Главная литературная премия Малайзии

Главная литературная премия Малайзии (малайск. Hadiah Sastera Perdana Malaysia) — основная правительственная награда в области литературы в Малайзии. Присуждается ежегодно по трём категориям.

Категория А (книги, сборники одного автора). Жанры: повесть, сборник рассказов, сборник стихов, сборник пьес, сборник критических эссе, сборник литературных исследований, биогафическое (автобиографическое) произведение.

Категория Б (отдельные произведения, опубликованные в журналах, газетах, сборниках). Жанры: стихотворение, рассказ, пьеса, критическое эссе.

Категория В (литература для детей и юношества). Жанры: повесть, сборник рассказов, сборник стихов, сборник пьес..

История премии

Установлена в 1971 году по предложению премьер-министра Абдул Разака. Первоначально называлась «Премия за литературное произведение» (малайск. Hadiah Karya Sastera ) и присуждалась ежегодно до 1976 года за лучшее стихотворение, рассказ, антологию стихов, двухактную пьесу, повесть и критическое эссе. За пять лет премию получили 30 литераторов, в том числе поэты Ахмад Сарджу, Закария Али, Абдул Латиф Мохиддин, Зурина Хассан, Джаафа Х. С., Заихасра, Т. Алиас Таиб, Лим Сви Тин, писатели Анвар Ридван, Хатиджа Хашим, Фатима Бусу, драматург Азизи Хаджи Абдулла.

С 1977 по 1980 год премия не присуждалась.

С 1981 года премия была возрождена под новым названием «Литературная премия Малайзии» (Hadiah Sastera Malaysia) с периодичностью один раз в два года. С сезона 1990/1991 годов премия стала присуждаться только за произведения, опубликованные в виде книги. Это мотивировалось необходимостью повысить качественные критерии отбора произведений. Это привело к тому, что число принимаемых на конкурс работ резко упало.

С сезона 1996/1997 годов премия получила современное название, а с 2010 года снова стала ежегодной.

Отрывок, характеризующий Главная литературная премия Малайзии

– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.