Ги II (граф Оверни)

Ги II
граф Оверни

Ги II (фр. Guy II d'Auvergne; ум. 1222) — граф Оверни с 1194 года. Сын Роберта IV и Матильды Бургундской. Наследовал брату — Гильому IX.

Исторические сведения

С первых дней своего правления Ги оказался втянутым в войну, которую вели между собой Филипп II Август и Ричард I Львиное Сердце.

Английский король в качестве герцога Аквитании являлся сюзереном графов Оверни. Однако весной 1196 года Ричард отказался от сеньориальных прав на Овернь в пользу Филиппа Августа. Ги II оказался не готовым принять эти новые условия, так как они грозили положить конец его фактической независимости. Чтобы укрепить свои позиции, он построил замки Турноэль и Шатель-Гийон.

Когда войска Филиппа Августа вступили в Овернь и осадили Иссуар, Ги II и его двоюродный брат дофин Роберт I призвали на помощь Ричарда Английского, но тот отделался пустыми обещаниями. В результате правители Оверни признали власть французского короля.

Ги воевал с собственным братом, епископом Клермона Робертом, до 1201 года, когда при посредничестве архиепископа Буржского между ними был подписан мирный договор. Согласно этому договору епископ становился единственным сюзереном города Клермон.

В 1208 году Ги II унаследовал часть графства Родез, но уступил свои права Раймунду VI Тулузскому, который таким образом стал владельцем всего графства.

Согласно «Canso de la crozada» Гилема Тудельского с мая 1209 года Ги II был одним из предводителей крестоносцев во время Альбигойских войн. Вместе с виконтом Тюренна, архиепископом Бордо, епископами Лиможа, Ажана и Кагора он повел крестоносное войско на Керси — владение тулузских графов.

Их отряд занял несколько мелких населенных пунктов, попавших в плен катаров сожгли на костре. Но для Ги II эта война была недолгой — через 40 дней он вернулся в свои владения.

В 1211 году Ги возобновил войну с братом — епископом Клермона Робертом, и взял его в плен. Также он вторгся в королевское аббатство Мозак. В ответ на это король послал в Овернь войско под командованием Ги II де Дампьера. В декабре 1213 года, после того как его сын попал в плен, Ги Овернский был вынужден капитулировать и лишился почти всех своих владений. Его графство было включено в королевский домен. Позже (в 1229 году) Гильому X — сыну Ги II удалось вернуть часть наследственных земель.

Семья

Ги II был женат на Петронелле де Шамбон. У них было много детей, в том числе:

• Гильом X (ум. 1246), граф Оверни
• Аликс (ум. 1250), муж — Раймон IV, виконт де Тюренн.
• Эрменгарда (ум. 1225), муж — граф Гиг IV де Форе.

Ссылки

• [chronauvergne.site.voila.fr/ Website zur Geschichte der Auvergne (fr.)]

Источники

• Christelle Balouzat, Actes des comtes et Dauphins d’Auvergne (fin xiie-fin xiiie siècle), mémoire de maîtrise soutenu à l’Université Blaise-Pascal de Clermont-Ferrand, sous la direction de Jean-Luc Fray, 1997—1998.

Отрывок, характеризующий Ги II (граф Оверни)

И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.