Ги II де Ла Рош

Ги II де ла Рош Guy II de La Roche
4-й герцог Афинский
1287 — 1308
Предшественник:	Гильом I де ла Рош
Преемник:	Готье I
Рождение:	1280(1280)
Смерть:	1308(1308)
Отец:	Гильом I де ла Рош
Мать:	Елена Ангелина Комнина Дукиня
Супруга:	Матильда де Эно

Ги II де Ла Рош-сюр-Йон (1280 — 5 октября 1308) — герцог Афинский с 1287 года. Был единственным сыном герцога Гильома I и Елены Ангелины Комнины Дукини, дочери князя Фессалии Иоанна I Дуки. Когда умер отец, Ги было только семь лет, и правление за него осуществляла мать, герцогиня Елена со своим вторым мужем, Гуго де Бриеном.

В 1294 году Ги II принял бразды правления в свои руки. Его восшествие на престол сопровождалось пышными празднествами и рыцарскими турнирами. Герцог принял посвящение в рыцари, к общему удивлению, от небогатого дворянина Бонифация ди Верона, родственника триархов Негропонта. Бонифаций стал верным другом и советником герцога на всю жизнь. Ги II пожаловал ему несколько крепостей и остров Эгину.

Он принёс вассальную присягу своим сюзеренам, князьям Ахейи Изабелле де Виллардуэн и Флорану де Эно. Флоран не удовольствовался этим, и потребовал у Ги выплаты дани, в чём ему было отказано. Конфликт между правителями не успел разгореться, так как Флоран погиб в битве с византийцами в 1298 году. В 1299 году Изабеллой была устроена помолвка Ги с её дочерью, Матильдой де Эно. Король Неаполя Карл II Хромой выступил против этого брака. Король опасался слияния Афинского герцогства и Ахейского княжества через этот брачный союз, и потери своего влияния в Греции. Но папа Бонифаций VIII дал своё благословение, и свадьба состоялась в 1300 году. В благодарность Ги II преподнес папе 12 бархатных одеяний, сотканных на его фиванских мануфактурах. Матильда принесла в приданое Ги II замок Каламату. Ахейская принцесса, которой тогда было только три года, переехала ко двору своего мужа.

В 1301 году Изабелла вышла замуж повторно, за принца Филиппа Савойского, и Ги II принёс ему ленную присягу. Этот брак состоялся также без разрешения короля Карла II.

В 1303 году умер кузен Ги, фессалийский князь Константин Дука. Престол достался его маленькому сыну Иоанну II. На момент смерти отца Иоанн был ещё ребёнком, и вельможи княжества избрали его регентом и опекуном герцога Афин Ги II де Ла Рош сюр Йон. (Ги был сыном Елены, дочери Иоанна I Дуки Фессалийского).

Властная правительница Эпира Анна Кантакузина имела свои виды на Фессалию. Узнав о смерти Константина и избрании Ла Рош-сюр-Йона регентом, Анна Кантакузина, регентша Эпира при малолетнем деспоте Фоме I, ввела войска в Фессалию и заняла замки Пинд и Фанарион. Ги де Ла Рош-сюр-Йон, Филипп Савойский и сеньор Фив, Николя де Сент-Омер собрали свои войска, чтобы противостоять эпирскому деспоту. Ополчение включало 900 франкских рыцарей и 6000 греческих и болгарских наёмников. Они нанесли поражение эпиротам, и двинулись на Янину. Анна Канткузина испугалась и вернула захваченные крепости. Затем войско франков двинулось на Фессалонику, одному из важнейших городов Эпирского депотата. В Фессалониках тогда жила бывшая византийская императрица Ирина Монферратская, разведённая жена Андроника II. Испуганная нашествием франков, она через послов передала Ги, что с его стороны неблагородно нападать на беззащитную женщину. Герцог галантно отвёл свои войска от Фессалоник.

Гораздо менее успешно Ги действовал против Каталонской компании, группы солдат-наёмников и авантюристов, которые в 1306—1309 появлялись в Фессалии с грабительскими набегами. Ги II, тем не менее, удалось сохранить целостность Фессалии, находящейся в окружении многочисленных врагов.

В 1305 году в Коринфе Ги II давал самое пышное празднество, которое только франки устраивали в Греции, в честь Филиппа Савойского и Изабеллы Виллардуэн. Участвуя в рыцарском турнире, герцог получил рану от рыцаря Гийома Брушара и упал с лошади. Возможно, полученная травма приблизила его конец.

В 1307 году король Карл II Неаполитанский, пользуясь правом верховного сюзерена, отобрал у Изабеллы и Филиппа Ахейское княжество, и передал его своему сыну Филиппу Тарентскому. Ги II де Ла Рош-сюр-Йон принёс Филиппу Тарентскому вассальную присягу.

Последние годы жизни герцога терзала неизвестная тяжкая болезнь, от которой врачи отчаялись его излечить. Ги пробовал лечить даже сведущий в медицине патриарх Александрии Афанасий. Патриарх попал в плен к герцогу во время поездки из Константинополя в Александрию. Вначале Ги потребовал 2000 византийских золотых в качестве выкупа за пленника, но когда Афанасий предложил герцогу свою методу лечения его недуга, он получил свободу.

Смерть

Несмотря на медицинское искусство патриарха Афанасия, его лечение не помогло. В 1308 году Ги умер после продолжительной болезни совсем молодым человеком и был похоронен в монастыре Дафни, рядом с предками. Детей у Ги не было, и после его смерти угасла династия Ла Рош-сюр-Йон на афинском престоле. Ги II запомнился всем, как глубоко религиозный человек, храбрый и благородный воин. Власть в свои руки временно взял друг герцога, Бонифаций ди Верона, и спешно пригласил в Афины ближайшего родственника Ги, его сводного брата Готье де Бриенна.

Источники

• Карпов С. П. Латинская Романия. — СПб.: Алетейя, 2000. — 256 с. — ISBN 5-89329-247-2
• Успенский Ф. И. Отдел VIII. Ласкари и Палеологи // История Византийской империи. В 5 т. — М.: АСТ, Астрель, 2005. — Т. 5. — 558 с. — ISBN 5-271-03856-4
• Грегоровиус Ф. История города Афин в средние века (От эпохи Юстиниана до турецкого завоевания). — М.: Альфа-книга, 2009. — 767 с. — ISBN 5-9922-0307-9
• Riley-Smith J. The Oxford History of the Crusades. — Oxford University Press, 2002. — 457 p. — ISBN 978-0-87-661406-8

Отрывок, характеризующий Ги II де Ла Рош

– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.