Главач, Войтех Иванович

Войтех Иванович Главач чеш. Vojtěch Hlaváč
Основная информация
Дата рождения	11 (23) марта 1849(1849-03-23)
Место рождения	Ледеч-над-Сазавоу
Дата смерти	6 (19) марта 1911(1911-03-19) (61 год)
Место смерти	Санкт-Петербург
Годы активности	1871—1911
Страна	Россия
Профессии	дирижёр, композитор, органист, изобретатель
Инструменты	орга́н
Жанры	Опера, хоры, романсы
Награды	Иностранные награды

Во́йтех Ива́нович Глава́ч (также встречается вариант имени Во́йцех; чеш. Vojtěch Hlaváč; 11 (23) марта 1849 года—9 (22) марта 1911 года) — выдающийся российский дирижёр конца XIX — начала XX века. Композитор, органист-виртуоз, изобретатель музыкальных инструментов. Профессор музыки, коллежский советник. Чех по национальности, гражданин Чехии, — он, тем не менее, почти всю свою жизнь прожил в России и имел несомненные заслуги перед своей второй родиной. На протяжении нескольких десятилетий пропагандировал русскую музыку в России и за её пределами.

Биография

В. И. Главач родился в чешском городе Ледеч-над-Сазавоу. Музыкой начал заниматься в 4-летнем возрасте. Когда ему исполнилось восемь лет, родители отвезли его на учёбу в Прагу, где он начал систематически заниматься с известным пианистом и педагогом Шимахом. Выделялся среди сверстников блестящими музыкальными способностями и редким музыкальным слухом. В двенадцатилетнем возрасте поступил в школу органистов, где кроме органной игры прошёл специальный курс гармонии и контрапункта. Стажировался в Париже. В 1865 году дирижировал оркестром музыкального кружка в Оравичах (ныне территория Румынии) и в том же году занял должность хормейстера в немецком хоровом обществе во Вршаце (ныне территория Сербии). В 1870 году был приглашён в Вену, где ему было предложено место военного капельмейстера. Однако он предпочёл поехать в Россию и в 1871 году прибыл в Санкт-Петербург, где поступил на работу в Императорскую итальянскую оперу на должность органиста. С этого времени начался самый выдающийся период в его жизни и творчестве. Последующие сорок лет до самой смерти он посвятил себя служению России и российскому музыкальному искусству.

Помимо основной работы (органиста в итальянской опере) он занимался репетиторством в дворянских домах, обучая музыке детей. В 1882 году подписал пятилетний контракт с музыкальным обществом в Павловске. Оркестр под его управлением проводил в Павловске музыкальные вечера, на которых исполнялась музыка различных жанров. Именно В. И. Главач ввёл в программы концертов большое количество произведений русских композиторов. В 1888 году он стал дирижером студенческого оркестра и хора Санкт-Петербургского университета. Чуть позже он организовал в Санкт-Петербурге ещё один студенческий хор и оркестр. Среди российского дворянства он приобрел большую популярность и с 1890 года под его наблюдением велось преподавание музыки в приюте (институте) принца Ольденбургского. А с 1895 года он был инспектором музыки в женском училище (институте) принцессы Терезии Ольденбургской. С 1900 года до своей кончины — органист Придворного оркестра. Получил звание придворного солиста. В 1904 году был назначен капельмейстером оркестра Гвардейского экипажа российского флота. Именно в исполнении этого коллектива под управлением В. И. Главача сохранилась запись марша Преображенского полка, которая является старейшей из всех существующих. Инспектором музыки в женском училище принцессы Терезии Ольденбургской и капельмейстером Гвардейского экипажа он пребывал также до самой своей кончины в 1911 году. В Санкт-Петербурге В. И. Главач занимался и общественной деятельностью. Некоторое время входил в совет Вспомогательной кассы музыкальных художников и был в ней распорядителем по устройству концертов, а также членом Литературно-художественного общества.

В. И. Главач прославился ещё и как превосходный изобретатель музыкальных инструментов. В 1880 году сконструировал фисгармонию с 31 регистром и расширенными октавами. Его предложение о производстве приняла известная немецкая фортепианная фирма «Шидмайер и сыновья» («Schiedmayer und Söhne»). С этим инструментом Главач гастролировал в Германии и Англии. В 1886 году он сделал второй тур в Германию и Италию. Вскоре появился ещё один, сконструированный им инструмент, который В. И. Главач назвал Armonipiano. Это была разновидность пианино, в котором можно было продлевать слабое звучание повторными ударами молоточков и тем самым стало удобно исполнять органные произведения на этом инструменте. Трудно переоценить вклад В. И. Главача в развитие и популяризацию русского музыкального искусства. Вот так отзывается об этом вкладе автор некролога, опубликованного в журнале «Нива» от 2 апреля 1911 года по случаю смерти дирижёра:

«Войтех Иванович Главач, известный дирижёр и виртуоз на органе: заслуги его перед нашим искусством заключаются главным образом в пропагандировании русской музыки у нас и за границей. Стоя во главе симфонических оркестров в продолжение добрых тридцати лет, Главач исполнял новыя по времени сочинения русских композиторов в своих концертах, знакомя таким образом публику с новинками литературы и давая ход композиторам на эстраду. Мало того, эти самыя программы он исполнял на всемирных выставках в Париже, Чикаго, Антверпене, Москве, Нижнем Новгороде, Киеве и других городах. Количество концертов, исполненных Главачом, доходит до трёх тысяч, в том числе много беЗплатных, с благотворительною целью…»

— Текст некролога. Журнал «Нива» № 14 от 2 апреля 1911 г.

