Глава Волгограда

Глава Волгограда
Должность занимает Косолапов Андрей Владимирович с 24 июля 2014
Возглавляет	Администрацию города Волгограда
Назначается	по результатам прямых выборов
Срок полномочий	5 лет
Должность появилась	1991 год
Первый в должности	Юрий Викторович Чехов

Глава Волгограда — высшее должностное лицо города Волгограда.

История

В 2005 году был принят новый устав Волгограда, согласно статье 22 которого, глава муниципального образования – глава Волгограда – высшее должностное лицо Волгограда.

В 2011 году, сразу же после отставки Гребенникова появились предположения, что дальнейшим решением областной власти будет продавливание изменений в устав города с целью разделения постов главы муниципального образования (мэра) и главы администрации (так называемого «сити-менеджера») Подтверждал это и глава региона.

Однако аналитики предсказывали, что такое развитие событий может спровоцировать новый политический кризис, поскольку избрать главу города из действующего состава городской Думы нельзя. В соответствии с законом срок полномочий выборного должностного лица местного самоуправления не может быть менее двух лет, а срок полномочий нынешнего созыва Думы истекает в марте 2013 года. Впоследствии были проведены публичные слушания по внесению изменений в устав. После принятия поправок власть заявила, что найдёт способ не распускать городскую Думу. Между тем, по запросу депутата Государственной Думы Алевтины Викторовны Апариной Министерство юстиции Российской Федерации дало ответ, в котором подтверждается позиция о невозможности избрания главы города из действующего состава Думы. Несмотря на это заместитель прокурора Волгограда Иван Мартынов, заявил: «Уставом города определено, что глава Волгограда избирается из состава депутатов, значит, его изберут рано или поздно. Мы считаем это обстоятельство позицией прокуратуры. Нам известно, что у Министерства юстиции Российской Федерации противоположная точка зрения. Однако прокуратура Волгоградской области и прокуратура Волгограда считают, что для реализации норм Устава на сегодняшний момент никаких препятствий нет. Мы не допустим, чтобы закон был нарушен».

В эфире радио «Эхо Москвы» Ирина Карева, председатель городской Думы, так прокомментировала слухи о давлении на Думы со стороны федеральной и региональной власти с целью продавить принятие поправок в Устав города: «До нас это понимание [о необходимости введения поста главы администрации], донесли непосредственно. И в этом я вижу не какое-то давление [со стороны региональной и федеральной власти], а помощь».

Волгоградская городская Дума, дабы не допустить проведения референдума по вопросу возможности проведения выборов по кандидатуре главы Волгограда, 13.04.2011 приняла решение № 44/1376 «О признании вопроса „Глава Волгограда избирается гражданами, проживающими на территории Волгограда и обладающими избирательным правом, на основании всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании?“, выносимого на местный референдум, не отвечающим требованиям статьи 5 Закона Волгоградской области от 16 ноября 1998 г. № 222-ОД „О местном референдуме в Волгоградской области“ (в редакции на 27.10.2008)», в котором привела два довода, по которым референдум не может быть проведён:

• вопрос «Глава Волгограда избирается гражданами, проживающими на территории Волгограда и обладающими избирательным правом, на основании всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании?» не относится к вопросам местного значения;
• предлагаемый для вынесения на местный референдум вопрос лишает представительный орган муниципального образования возможности реализовать свои полномочия в части избрания главы муниципального образования представительным органом муниципального образования из своего состава.

Данное решение обжаловалось в суде, но было оставлено в силе.

В середине июня бюро высшего совета партии «Единая Россия» поддержало кандидатуру депутата волгоградской гордумы Александра Мордвинцева для избрания на пост главы Волгограда.

17 июня 2011 года должно было состояться заседание городской Думы, на котором планировалось избрать главу Волгограда. Перед этим было проведено заседание фракции «Единая Россия», где был рассмотрен вопрос о включении в список для голосования по выборам главы Волгограда кандидатуры Александра Мордвинцева. Однако, этот вопрос так и не был рассмотрен из-за отсутствия кворума на заседании, для решения вопроса не хватило двух человек. Исполняющий обязанности председателя Думы Александр Мордвинцев не смог объяснить причины отсутствия остальных депутатов, несмотря на то, что он по регламенту обязан обеспечивать их явку. Требование депутатов предоставить документы, подтверждающие уважительные причины отсутствия депутатов, было проигнорировано Мордвинцевым. Ряд косвенных признаков позволяют сделать вывод о намеренном срыве голосования по вопросу избрания главы города со стороны отдельных членов фракции «Единая Россия». Возможно, причины такого поведения единороссов могут быть объяснены высказыванием депутата гордумы Владимира Попова: «Я разговаривал сегодня со многими депутатами, и они действительно высказывали мне: почему Москва решает, кого надо избрать главой города? Мы что, сами не можем определиться с кандидатурой?».

На 14 июля было запланировано очередное заседание городской Думы. Среди прочего, на повестку дня предполагалось вынести и вопрос об избрании главы Волгограда. Однако из 48 депутатов на заседание пришли всего 20. Позже выяснилось, что большое число депутатов, будучи одновременно государственными служащими, были посланы в служебные командировки непосредственно в день заседания. По словам, Алексея Зверева, депутата городской Думы, «партия власти», внося изменения в устав Волгограда, ввела в заблуждение городскую думу, утверждая, что та сама впоследствии определится с главой города. Однако региональное партийное руководство решило полномочия думцев резко урезать и предложило на рассмотрение единственную кандидатуру — Александра Мордвинцева, который, на взгляд многих народных избранников, не может быть избран главой города.

В июле 2011 года десять членов фракции «Единая Россия» в городской Думе покинули фракцию в знак несогласия с действиями главы администрации Волгоградской области Анатолия Бровко.

