Chief Executive Officer

Не следует путать с SEO.

Chief Executive Officer (аббрев. CEO, калька с амер. англ. «Главный исполнительный директор», в брит. англ. Managing Director, аббрев. MD) — директор, высшая административная должность существующая в странах с англосаксонской экономической моделью (США, Великобритании и пр.). Используется в государственных, коммерческих и некоммерческих организациях, а также в транснациональных компаниях/корпорациях. По сути ближе всего к российскому Генеральному директору — CEO принимает общие ответственные решения, которые должны обеспечивать устойчивый рост компании. Фактически, для каждой конкретной организации обязанности и порядок назначения/смещения CEO определяются её внутренними положениями и правилами.

Согласно теории менеджмента, основная функция CEO — быть связующим звеном между компанией и внешней средой (обществом, экономикой, технологией, рынками и потребителями). Таким образом, в область задач и ответственности лица, занимающего эту должность, входит обеспечение соответствия действий компании критериям и нормам всего разнообразия внешних стейкхолдеров.

Название

На русский язык название должности Chief Executive Officer (принятая аббревиатура — CEO) интерпретируют по-разному и на сегодняшний день нет устоявшегося перевода этого термина с американского английского. В некоторых словарях может указываться неверное значение должности как «Президент» (англ. President), но, в основном, для перевода употребляется калька «Главный исполнительный директор». Однако, дословный перевод не отражает сущности этого термина и следует понимать, что должность CEO ближе к российскому Генеральному директору, чем к Исполнительному, несмотря на то, что последний более созвучен с калькированным переводом. Наиболее точные по смыслу значения должности CEO — «Генеральный директор», «Главный административный руководитель», «Главное должностное лицо».

Не следует путать несколько устойчивых словосочетаний, грамматически связанных с составляющими название этой должности словами-терминами: executive officer — «представитель исполнительной власти»; Chief Executive — «глава исполнительной власти» (напр., Президент США, Губернатор штата). Непосредственное значение английских слов-терминов составляющих название должности CEO: chief — «глава/руководитель», «главный/основной»; executive — «исполнительный/административный», «ответственный», «высший», также термин иногда используется для обозначения уровня руководителей стоящих над менеджерами (англ. managers), то есть занимающих высшее звено в администрации; officer — «должностное лицо/служащий/чиновник», иногда (например, в банках) термин используется для обозначения руководителей уровня executive и managers, в отличии от staff — обычных сотрудников.

В корпоративной иерархии

CEO относится ко второму уровню управления в компаниях с акционерной собственностью (англ. public companies) — административному, то есть реально управляющему (к первому уровню управления относится Совет директоров (англ. Board of Directors), который выбирают на Собрании акционеров данной компании (англ. Annual General Meeting), а также Председатель совета директоров (англ. Cairman of the Board), которого избирает из своего числа Совет директоров). Обычно, в подчинении у CEO находятся Chief Operating Officer (COO), Chief Financial Officer (CFO), Chief Technology Officer (CTO) и другие ответственные руководители компании (англ. officers of the company).

Как правило, на должность CEO в компаниях с акционерной собственностью назначают по решению Собрания акционеров или Совета директоров, иногда, при выборе директоров, может использоваться кумулятивное голосование (англ. cumulative voting). Нередки случаи, когда Совет директоров на должность CEO нанимает Председателя совета директоров или Президента компании (Президент на должности CEO по рангу становится выше Председателя совета директоров), а иногда все эти три должности получает один человек. Смещение с должности CEO зависит от внутренней политики и сложившихся обстоятельств в каждой конкретной компании. По мнению ряда авторов, рассматривающих структуру администрирования в американских компаниях, одной из особенностей их управления является то, что корпоративные отношения между CEO и подчинёнными ему COO, CFO, CTO и пр. несколько сложнее выработанной в России системы «начальник — подчинённый».

