Глава (архитектура)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Глава (храм)»)
Перейти к: навигация, поиск

Глава в архитектуре — декоративное покрытие, расположенное над куполом храма и устраиваемое на световом барабане. Главка — глава, устроенная на декоративном (глухом) барабане. В историко-архитектурном и реставрационном обиходе о главах часто говорят и в широком смысле — как о завершении храма, состоящем из барабана, купола и купольного покрытия. Соответственно, к главам часто относят и простейшие посводные покрытия (металлом либо лемехом непосредственно по своду).





Формы глав

Главы бывают шлемовидными, луковичными, грушевидными, зонтичными, конусовидными и т. п. Необходимо различать простейшее посводное покрытие (не являющееся главой в узком смысле) и шлемовидную главу (когда благодаря каменным или деревянным декоративным надкладкам глава принимает форму, близкую к форме древнерусского шлема).

Определим и разницу между шлемовидными и луковичными главами: у последних также килевидный верх, но максимальный диаметр главы больше диаметра барабана, то есть присутствует визуальная «бочкообразность». Высота луковичной главы, как правило, не меньше её ширины. У шлемовидной главы высота всегда меньше ширины.

Грушевидные главы характерны для «украинского барокко», зонтичные и конусовидные — для закавказской архитектуры. В древнерусском зодчестве и в соответствующей иконографии они практически отсутствовали.

Генезис глав древнерусских храмов

Относительно генезиса форм древнерусских глав в XIX веке устоялись стереотипы, продержавшиеся до конца XX века:

 — «византийская» посводная форма купольных покрытий имела место в большинстве княжеств домонгольской Руси (Киев, Чернигов, Смоленск и пр.);

 — шлемовидные главы преобладали в домонгольском Владимиро-Суздальском княжестве, затем такая форма глав была воспринята в Тверском и Московском великих княжествах, а затем и в централизованном Русском государстве;
 — луковичные главы появились (эпизодически) во второй половине XVI века, а в XVII веке стали массовым явлением.

В середине XX века Б. А. Рыбаков и Н. Н. Воронин впервые поставили под сомнение эти стереотипы. На рубеже XX и XXI веков ряд их предположений обосновал С. В. Заграевский. Современный взгляд на генезис древнерусских глав следующий:

 — в домонгольское время повсеместно (в том числе и в Северо-Восточной Руси) распространены простейшие посводные покрытия, существование каких-либо декоративных купольных покрытий не доказано;
 — со второй половины XIII до конца XVI века повсеместно распространены луковичные главы, в том числе в шатровом зодчестве XVI века. Посводные покрытия домонгольского времени теоретически могли сохраняться на некоторых второстепенных храмах, но к концу XVI века они уже были повсеместно заменены на луковичные. Существование любых иных форм купольных покрытий (шлемовидного, зонтичного, конусовидного и пр.) не доказано.
 — с конца XVI до середины XVII века повсеместно распространены луковичные главы, в том числе в шатровом зодчестве, существование любых иных форм купольных покрытий не доказано.
 — с середины XVII до конца XVIII века на многих храмах луковичные главы заменяются шлемовидными в целях стилизации «под старину», в большинстве случаев через несколько десятилетий на этих храмах вновь возводятся луковичные главы.

В соответствии с современными представлениями, луковичные главы были изобретены в Древней Руси без каких-либо внешних влияний либо заимствований (нигде в мире луковичные главы не появились ранее, чем на Руси).

Цвет глав

При наличии финансовых возможностей главы в Древней Руси золотились, но гораздо чаще они крылись лемехом либо металлом, выкрашенным в любой светостойкий цвет[1].

В современных храмах РПЦ формально не регламентирует форму и цвет глав. Выбор этих параметров производится исходя из исторического контекста, практических и эстетических соображений.

Напишите отзыв о статье "Глава (архитектура)"

Литература

Примечания

  1. [rusarch.ru/zagraevsky39.htm Заграевский С.В. Цветовые решения глав древнерусских храмов]

Ссылки

  • [www.rusarch.ru/zagraevsky1.htm Заграевский С. В. Формы глав (купольных покрытий) древнерусских храмов.]
  • [www.rusarch.ru/voronin2.htm Воронин Н. Н. Архитектурный памятник как исторический источник (заметки к постановке вопроса).]

Отрывок, характеризующий Глава (архитектура)

– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.