальности Поликарп Андреевич Гирштовт составил: «Chirurgia ogólna i szczególowa» (Warszawa 1869, неоконченный труд), «Odczyty i postrzeźenia chirurgiczne», тетр. 1 (Warszawa 1869) и кроме того написал очень много статей; список его трудов напечатан в «Словаре польских врачей» Косминского (Kośminski, «Slownik lekarzów polskich», стран. 141, 142, 599)[1].

Помимо этого П. А. Гирштовт был деятельным членом Варшавского медицинского общества[1].

Избранная библиография

  • Мара dyecezyj rzymsko-katolickich w cesarstwie Rossyjskiem (СПб. 1857, in-f.);
  • O życiu i pismach Andrzeja Janikowskiego (Warszawa, 1867);
  • Rys historicznostatystyczny ces.-król. warsz. medykochirurg. akademii od jej zawiorku w d.4 czerwca 1857 aż do wcielenia do szkoly Glòwnej d. 1 pażdz. 1862 (Warszawa, 1865);
  • Ряд биографий известных врачей в журнале «Tygodnik illustrowany» 1863—1868 гг.
  • «Chirurgia ogólna i szczególowa» (Warszawa 1869, неоконченный труд);
  • «Odczyty i postrzeźenia chirurgiczne», тетр. 1 (Warszawa 1869);
  • «Przegląd postępu nauk lekarskich» (Warszawa 1872—1877), в 6 томах.

Напишите отзыв о статье "Гирштовт, Поликарп Андреевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 Чулков Н. П. Гирштовт, Поликарп Андреевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.М., 1896—1918.
  2. 1 2 Герценштейн Г. М. Гирштовт, Поликарп // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  3. Гирштовт, Поликарп Андреевич // Словарь Венгерова
  4. Журнал «Библиораф»
  5. Гирштовт // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
  6. Биографический словарь. 2000 год.

Литература

  • «Wielka encyklopedya powszechna illustrowana», XXV—XXVI, 74—75;
  • «Orgebbranda encyklopedja powszechna», VI;
  • «Gazeta lekarska» 1877 г., т. XXIII, 313, 329, 375, 380 (описание нападения на Г. и суда над преступником);
  • «Голос», 1877 г. № 267 (некролог);
  • «Варшавские Университские Известия», 1871 г. № 3.

Отрывок, характеризующий Гирштовт, Поликарп Андреевич

«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.