Функции

Определение функций CEO по А. Д. Лафли (Пред. совета директоров и CEO «Procter & Gamble»):

«Позиция CEO уникальна с точки зрения определения задач, ценностей и критериев успеха в соответствии со спецификой бизнеса компании и потребностями текущего и будущего периодов. Он должен следить и вносить коррективы, обеспечивающие их необходимую ориентацию на внешнюю среду, обеспечивать выработку критериев и стандартов, направленных на поддержание роста и устойчивого конкурентного преимущества. …»

 — «What only the CEO can do», 2009.

Фактически для каждого конкретного агентства, предприятия, фирмы и пр. функции должности своего CEO определяются уставом организации (англ. articles of association, articles of incorporation) и её внутренними правилами (англ. by-laws), а также во многом зависят от структуры определённой компании. Поэтому должность CEO может обозначать как первого человека организации, так и лишь одного из её директоров, выполняющего некоторые обязанности.

Согласно характеристике влиятельного теоретика менеджмента XX века П. Ф. Друкера, должность CEO является связующим звеном между внутренней средой — своей организацией, и внешней средой — обществом, экономикой, технологией, рынками и потребителями; при этом, «внутри есть только затраты, а результаты есть только вовне». По мнению руководителя «Procter & Gamble» А. Д. Лафли, нередко CEO воспринимается как наставник и помощник в решении проблем по мере их возникновения в организации, но, в действительности, у него есть другие уникальные задачи, в специфике которых А. Д. Лафли согласен со взглядами П. Ф. Друкера.

В 2009 году в журнале «Harvard Business Review» А. Д. Лафли посвятил статью функциям CEO, где он охарактеризовал это должностное лицо, как единственное, в полной мере ощущающее влияние внешнего мира на компанию и обеспечивающее адекватную реакцию своей организации в виде устойчивых продаж и прибыли. Согласно автору, другие руководители высшего звена имеют более узкий горизонт видения и отвечают, в основном, лишь за одно направление. CEO лучше других способен видеть возможности, вырабатывать суждения и твёрдые указания, он один несёт ответственность за результаты действий компании и за их соответствие критериям и нормам всего разнообразия внешних стейкхолдеров. Общие ответственные решения, которые принимает CEO, должны быть ориентированны вовне, а направленность CEO вовнутрь компании, наоборот — вредит росту. А. Д. Лафли считает, что в конкретной практике роль CEO, как связующего звена, разделяется на следующие задачи, выполнение которых должно занимать большую часть его рабочего времени:

1. Определение и интерпретация значимости внешней среды. Эта задача заключается в определении какой элемент внешнего окружения компании, какая именно группа стейкхолдеров имеет наибольшее значение; а также в чём для компании заключаются наиболее важные результаты её деятельности. Только CEO может решить эту задачу, так как взгляд других высших руководителей зависит от их позиции в организации.
2. Определение бизнеса компании. CEO должен проводить постоянный анализ и искать ответ на двойной вопрос, каким бизнесом занимается компании и каким не занимается. То есть на каком «поле» следует играть, что бы выигрывать, а куда и вовсе не следует вторгаться. Для этого нужен широкий взгляд, охватывающий всю компанию, которым обладает только лицо на должности CEO.
3. Нахождение баланса между настоящим (текущей доходностью) и будущим (необходимыми инвестициями). Достижение такого равновесия для CEO состоит из 3-х шагов: первый — определение реалистичных целей роста на краткосрочный период, что служит основой для выработки достоверных планов на более длительное планирование; второй — выработка гибкого процесса бюджетирования; третий — стратегическое распределение человеческих ресурсов, решающих сегодняшние и завтрашние задачи. Последний шаг является ключевой задачей CEO, так как он в большей степени владеет знанием о будущем развитии бизнеса.
4. Выработка организационных ценностей и стандартов. Ценности определяют лицо компании и её поведение, стандарты связаны с ожиданиями, они означают критерии успеха, оцениваемые с точки зрения внешней среды. CEO в процессе определении ценностей и стандартов компании должен понимать, насколько его компания успешна с точки зрения тех, кто имеет для компании большую ценность, и насколько успешна по сравнению с лучшими показателями на рынке.

