Ёлка (мероприятие)

Новогодняя ёлка — праздничное мероприятие для детей, проводимое в СССР, современной России и других постсоветских странах.

Праздники для детей с таким названием стали проводить, по инициативе кандидата в члены политбюро ЦК ВКП(б) П. П. Постышева с 1935 года взамен Рождественской ёлки. (см. Новый год в СССР)

Главная ёлка страны

Главной ёлкой в СССР была ёлка, проводимая с 1937 года в Колонном зале Дома Союзов, перенесённая в 1954 году в Кремль: сначала в Большой Кремлёвский дворец, а потом — в новый Кремлёвский дворец съездов. Билеты на эту ёлку распределялись среди отличников школ, а также среди детей номенклатуры. Представление с главной ёлки страны транслировались по Центральному телевидению.

Крупные ёлки также проходили при дворцах спорта: Лужники, Олимпийском, Крылья Советов и других. Небольшие ёлки были при домах культуры заводов и фабрик, при школах.

В советское время новогодние ёлки организовывали государство, партийные организации, профсоюзы, предприятия. В зависимости от достатка и влияния организаций, спонсирующих праздник, данное мероприятие имело различный масштаб и различную ценность праздничных наборов, получаемых по пригласительному билету.

В наши дни новогодняя ёлка организуется повсеместно как государственными, так и различными коммерческими структурами.

Дед Мороз на Кремлёвской ёлке

Первым Дедом Морозом стал Михаил Наумович Гаркави в 1937 году. С 1938 года главным новогодним волшебником стал Сергей Иванович Преображенский. В этой роли он проработал около 20 лет. С середины 60-х годов Дедом Морозом становится Александр Леопольдович Хвыля. Последним Дедом Морозом в Советском Союзе был Роман Сергеевич Филиппов (последний раз в 1992 году). Первым российским Дедом Морозом стал Дмитрий Назаров. Кто сейчас является Дедом Морозом на Кремлёвской ёлке — неизвестно. По неофициальным данным — это актёр Станислав Дужников.

Ссылки

• [www.aif.ru/ny/tellings/1073513 Деды Морозы в истории страны]

Отрывок, характеризующий Ёлка (мероприятие)

Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей: