Градоначальники Самары
Поделись знанием:
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.
Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
(перенаправлено с «Глава городского округа Самара»)
Содержание
Воеводы (1586—1781)
| Фамилия, Имя Отчество | Годы жизни | Должность | Период руководства |
|---|---|---|---|
| Засекин, Григорий Осипович | 1540/50[1] — не ранее 1597 | Воевода | 1586 — 1587 |
| Овцын, Григорий Семёнович | (?) — 1603(1604) | Воевода | 1590 |
| 1595 | |||
| Щербатый, Савва Дмитриевич | (?) — 1607 | Воевода | 1599 — 1601 |
| Пожарский-Лопата, Дмитрий Петрович | (?) — 1641 | Воевода | 1614 |
| Туренин-Жар, Василий Иванович | (?) — 1634 | Воевода | 1614 |
| Белосельский, Михаил Васильевич | (?) — 1634 | Воевода | 1614 — 1616 |
| Огарёв-Нелюб, Фома Васильевич | Воевода | 1617 — 1618 | |
| Кокарев, Григорий | Воевода | (?) | |
| Погожев, Дементий Семёнович | Воевода | 1623 — 1624 | |
| Племянников, Фёдор Тимофеевич | Воевода | 1639 | |
| Загряжский, П. | Воевода | (?) | |
| Плещеев, Лев Афанасьевич | (?) — 1645 | Воевода | 1643 — 1644 |
| Горчаков, Василий Дмитриевич | Воевода | 1644 — 1647 | |
| Овцын, Савва Тимофеевич | Воевода | 1650 — 1651 | |
| Бабичев, Пётр Иванович | Воевода | 1653 — 1655 | |
| Мясоедов, Андрей | Воевода | (?) — 12.1658 | |
| Давыдов, С. С. | Воевода | 23.12.1658 — | |
| Языков, И. Н. | Воевода | 10.01.1664 — (?) | |
| Щербатов, А. | Воевода | (?) | |
| Алфимов, Иван Михайлович | (?) — 08.1670 | Воевода | 1667 — 08.1670[2] |
| Самоуправление жителей во главе с И. Говорухиным и М. Нелосным | --- | --- | 08.1670 — 29.06.1671 |
| Эверлаков, Василий Яковлевич | Воевода | 20.09.1671 — 24.06.1672 | |
| Фон Висинов, Афанасий Денисович (Фонвизин) | Воевода | 1672 — 1674 | |
| Самарин, Андрей Никитич | Воевода | 24.05.1675 — 1676 | |
| Шель, Александр | Воевода | 1676 — 1678 | |
| Нестеров, Семён Михайлович | (?) — 1682 | Воевода | 1681 — 1682 |
| Нестеров, Иван Семёнович | Воевода | 1682 | |
| Пущин, Кирилл Панкратьевич | Воевода | 1682 — 1684 | |
| Ржевский, Алексей Иванович | (?) — 11.04.1704 | Воевода | 1689 — 1690 |
| Макшеев, И. П. | Воевода | 15.04.1700 — (?) | |
| Кушников, Алексей Иванович | около 1681 — до 1738 | Воевода | 08.09.1728 — 1731 |
Городничие (1781—1851)
| Фамилия, Имя Отчество | Годы жизни | Должность | Период руководства |
|---|---|---|---|
| Второв, Иван Алексеевич | 07.06.1772 — 14.02.1844 | Городничий | 1812 — 1813 |
| Разумов, Е. И. | Городничий | 1813 | |
| Второв, Иван Алексеевич | 07.06.1772 — 14.02.1844 | Городничий | 1813 — 1815 |
| Неизвестно | Городничий | 08.07.1814 — 02.10.1815 | |
| Второв, Иван Алексеевич | 07.06.1772 — 14.02.1844 | Городничий | 03.10.1815 — 13.12.1815 |
| Хирьянов, Николай Дмитриевич | Городничий | 14.12.1815 — 1816 | |
| Соколовский, Иван Иванович | (?) — 11(25).02.1830 | Городничий | 04(18).05.1821 — 11(25).02.1830[3] |
| Здвиженский | Городничий | (?) | |
| Сеченов | Городничий | (?) | |
| Синягин, Пётр Семёнович | (?) — 1847 | Городничий | 1829(?) — 1831(?) |
| Синягин, Пётр Семёнович | (?) — 1847 | Городничий | 1835 — 1837 |