В этом же некрологе раскрывается и педагогическая деятельность В. И. Главача:

«…Главач имеет крупныя заслуги и в области педагогики. В 1890—1892 гг. он представил министру народнаго просвещения доклад о постановке музыкальнаго дела в наших учебных заведениях на основании наблюдений и изучения этого предмета в трёхстах школах, которыя он посетил. Следствием этой инспекции и доклада была учреждена специальная комиссия для разработки новых правил в учебно-музыкальном деле…»

— Текст некролога. Журнал «Нива» № 14 от 2 апреля 1911 г.

В 1910 году Войтех Иванович Главач тяжело заболел и вынужден был отказаться от музыкальной деятельности. Врачами был поставлен диагноз — «склероз сердца». Он скончался в 1911 году в Санкт-Петербурге. Похоронен на католическом кладбище на Выборгской стороне.

Произведения

Опера

• Комическая опера «Облава»

Клавир

• Переложения произведений известных композиторов для Armonipiano
• Сербские походные песни (клавир в четыре руки)
• Концертный этюд ми-бемоль мажор
• Вальсы
• Фантазия
• Мазурки

Вокал

• Романсы
• Дуэты
• Произведения для хоров разного состава
• Школьные песни
• Русский сокольский марш на стихи Д. Н. Вергуна
• Еврейские песни на слова Мея
• Еврейские мелодии на слова Байрона

Оркестровые произведения

• Шопеновская сюита
• 4-е сербских рапсодии, венгерская и русская рапсодии

Награды

Российская Империя (на 1904 г.):

• Орден Святой Анны 3-й ст.
• Орден Святого Станислава (Российская империя) 3-й ст.

Иностранные:

• Орден Льва и Солнца (Персия)
• Орден Князя Даниила I 3-й ст., (Черногория)
• Орден Изабеллы Католической, командор, (Испания)
• Орден Благородной Бухары
• Орден Вазы, рыцарь, (Швеция)
• Орден Короны Румынии, рыцарский крест, (Румыния)
• Орден Князя Даниила I 5-й ст., (Черногория)
• Орден Святого Саввы, кавалер, (Сербия)
• Орден «Святой Александр», 5-я ст., (Болгария)
• Орден Академических пальм, кавалер, (Франция)

Примечания

Источники

Литература

• Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни «Нива» № 14 от 2 апреля 1911 года.
• «Биографии композиторов с IV—XX век с портретами». Иностранный и русский отдел под редакцией А. Ильинского, польский отдел под редакцией Г. Пахульского. Издание К. А. Дурново, Москва, 1904. Типо-литография Товарищества И. Н. Кушнерёв и К°. Пименовская ул., с. д.
  Книга хранится в Тульской областной универсальной научной библиотеке.

Ссылки

• [www.ceskyhudebnislovnik.cz/slovnik/index.php?option=com_mdictionary&action=record_detail&id=4440 Статья о В. И. Главаче в чешском источнике]
• [greatrussianpeople.ru/info3782.html Великие люди России]
• [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Главач,_Войтех_Иванович Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. В. И. Главач]
• [www.tounb.ru/ Тульская областная универсальная научная библиотека]
• [www.book-old.ru/BookLibrary/38400-Ves-i-adresnaya-kniga-SPb.html Адресные книги города Санкт-Петербурга, 1894—1911]
• [www.youtube.com/watch?v=6pFl_sP1CB8 В. И. Главач. Гимн Святым Кириллу и Мефодию — просветителям славян]
• [search.rsl.ru/ru/results#/?query=%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D1%87+%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D1%82%D0%B5%D1%85+%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87&searchTxt=1&c%5B0%5D=0&c%5B1%5D=1&c%5B2%5D=2&c%5B9%5D=9&c%5B13%5D=13&c%5B7%5D=7&c%5B12%5D=12&c%5B4%5D=4&c%5B5%5D=5&ce%5Bknigafond%5D=knigafond&ce%5Blitres%5D=litres&ce%5Brespublica%5D=respublica&ce%5Bebsco%5D=ebsco&docs-period-min=&docs-period-max=&pub-min=&pub-max=&vak-code=&sort=rel&snippets=1&infinityView=1 Сборник произведений В. И. Главача в Российской государственной библиотеке]
• [search.rsl.ru/ru/results#/?query=%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D1%87+%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D1%86%D0%B5%D1%85+%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87&searchTxt=1&c%5B0%5D=0&c%5B1%5D=1&c%5B2%5D=2&c%5B9%5D=9&c%5B13%5D=13&c%5B7%5D=7&c%5B12%5D=12&c%5B4%5D=4&c%5B5%5D=5&ce%5Bknigafond%5D=knigafond&ce%5Blitres%5D=litres&ce%5Brespublica%5D=respublica&ce%5Bebsco%5D=ebsco&docs-period-min=&docs-period-max=&pub-min=&pub-max=&vak-code=&sort=rel&snippets=1&infinityView=1 Сборник произведений В. И. Главача в Российской государственной библиотеке]

Отрывок, характеризующий Главач, Войтех Иванович

Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.