Гитлер капут!
Гитлер капут! | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания |
Централ Партнершип |
Длительность |
94 мин. |
Бюджет |
3 000 000 $ |
Сборы |
9 713 500 $ |
Страна | |
Год | |
Следующий фильм | |
IMDb | |
«Гитлер капут!» — российский фильм 2008 года. Премьера состоялась 18 сентября 2008 года.
Содержание
Сюжет
Заканчивается Великая Отечественная война, скоро наступит 9 мая 1945 года. Советский разведчик Александр Исаевич («Шура») Осечкин работает в Берлине под именем штандартенфюрера СС Олафа Шуренберга. Он занимается офисной работой и «тусуется» в ночных клубах.
Вскоре из Центра присылают радистку Зину. Шура и Зина влюбляются друг в друга.
Мюллер посылает Железного Ганса разобраться с Шуренбергом, но тот убивает Ганса. Борман шантажирует Шуренберга, обещая выдать, что тот разведчик, если Шуренберг не согласится на интимные отношения с ним.
Шуренберг, понимая, что он на грани провала, собирается уйти по спецканалу на Родину. В этот момент гестапо захватывает и пытает Зину. Шуренберг обманом подписывает документ на её перевод у Бормана и уводит её. Они вместе нападают на Адольфа Гитлера и Еву Браун, связывают и отнимают у них одежду. Переодевшись, они пытаются уйти из гестапо, но их обнаруживают. Они сбегают и уезжают на машине к границе. На советской границе они понимают, что на Родине их тоже не очень рады видеть, и бегут уже и от немцев, и от русских. Кузьмич (друг Шуры) открывает в стене дверь, в которую они уходят. В финальной сцене Шура и Зина бегут вдаль.
Фильм имеет мало общего с военной тематикой и не имеет исторической точности. Основой фильма выступают эксплуатация темы традиционных народных притч и анекдотов о разведчике Штирлице, при этом некоторые сцены имеют много общего с современными отношениями в офисной среде т. н. «белых воротничков», в обществе «гламура» и т. п. Фильм гротескно высмеивает эти отношения.
В ролях
Актёр | Роль |
---|---|
Павел Деревянко | штандартенфюрер СС Олаф Шуренберг / разведчик Александр Исаевич Осечкин |
Анна Семенович | радистка Зина |
Михаил Крылов | Адольф Гитлер |
Эвелина Блёданс | унтерштурмфюрер СС фрау Оддо |
Юрий Стоянов | обергруппенфюрер СС Мартин Борман |
Юрий Гальцев | группенфюрер СС Генрих Мюллер |
Анфиса Чехова | секс-шифровщица |
Алексей Булдаков | Кузьмич |
Алексей Огурцов | Железный Ганс |
Максим Максименко | рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер |
Юрий Михайлик | Франклин Рузвельт |
Тимати | DJ 50 Бундес-Шиллингов / суперагент Тимати |
Михаил Галустян | везучий партизан Рабинович |
Ксения Собчак | Ева Браун |
Игорь Гаспарян | инженер Гарик |
Илья Олейников | подпольщик / Иосиф Сталин |
Владимир Щербаков | Лаврентий Берия |
Зоя Буряк | сутенёрша |
Александр Першин | красный командир |
Александр Безруков |
оберштурмбаннфюрер СС Курт Айсман |
Николай Данилюк | бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг |
Награды
- «Серебряная калоша» 2009 в номинации «Массаракш года, или Кино не тонет».
Саундтрек
В фильм вошли следующие музыкальные композиции:
- Санчес — Чунга-чанга
- Городская тоска — Гомель-Ганновер
- Отпетые Мошенники — Брянская улица
- Пётр Ильич Чайковский — Танец маленьких лебедей
- Drum Ecstasy — Spanish
- Drum Ecstasy — New One
- Ленинград — Менеджер
- Mahala Rai Banda — Mahalageasca (Shantel's Bucovina Dub)
- ВИА Песняры — Вологда
- Lilia Soul — Manchester et Liverpool
- Команда КВН «ХАИ» — Maine Kleine
- Squirrel Nut Zippers — My Drag
- Connie Francis — Who's Sorry Now
- Банд'Эрос — Коламбия Пикчерз не представляет
- Max Raabe & Palast Orchestra — Oops!… I Did It Again
- Мегаполис — Карл-Маркс-штадт
- Mellowdrone — Moon River
- Гарик Сукачев — Я милого узнаю по походке
- Оркестр и хор Мариинского театра п/у Валерия Гергиева — Государственный гимн Российской Федерации
- Серж Полянский — Mein Liebe
- ДаБац — Партизан
- Земляне — Трава у дома
- Hildegard Knef — Sei Mal Verliebt
- Dominic Halpin — Sway
- Блестящие — Агент 007
- Тимати feat. Анна Семенович — Любовь и мир
Интересные факты
- Фильм вызвал волну критических публикаций в прессе[1], а также высказываний официальных лиц о несоблюдении моральных и этических норм в фильме, отсутствии в фильме сюжета[2].