| Синягин, Пётр Семёнович | (?) — 1847 | Городничий | 1844 |
| Шихобалов, Емельян Николаевич[4] (достоверно неизвестно) | (?) — 07.10.1888 | Городничий | 1845(?) — 1850(?) |
| Емельянов И. | Городничий | (?) | |
| Тепляков, Василий Ильич | 1792/93 — 18.12.1855 | Городничий | 1850 — 1853 |
| Плотников, Фёдор Семёнович | 1796/97 — (?) | Городничий | 1854 — (?) |
| Гладков, Михаил Иванович | 1816/17 — 1874 | Городничий | 19.11.1862 — 1864 |
Городские головы (1871—1918)
| Фамилия, Имя Отчество | Период руководства | Примечание |
|---|---|---|
| Буреев, Василий Ефимович | 03.02.1871 — 05.1873 | |
| Назаров, Михаил Иванович | 25.07.1873 — 23.08.1874 | Избран на оставшийся от Буреева срок. 23 августа 1874 года на заседании городской думы ему был высказан упрек в том, что при переговорах с комитетом Оренбургской железной дороги на тему уступок ей городской земли он отстаивал её интересы, а не городские. Назаров тут же заявил о своем немедленном уходе раньше срока. |
| Фон Эссен, Николай Иванович | 09.1874 — 12.02.1875 | Избран на оставшийся от Назарова срок, но не был переизбран на пост головы на выборах 19 декабря 1874 года, хотя занимал пост до 12 февраля 1875 года. |
| Кожевников, Ефим Тимофеевич | 03.02.1875 — 1881 | Избран на заседании городской думы 11 февраля 1875 года с 3 февраля 1875 года. Занимал пост два срока. |
| Субботин, Пётр Семёнович | 23.03.1883 — 11.12.1884 | |
| Алабин, Пётр Владимирович | 18.12.1884 — 08.03.1891 | |
| Неклютин, Николай Гаврилович | 08.02.1891 — 1896 | По итогам работы был переизбран на второй срок, но покинул пост «по семейным обстоятельствам». |
| Арапов, Пётр Александрович | 26.09.1897 — 04.1900 | Находился под давлением «троицкой партии», существовавшей в городской думе, в результате чего снял с себя цепь городского головы, уйдя таким образом в отставку, на заседании думы в апреле 1900 года. |
| Неклютин, Николай Гаврилович | 29.10.1901 — 05.1904 | |
| Постников, Сергей Несторович | 26.11.1905 — 1907 | |
| Мясников Дмитрий Кузьмич[5] | 13.04.1907— .03.1910 | Годы жизни 1849—1921. В 1910 году вопрос о продолжении карьеры Дмитрия Кузьмича на посту городского головы встал ребром. Гласные городской думы, избиравшие по закону самарского градоначальника, в ноябре 1909 года сделали выбор в пользу Михаила Дмитриевича Челышева (Челышова), который выступил с позитивной предвыборной программой «Свет, гласность и контроль» и официально вступил в должность в марте 1910 года. |
| Челышев, Михаил Дмитриевич | .03.1910 — 1912 | Одержал победу на выборах у Постникова (5 голосов «за») и Мясникова (8 голосов «за») с 33 голосами «за». Совмещал должность городского головы с членством в Государственной думе. Пытаясь расширить свои права за счет городской думы, вошёл в конфликт с большинством гласных и в 1912 году оставил пост. Исполняющим обязанности городского головы в 1911—1914 годах значится гласный В. П. Ушаков |
| Пермяков, Сергей Ефремович | 1914 — 23.12.1916 | Из-за скрытой деятельности последователей Челышева в городской думе был рассмотрен вопрос о доверии Пермякову. Несмотря на подтверждение доверия, 24 ноября 1916 года он подал прошение об отставке и до получения из Москвы подтверждения находился в отпуске без сохранения содержания. |