Перед летними каникулами в городскую Думу был внесён проект изменений в Устав, согласно которому предложено вернуть прямые выборы главы Волгограда. Предложение поддержали 19 депутатов. Предложение должно быть рассмотрено 7 сентября.

Правовое положение

Глава Волгограда избирается гражданами, проживающими на территории Волгограда и обладающими избирательным правом, на основании всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании сроком на 5 лет.

Глава Волгограда возглавляет администрацию Волгограда.

Полномочия главы Волгограда начинаются со дня его вступления в должность и прекращаются в день вступления в должность вновь избранного главы Волгограда.

При вступлении в должность глава Волгограда публично приносит торжественную присягу следующего содержания: «Я (фамилия, имя, отчество), вступая в должность главы города-героя Волгограда, обязуюсь при осуществлении предоставленных мне полномочий уважать, охранять и отстаивать права и законные интересы жителей города, справедливо и беспристрастно применять предоставленную мне власть, честно и добросовестно исполнять свои обязанности во благо Волгограда.».

Принятие присяги главой Волгограда и вступление его в должность проводятся в день вручения ему удостоверения об избрании.

Статья 36. Полномочия главы Волгограда (главы муниципального образования)

Глава Волгограда обладает следующими полномочиями:

1) представляет Волгоград в отношениях с органами местного самоуправления других муниципальных образований, органами государственной власти, гражданами и организациями, без доверенности действует от имени Волгограда;

2) подписывает и опубликовывает (обнародует) в порядке, установленном настоящим Уставом, принятые городской Думой решения, носящие нормативный правовой характер;

3) имеет право отклонить муниципальный правовой акт, принятый городской Думой, в порядке, установленном действующим законодательством и настоящим Уставом;

4) издает в пределах своих полномочий муниципальные правовые акты Волгограда;

5) вправе требовать созыва внеочередного заседания городской Думы;

6) предлагает вопросы в повестку дня заседаний городской Думы;

7) вносит на рассмотрение в городскую Думу проекты решений городской Думы;

8) вносит на утверждение городской Думы проект бюджета Волгограда, проекты планов и программ социально-экономического развития Волгограда, отчеты об их исполнении, а также представляет их на заседании городской Думы;

9) вносит на рассмотрение городской Думе проекты решений городской Думы, предусматривающие установление, изменение или отмену местных налогов и сборов, осуществление расходов из средств бюджета Волгограда;

10) осуществляет руководство деятельностью администрации Волгограда, её органов по решению всех вопросов, отнесенных к компетенции администрации Волгограда;

11) разрабатывает и представляет на утверждение городской Думы структуру администрации Волгограда, формирует штат администрации Волгограда в пределах утверждённых в бюджете Волгограда средств на её содержание;

12) разрабатывает и представляет на утверждение городской Думы положения об отраслевых (функциональных) и территориальных структурных подразделениях (органах) администрации Волгограда, наделенных правами юридических лиц;

13) утверждает положения о структурных подразделениях администрации Волгограда, не наделенных правами юридических лиц;

14) назначает на должность и освобождает от должности первых заместителей, заместителей главы Волгограда, руководителей органов администрации Волгограда, а также решает вопросы применения к ним мер дисциплинарной ответственности или их поощрения;

15) отменяет муниципальные правовые акты Волгограда первых заместителей главы Волгограда, заместителей главы Волгограда, руководителей отраслевых (функциональных) и территориальных структурных подразделений (органов) администрации Волгограда, а также решения руководителей иных муниципальных организаций, противоречащие действующему законодательству или муниципальным правовым актам Волгограда, принятым на местном референдуме или городской Думой, а также нарушающие права и свободы граждан, в пределах полномочий, установленных действующим законодательством и настоящим Уставом;

16) осуществляет функции распорядителя бюджетных средств при исполнении бюджета Волгограда (за исключением средств по расходам, связанным с деятельностью городской Думы);

17) заключает от имени Волгограда, администрации Волгограда договоры (контракты) в пределах своих полномочий;

18) подписывает исковые заявления, направляемые в суд или арбитражный суд, в случаях, предусмотренных законодательством;

19) делегирует исполнение части полномочий, входящих в его полномочия в соответствии с настоящим Уставом, заместителям главы Волгограда;

20) координирует деятельность органов администрации Волгограда;

21) утверждает положение о Почетной грамоте администрации Волгограда и Благодарственном письме главы Волгограда в установленном законодательством порядке;

22) осуществляет иные полномочия, предусмотренные федеральным законодательством, законодательством Волгоградской области и настоящим Уставом.

Главы Волгограда

1. Юрий Викторович Чехов (1991—2003)
   • Александр Викторович Тюрин (2003)
2. Евгений Петрович Ищенко (2003—2006)
   • Роланд Тамазович Херианов (2006—2007)
3. Роман Георгиевич Гребенников (2007—2011)

Роман Георгиевич Гребеников

20 мая 2007 года Роман Гребенников на внеочередных выборах при поддержке КПРФ получил 12 % голосов избирателей и был избран главой Волгограда.

23 февраля 2011 года в газете «Волгоградская правда» опубликовано постановление Главы администрации Волгоградской области Анатолия Бровко «Об отрешении от должности главы Волгограда Р.Г. Гребенникова». В свою очередь, Роман Гребенников сделал официальное заявление, в котором он выражает сомнения по вопросу обоснованности и законности такого решения.

См. также

• Глава Администрации Волгоградской области
• Мэр

Ссылки

• [www.volgadmin.ru/ Официальный информационно-справочный портал Волгограда]

Отрывок, характеризующий Глава Волгограда

Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.