Главное справочное бюро (Константинополь)

Главное справочное бюро Организовано в мае 1920 г. в Константинополе для сбора сведений и выдачи справок о местонахождении русских эмигрантов по инициативе графини Варвары Николаевны Бобринской (урождённая Львова)(1864-1940) [www.google.ru/search?q=%D0%91%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D0%92%D0%B0%D1%80%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%B0+%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0&newwindow=1&hl=ru&tbm=isch&imgil=KykF27rxQZ7UnM%253A%253Bhttps%253A%252F%252Fencrypted-tbn1.gstatic.com%252Fimages%253Fq%253Dtbn%253AANd9GcT-QX2bIdInpI5IeN7-mtvU5b32TZ7HIYxB9Wov0X9hIsROpnnh%253B460%253B678%253BPI7pKQfxNKTn8M%253Bhttp%25253A%25252F%25252Fpkk.memo.ru%25252Fpage%25252525202%25252FKNIGA%25252FBo.html&source=iu&usg=__Um4jWe_y8mTvd-PIgA2tG8ybsOI%3D&sa=X&ei=3IpaU-iXIYbr4wTo74GoAw&ved=0CDsQ9QEwBA#facrc=_&imgdii=_&imgrc=TLoDNpP8FDzJTM%253A%3BDJYyaF61AN5hlM%3Bhttp%253A%252F%252Fportal.rin.ru%252Fphoto%252Fpersona%252Fportrait%252F33311%252Fjakovleva-varvara-nikolaevna.jpg%3Bhttp%253A%252F%252Fportal.rin.ru%252Fpersona%252Fview%252F22405%252F%3B165%3B233], впоследствии ставшей заведующей бюро. В ряде документов называется «Центральное справочное бюро», «Главное регистрационно-справочное бюро», имело печать и штамп «Главное справочное бюро при совещании по оказанию помощи русским беженцам».

История создания

Главное справочное бюро (с августа 1921 года — Главное регистрационное бюро), создано в мае 1920 года решением Центрального объединённого комитета российских общественных организаций. Генерал Лукомский, Александр Сергеевич в мае 1920 года предложил графине Бобринской В. Н. возглавить бюро.

Из воспоминаний Бобринской В. Н. (ГАРФ, ф.5919, оп.1, д.5,л.132): «Распределение беженцев велось англичанами, но в их канцелярии царил такой хаос и такая неразбериха, что вопль стоял у всех беженцев, ни кто не знал, где кто находится. Жены были без мужей, родители без детей, и дети (не малолетние) без родителей. Я обратилась в Русское посольство с предложением взять на себя дело справочного бюро». «Я взялась за дело и через неделю в справочном бюро были уже данные о 20 000 беженцев».

Из краткого отчёта Бобринской В. Н. 18(5) 1921 г. (ГАРФ, ф.5982, оп.1, д.1,л.6): «Приглашение в мае Лукомским организовать дело регистрации беженцев, я ясно видела перед собой две задачи, из которых одна в силу своего обще-политического характера, затемняла вторую… …Первая самая важная и самая трудная задача была путём статистических выводов выявить перед иностранцами культурное лицо беженнского коллектива и этим самым вызвать в иностранных державах соответствующее отношение».

В задачу бюро входила полная регистрация уже прибывших и ожидающихся беженцев, а также справочная работа с целью оказания им помощи в поиске родных и близких.

• Из проекта организации регистрации русских граждан эмигрировавших из России и справочного бюро.(ГАРФ, ф.5982, оп.1, д.1, л.л.4, 4об, 5, 6)
  • "Регистрация русских граждан производится с целью:

а)выяснить количество граждан покинувших родину под влиянием политических событий; б)-в)определить возрастной, сословный и профессиональный состав эмигрантов, места расселения беженцев; и)подвести общий итог потери культурных сил России эмигрировавших из России и т. д.

• • Для выполнения необходимо:

1.Произвести экспедиционным путём регистрацию русского населения на островах прилегающих Константинополю и Греческого Архипелага; 2.Организовать филиалы в Болгарии, Сербии.

• • Техническая сторона дела. Весь получаемый в Главном Справочном Бюро материал немедленно по поступлении переносится на карточки а) большую регистрационную; и б) малую архивную.
• Была разработана инструкция для лиц заполняющих карточки.

Справки в Бюро выдавались бесплатно. Еженедельно составлялись справки о работе, в которых фиксировалось количество запросов из разных городов и государств.

• Сразу после создания Бюро приступило к повторной регистрации русских в Константинополе и окрестностях.[www.sgline.org/cat/16/10882 ]. До этого в Константинополе регистрацию прибывающих из России беженцев проводили британские оккупационные власти, система их регистрации была далека от совершенства.

К концу июня 1920 года в главном справочном бюро было зарегистрировано около 25 тыс. (с адресами) беженцев из России. Это было вызвано отступлением в январе — марте 1920 г. армии генерала Деникина, которое сопровождалось потоком беженцев из российских черноморских портов в Турцию и на Балканы, .

• В ноябре 1920 г., после прибытия в Константинополь гражданских лиц, эвакуировавшихся из Крыма вместе с остатками русской армии Врангеля, картотека бюро стала быстро пополняться и в конце 1920 года достигла 190 тыс. имен с адресами.

