Гитри, Люсьен
| Люсьен Гитри | |
| Lucien Germain Guitry | |
 | |
| Имя при рождении: |
Lucien Guitry |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| Годы активности: |
1878 - 1925 |
Люсье́н Гитри́ (фр. Lucien Germain Guitry; 13 декабря 1860, Париж — 1 июня 1925, там же) — французский актёр и драматург. Самый популярный актер своей эпохи. Был партнером по театру Сары Бернар, создатель выдающихся образов, принесших ему ряд международных триумфов.
Содержание
Биография
Учился в Высшей национальной консерватории драматического искусства. Сценическую деятельность начал в труппе парижского театра «Жимназ» в 1878 г. , дебютировал в роли Армана в спектакле по пьесе А. Дюма-сына «Дама с камелиями». Успешное выступление актера Л.Гитри, отмеченное публикой и театральными критиками, позволило молодому актеру быть принятым в 1885 в Петербургский Михайловский театр. Несколько театральных сезонов талантливый актер играл на его сцене.
В 1881 г. успешно дебютировал в качестве драматурга своей первой пьесой «Ноно» (Nono); после этого начал писать увлекательно построенные пьесы, лучшие из них сравнивали с комедиями Мольера.
Л.Гитри был дружен с композитором П. И. Чайковским и его братом Модестом. По инициативе Гитри Чайковский в 1888—1891 сочинил музыку к «Гамлету» Шекспира (op. 67-а, op. 67-b).
В 1898—1900 Л.Гитри выступал на сцене вместе с талантливой актрисой Режан, участие этого дуэта в спектакле Ростана «Орленок» (Гитри в роли Фламбо) принесло постановке небывалый успех.
В 1891 году вернулся в Париж и начал выступать на сценах различных театров, таких, как «Théâtre de l’Odéon» и др. С успехом выступал сцене «Théâtre de la Porte Saint-Martin» в 1900 г. и театра Варьете (Théâtre des Variétés) в 1901 г. Играл в труппе Комеди Франсэз (Comédie-Française), но вышел в отставку, чтобы стать директором Театра Возрождения (Theatre de la Renaissance).
Он продолжал выступать на сцене до последних дней своей жизни. Будучи актером сдержанного темперамента, актер Л. Гитри сумел создать на сцене яркий динамичный образ. Его запоминающиеся образы в мольеровских комедиях — Альцест в «Мизантропе», Тартюф в одноименной пьесе и Арнольф в «Школе жен» и много др. Игра Л.Гитри отличалась правдивостью, лаконизмом характеристик, была чужда аффектации и радовала публику вплоть до его смерти 1925 г.
Умер Гитри в Париже 1 июня 1925. Похоронен на Кладбище Монмартр, вместе со своими сыновьями Сашей и Жаном, и последней женой — Ланой Маркони.
Его сын, Сашa (Александр) Гитри (1885—1957), талантливый французский актер театра и кино, знаменитый писатель и драматург первой половины XX ст., родился в Санкт-Петербурге и назван в честь русского императора Александра III.
Творчество
Л. Гитри — автор 115 пьес и 29 киносценариев. В своем творчестве Гитри прославил «истинного галльского любовника». Среди его фильмов — «Жемчужины в короне» (Les Perles de la couronne) и «Роман обманщика» (Le Roman d’un tricheur).
В 1948 С.Гитри снял про своего отца Л.Гитри кинофильм «Актер» (Le Comédien), в котором сыграл две роли: отца и себя самого .
Сочинения
- Risquetou, roman, Ernest Flammarion éditeur, 1918
- Molière comédien, La Revue de la semaine, 1922
- Mademoiselle Carrière de l’Odéon, roman, Arthème Fayard, 1922
- Souvenirs, pages inédites, Fayard, 1923
- Mes mémoires, Candide, 1924
- Souvenirs, notes et réflexions, Comœdia, 1925
Память
В память об актере на улице Элизе-Реклю (18 avenue Elysée Reclus) в Париже, на месте ныне несохранившего особняка, построенного Л.Гитри после его триумфального турне по Латинской Америке был установлен его бюст.
Напишите отзыв о статье "Гитри, Люсьен"
Ссылки
- Sacha Guitry, Lucien Guitry raconté par son fils, Éditions Raoul Solar, 1930 ; réédition Omnibus, 2000
- Hervé Lauwick, Le Merveilleux Humour de Lucien et Sacha Guitry, Fayard, 1959
- [parislenezenlair.blogspot.com/2009/01/18-avenue-elyse-reclus.html] Бюст Люсьена Гитри в Париже
Отрывок, характеризующий Гитри, Люсьен
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