| Смирнов, А. М. | (?) — 18.01.1918 |
Руководители (с 1918 по 1992)
| Фамилия, Имя Отчество | Годы жизни | Должность | Период руководства |
|---|---|---|---|
| Город под управлением Комитета членов Учредительного собрания | --- | --- | 08.06.1918 — 07.10.1918 |
| Куйбышев, Валериан Владимирович | 25.05(06.06).1888 — 25.01.1935 | Председатель Городского Исполкома | 19.11.1920 — (?) |
| Клюев, Павел Николаевич | 14.01.1891 — 11.05.1938 | Председатель Городского Исполкома | (?) — 23.10.1937 |
| Пылев, М. А. | (?) | Председатель Городского Исполкома | 01.1940 — 09.1942 |
| Волков, П. П. | (?) | Председатель Городского Исполкома | 09.1942 — 03.1943 |
| Коновалов, А. Г. | (?) | Председатель Городского Исполкома | 03.1943 — 05.1944 |
| Васильев, К. П. | (?) | Председатель Городского Исполкома | 05.1944 — 09.1945 (?) |
| Смирнов, Владимир Иванович | 1908 — (?) | Председатель Городского Исполкома | 1951 — 1959 |
| Ковалёв, Олег Ильич | 11.08.1915 — 22.03.1993 | Председатель Исполкома городского СДТ | 1961 — (?) |
| Росовский, Алексей Андреевич | 06.04.1923 — 06.07.2009 | Председатель Исполкома городского Совета народных депутатов | 11.1964 — 05.1982 |
| Золотарёв, Владимир Иванович | род. 03.03.1936 | Председатель Исполкома городского Совета народных депутатов | 06.1982 — .12.1984 |
| Задыхин, Геннадий Васильевич | род. 13.06.1940 | Председатель Исполкома городского Совета народных депутатов | .12.1984 — 1988 |
| Родионов, Алексей Иванович | род. 09.08.1940 | Председатель Исполкома городского Совета народных депутатов | 15.12.1988 — .11.1990 |
| Титов, Константин Алексеевич | род. 30.10.1944 | Председатель Исполкома городского Совета народных депутатов | 12.1990 — 31.08.1991 |
| Фамилия, Имя Отчество | Годы жизни | Должность | Период руководства |
|---|---|---|---|
| Теплов, Николай Павлович | 1887-1942 | 14.10.1917 — 05.1918 | |
| Масленников Александр Александрович | 10.07.1890 — 18.04.1919 | Председатель Городского Совета | 05.1918 — 8.06.1918 |
| Город под управлением Комитета членов Учредительного собрания | --- | --- | 08.06.1918 — 07.10.1918 |
| Теплов, Николай Павлович | 1887-1942 | Председатель Городского Совета | 14.10.1918 — 13.11.1918 |
| Куйбышев, Валериан Владимирович | 25.05(06.06).1888 — 25.01.1935 | Председатель Городского Совета | 15.11.1918 — 04.1919 (?) |
| Постышев, Павел Петрович | 06(18).09.1887 — 26.02.1939 | Первый Секретарь городского комитета ВКП(б) | 1937 — 1938 |
| Заикин, Валерий | (?) | Первый Секретарь городского комитета ВКП(б) | (?) |
| Жаворонков, Василий Гаврилович | 28.01(10.02).1906 — 09.06.1987 | Первый Секретарь городского комитета ВКП(б) | 11.1943 — 04.1946 |
| Пузанов, Александр Михайлович | 12(25).10.1906 — 01.03.1998 | Первый Секретарь городского комитета ВКП(б) | 1946 — 1950 |
| Банников, Николай Васильевич (секретарь) | 10.05.1914 — 10.12.2004 | Первый Секретарь городского комитета КПСС | 1955 — 1959 |