Регистрационные данные собранные в бюро за 1921 г. не сохранились. В октябре 1921 г. бюро было закрыто из-за отсутствия средств, хотя ещё около месяца единственный служащий бюро продолжал заниматься справочной работой.

• Из отчёта графини Бобринской:

«…нравственное удовлетворение от справочного отдела получается большое. Удается соединить вместе членов семьи или указать местонахождения давно разыскиваемых родителей или детей; успокоить озабоченных о судьбе своих близких, иногда выпадает на долю Бюро тяжёлая обязанность сообщить о болезни или смерти члена семьи. Большей частью запрашивающие лица уходят удовлетворённые и по почте получаются благодарности».

Деятельность и результаты

• Первое время Бюро приходилось на собственный риск и случайные средства производить те расходы, которые оно считало необходимыми. Наконец пришла помощь в лице С.Н.Ильина, давшего 1600 лир.
• В течение 1920 года работа персонала Бюро проходила сверх сил дозволенных официально. Ежедневная выдача личных справок колебалась от максимума 729 до минимума 90 с положительным удовлетворением запросов 25-40% и письменных справок от 357 до минимума 111 с положительным удовлетворением. В бюро работали на карточках 5 человек, ответами на запросы общего характера 2 человека. Бюджет от правительства составлял 850 лир ежемесячно.
• В бюро были сосредоточены списки всех пассажиров прибывших в Константинополь на пароходах из Крыма, Одессы, Керчи, Севастополя, Новороссийска в период 1919-22 годов. Значительная часть списков сохранилась и хранится в ГАРФе.
• Количество устных запросов в день составляло около 800 запросов.
• С. С. Ипполитов, С. В. Карпенко, Е. И. Пивовар. РОССИЙСКАЯ ЭМИГРАЦИЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ В НАЧАЛЕ 1920-х ГОДОВ (Численность, материальное положение, репатриация)[antalyatoday.ru/forum/showthread.php?t=4812]
• Из отчёта Бобринской В.Н. за 1920 год: "Прекращение деятельности до перевода беженцев из Константинопольского района невозможно, это единственное место централизующее русских беженцев со всего земного шара и прекращение его фактически сводилось бы к потери связи между разрозненными членами русской эмиграции".

Акт о ликвидации собранных документов

• В октябре 1921 года условия для работы Бюро усложнились. Консулом России было предложено прекратить деятельность, а собранные документы уничтожить из-за сложности хранения.Ликвидация документов была поручена от консульства Г.П.Сланскому, а от Бюро И.И.Алейникову.
• Из Воспоминаний Бобринской В.Н.(ГАРФ, ф.5819, оп.1, д.5, лист 137 "Хроника моей жизни.Воспоминания. 1864-1930 г.):..."Желая сохранить для истории весь материал нашего справочного бюро и видя, что дело в Константинополе непрочно, я снеслась с Сербией и получила ответ, что они с радостью принимают весь материал и будут его беречь до поры до времени. Связанные в пачки бумаги и карточки нашего бюро требовали большого пространства, они занимали половину товарного вагона. Нужно было найти деньги на отправку всего этого груза. Я поехала к американскому представителю, и они согласились оплатить весь провоз до Белграда. Когда все было готово и я вновь приехала к американцам, то они мне отказали во всем, говоря что Нератов Анатолий Анатольевич и кн.Гагарин (Гагарин, Сергей Андреевич (1887—1941))- секретарь посольства - против перевоза наших бумаг. Озадаченная я поехала к Нератову, и от него узнала, что он желает, чтобы я все бумаги и карточки сожгла, чтобы они не попали в руки большевиков. Недомыслие г.г. официальных наших представителей смехотворна, если бы оно не было трагично. Я потребовала официальной бумаги о сожжении документов, сожгла большую часть, сохранив то что могла, что и передано мною в архив."
• Из Акта о ликвидации документов: 18 декабря 1922 по распоряжению Консульской части в период с 10 по 18 декабря сожжены во дворе Русского Консульства, в помещении прачечной, документы хранящиеся в бюро, в том числе цветных карточек, 73 ящика (по подсчётам бюро до 200000 шт.).
• Из записки Бобринской В.Н.: "Личное мое чувство, как и чувство всех работающих со мной остаётся неизменным, именно гордость своими соотечественниками и искрение и обоснование признание за ними качеств высшего порядка каковы: духовные сознательность. полная достоинства выдержка и ясность в несении своих несчастий".

Ссылки

• [libinfo.org/index/index.php?id=1498 ГАРФ фонд Р-5982 Главное справочное Бюро. Константинополь. 1920-22. Опись 1, 216 дел]
• [opisi.garf.su/default.asp?base=garf&menu=2&v=3&node=326&fond=2516&opis= ГАРФ фонд Р5819]. Бобринская Варвара Николаевна, графиня, член городской управы Пятигорска (1919 г.), заведующая главным справочным бюро в Константинополе (1920—1922 ГГ.), эмигрантка.
• [www.russkie.org/index.php?module=printnews&id=3155 С. С. Ипполитов, С. В. Карпенко, Е. И. Пивовар. Российская эмиграция в Константинополе в начале 1920-х годов. Численность, материальное положение, репатриация] // «Отечественная история» (публикуется в сокращении) 16.06.03 // 10:19

Отрывок, характеризующий Главное справочное бюро (Константинополь)

– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.