- Первый эпизод, когда партизан Рабинович убегает от гестаповцев, должен, по замыслу режиссёров, вызывать смех[1].
- Фильм был снят во Львове.
- Песня Бритни Спирс «Oops!… I Did It Again», перепетая на немецкий манер, была использована в качестве одного из саундтреков фильма. Представлена в исполнении Макса Раабе и его группы Palast Orchestra.
- В моменте с шифровкой по радио можно услышать песню «Meine Kleine». Это пародия на известную песню группы «Руки Вверх!» «Крошка моя!», исполненная командой КВН «Харьковского авиационного института (ХАИ)» в комедийной сценке «Хенде хох», которую они исполняли с конца 1990-х.
Намёки и пародии
В фильме содержится значительное количество намёков и пародий на другие фильмы, например:
- В сцене драки в клубе «Рейхович» побитый Шуренберг выпадает из общей кучи дерущихся со словами «Блин, хорошо-то как!», что является отсылкой к аналогичной сцене в фильме «Сибирский цирюльник».
- Аналогично построена сцена первой встречи Шуренберга и радистки Зины — намёк на фильм «Мистер и миссис Смит».
- Тимати, исполнявший роль личного диджея Гитлера (тайного агента США под именем «50 Бундес-Шиллингов»), это отсылка к известному рэперу Кёртису Джексону, известному под псевдонимом 50 Cent.
- Сцена игры «А я милого узнаю, хоть мне выколи глаза» — аллюзия на аналогичную сцену в фильме «Однажды в Америке».
- Сцена, где Шура с Зиной едут на бронетранспортёре и давят немцев, показана аналогично такой же в фильме «Лига выдающихся джентльменов», где танк давит полицейских.
- Гитлер с картофелинами на карте — это намёк на «Чапаева».
- Железный Ганс — это явная отсылка к Гансу Гроссу, злодею из игр «Wolfenstein» и« Wolfenstein 3D».
- Стрельба из автоматов в фойе рейхсканцелярии (при побеге главных героев) — отсылка к «Матрице».
- При пересечении границы Шура и Зина проходят под плакатом «Добро пожаловать! Посторонним вход запрещён!» — отсылка к одноимённому советскому фильму о пионерском лагере.
- В фильме звучит маршевая песня «Flieg’, deutsche Fahne, flieg’» (музыка Генрих Штейнер (нем. Heinrich Steiner), слова Ханс-Юрген Неренц (нем. Hans-Jürgen Nierentz)).
- В фильме фигурирует «Гиперболоид инженера Гарика» — отсылка к «Гиперболоиду инженера Гарина» Алексея Толстого.
- В одной из финальных сцен Шура и Зина связывают и отбирают одежду у Гитлера и Евы Браун. Это отсылка к фильму «Операция «Горгона».
- В фильме используются много современных вещей, такие как автомобильная сигнализация и автомобиль ВАЗ-2101 «Жигули», которые появились после войны.
Напишите отзыв о статье "Гитлер капут!"
Примечания
Ссылки
- [www.hitlerkaput.ru/ Официальный сайт фильма]
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=20031 «Гитлер капут!»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- «Гитлер капут!» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ilovecinema.ru/films/gitler_kaput/ «Гитлер Капут!»] на iLoveCinema.Ru
- Волобуев Р. [www.afisha.ru/movie/185597/review/239633/ Автопортрет нации] // «Афиша», 2 сентября 2008 года.
|
Отрывок, характеризующий Гитлер капут!
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]