| Ветлицкий, Вячеслав Фёдорович | 15.02.1915 — 05.01.1992 | Первый Секретарь городского комитета КПСС | 1961 — (?) |
| Калинин, Алексей Иванович | (?) | Первый Секретарь городского комитета КПСС | (?) — 1966 |
| Апарин, Николай Кузьмич | (?) | Первый Секретарь городского комитета КПСС | 1966 — (?) |
| Дробышев, Борис Фёдорович | (?) | Первый Секретарь городского комитета КПСС | 1976 — (?) |
| Золотарёв, Владимир Иванович | род. 1936 | Первый Секретарь городского комитета КПСС | 12.1984 — 11.1991 |
Глава городского округа Самара
| № | Имя | Портрет | Начало правления | Окончание правления | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Олег Николаевич Сысуев |  |
11 января 1992 | 1 апреля 1997 | Назначен главой администрации города Самары Указом Президента РФ. 5 июня 1994 года победил в первом туре выборов мэра Самары, набрав 72,89 % голосов. Освобожден от должности мэра из-за назначения заместителем председателя Правительства РФ по социальным вопросам. |
| — | Лумпов Владимир Ильич | |
1 апреля 1997 | 15 августа 1997 | Временно исполняющий обязанности главы городского округа Самара |
| 2 | Лиманский Георгий Сергеевич |  |
15 августа 1997 | 23 октября 2006 | |
| 3 | Тархов Виктор Александрович |  |
23 октября 2006 | 11 октября 2010 | всенародно избран на Выборах главы городского округа Самара 2006 года. |
| 4 | Азаров Дмитрий Игоревич |  |
11 октября 2010 | 11 октября 2014 | Досрочно сложил полномочия в связи с получением должности сенатора Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации. |
| — | Карпушкин Александр Викторович | |
11 октября 2014 | 24 ноября 2014 | Временно исполняющий обязанности главы городского округа Самара |
| 5 | Фетисов Александр Борисович |  |
24 ноября 2014 | 13 октября 2015 | Согласно новой редакции Устава г. о. Самара перешел в статус председателя думы г. о. Самара — главы г. о. Самара. |
| 6 | Фурсов Олег Борисович | 13 октября 2015 | Настоящее время | Избран депутатами Городской думы[6] |
См. также
Напишите отзыв о статье "Градоначальники Самары"
Примечания
- ↑ Точная дата рождения неизвестна
- ↑ Убит во время восстания Стеньки Разина.
- ↑ Покончил с собой. Иван второв писал: «Покойный Иван Иванович был очень робок и малодушен, ибо, сверх того, был донос о взятках, а это частью оказалось справедливым. Он не мог перенести сего, оставил письмо, что он умирает жертвой злобы и клеветы. Знакомые его поражены были сим происшествием.»
- ↑ Предположение самарского историка-краеведа Глеба Алексушина
- ↑ [samsud.ru/blogs/hroniki-samarochki/samarskie-zarisovki.html Самарские зарисовки — Самарские судьбы]. samsud.ru. Проверено 8 апреля 2016.
- ↑ [samadm.ru/authority/deputy-mayor/ Администрация города Самара]
Литература
- Алексушин Г. В. Во главе Самары. Самара: Самарский дом печати, 1999.
- Постановление Главы города Самары 1997
Ссылки
- [bunkerstalin.ru/ Самарский политический Олимп]
|
Это заготовка статьи о Самаре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Градоначальники Самары
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.
Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
