Гихтель, Иоганн Георг

Иоганн Георг Гихтель

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Иоганн Георг Гихтель (14 марта 1638, Регенсбург — 21 января 1710, Амстердам) — германский богослов-мистик и спиритуалист.

Родился в семье налогового инспектора. Первоначально изучал в Страсбурге богословие, затем переключился на изучение юриспруденции; после завершения обучения непродолжительное время работал адвокатом в Шпайере, но в 1664 году вернулся в Регенсбург. С юности считал, что в своих снах и видениях может напрямую общаться с небесным миром. Познакомившись с венгерским бароном Юстинианом фон Вельтцем и его планами коренной реформы протестантской церкви, посчитал лютеранство «омертвевшим» и вместе с ним предпринял попытку осуществить проект «назидательной христианской общины Иисуса» («Christerbauliche Jesusgesellschaft») для улучшения жизни христиан и обращения язычников.

Вступив в сношения с другими «мечтателями» (например, Фридрихом Бреклингом в Голландии), Гихтель всё больше проникался убеждением, что «Бог не вне нас, а надо искать его внутри себя». Всякое внешнее служение Богу, вся схоластика лютеранской догматики казались ему лживыми; в первую очередь он выступал против доктрины оправдания. Вступив в конфликт с духовенством Нюрнберга и Регенсбурга из-за своих взглядов, был сначала обвинён в анабаптизме и арестован, а в 1665 года изгнан из Регенсбурга, после чего два года странствовал по германским землям, а в 1667 году нашёл убежище в Зволле у Бреклинга, где получил место пастора, но после конфликта Бреклинга в 1668 году с амстердамской консисторией лишился этого места и был изгнан из Зволле, перебравшись в Амстердам, где жил вместе с немногочисленными последователями в сформированной им общине и скончался в нужде, принципиально живя лишь на пожертвования, так как считал любое беспокойство, связанное с мирскими делами, дьявольским искушением. В 1682 году первым издал сочинения мистика Якоба Бёме (Амстердам, 2 тома).

Согласно оценке ЭСБЕ, учение Гихтеля представляет собой «только дальнейший практический вывод из теософии Бёме». Ключевыми аспектами его теории были полный отказ от какой-либо внешней церковности (и общение христианина напрямую с Богом), добровольная бедность, а также отречение от земной любви и отказ от брака, поскольку, по его мнению, истинный христианин женат на небесной Софии; в частности, по этой причине он критиковал Мартина Лютера за отмену обета безбрачия для духовенства. Праведность жизни, по его мнению, предполагала последовательное неприятие лютеранской доктрины оправдания, а заключительным этапом достижения святости он считал самоотречение и отказ от всех земных желаний. Последователи его учения назывались гихтелианцами, или братией Ангелов (Engelsbrüder), потому что воздержанием от брака и радостей мира и созерцательной жизнью они надеялись сравняться с ангелами. По некоторым данным, их общины, хотя и в небольшом числе, существовали в Амстердаме и Лейдене, а кое-где и в Германии (в Берлине, Магдебурге, Дрездене и Нордхаузене), ещё в начале XIX века. Часть писем Гихтеля была издана без его ведома Готфридом Арнольдом в 1701 году, другие — в 1708 году; затем всё собрание явилось под заглавием «Практической теософии» («Theosophia practica. Halten u. Kämpfen ob dem heiligen Glauben bis ans Ende», Лейден, 1722).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Ссылки

• [de.wikisource.org/wiki/ADB:Gichtel,_Johann_Georg Статья] в ADB  (нем.)
• [runeberg.org/nfbi/0582.html Статья] в Nordisk Familjebok  (швед.)

Отрывок, характеризующий Гихтель, Иоганн Георг

– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.