Владение долей собственности

В корпоративном праве англосаксонской правовой системы существует такое понятие, как личная заинтересованность директора (англ. director's interest). Возникает она в случае, когда руководители компании (в том числе это может быть и CEO) владеют акциями, облигациями и пр. своей организации. При совершении сделок с этими ценными бумагами руководство обладает большей информацией, чем рядовые акционеры, и может использовать некоторые сведения в личных неблаговидных целях. Поэтому несмотря на то, что владение акциями компании среди руководства обычно поощряется, любые их личные операции находятся под строгим контролем.

С 1934 года в США существует Закон о торговле ценными бумагами (англ. Securities Exchange Act of 1934), имеющий целью улучшить степень информированности инвесторов и усилить борьбу со злоупотреблениями. Помимо прочего, он требует регулярного предоставления сведений о сделках директоров компаний. Также все владельцы более 10 % акций какой-либо компании и все директора, владеющие её ценными бумагами, обязаны предоставлять учётную форму 3 (англ. form 3) в Комиссию по ценным бумагам и биржевой деятельности (англ. Securities and Exchange Commission) и на соответствующие биржи.

Профессиональная ассоциация и пресса

В 1977 году в США была основана профессиональная организация под названием «Национальная ассоциация директоров корпораций» (англ. National Association of Corporate Directors). На 2015 год она объединяла около 17 000 председателей правлений, директоров, а также других руководящих сотрудников и юристов. Организация собирает и распространяет информацию, касающуюся деятельности деловых кругов, проводит семинары, ежемесячно публикует 2-а издания: «Корпорат директорс спешл рипорт сириес» (англ. Corporate Directors' Special Report Series) и «Директорс мансли» (англ. Directors Monthly).

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

• Активная бизнес-лексика = Active Business Vocabulary : лингв. слов. / Сост. В. Н. Крупнов. — Учеб. пособие. — М. : АСТ: Астрель: Транзиткнига, 2005. — 334, [2] с. — 3000 экз. — ISBN 5-17-032315-8 (АСТ), 5-271-12039-2 (Астрель), 5-9578-2207-8 (Транзиткнига).</span>
• Американа. Англо-русский лингвострановедческий словарь = Americana. English-Russian Encyclopedic Dictionary : лингвоэнцикл. слов. ок. 20 000 сл. статей / Под ред. и общ. руков. Г. В. Чернова, ред. В. П. Астахов, И. В. Зубанова, О. А. Тарханова, И. Л. Чернова. — Смоленск : Полиграмма, 1996. — 1186 с. — ISBN 5-87264-040-4.</span>
• Англо-русский полный юридический словарь словарь = English-Russian Comprehensive Law Dictionary : лингв. слов. ок. 35 000 сл. и словосоч. / Сост. А. С. Мамулян, С. Ю. Кашкин, отв. нуч. ред. О. Е. Кутафин. — 1-е изд. — М. : Советникъ, Рэббит, 1993. — 400 с. — 150 000 экз. — ISBN 5-87465-001-6.</span>
• Англо-русский словарь терминов финансовой отчётности : терминологич. слов. ок. 1000 терм. / Сост. О. В. Довбыш, науч. ред. Н. Н. Миронова. — Самара : Парус-Принт, 2003. — 80 с. — 300 экз. — ISBN 5-94791-011-X.</span>
• Минервин И. Г. [cyberleninka.ru/article/n/2010-03-044-lafli-a-g-o-vazhneyshih-funktsiyah-glavnogo-rukovoditelya-kompanii-lafley-a-g-what-only-the-ceo-can-do-harvard-business-rev-boston Реферат на статью 2009 года А. Г. Лафли «О важнейших функциях главного руководтеля компании»] = Lafley A. G. What only the CEO can do : науч. ст. — В: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 2: Экономика : реферативный журнал // Институт научной информации по общественным наукам РАН. — 2010. — № 3. — С. 126-129. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2219-8504&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2219-8504].</span>
• Палажченко П. Р. Мой несистематический словарь (Из записной книжки переводчика) : лингв. слов. / Отв. ред. В. Р. Колесниченко. — 2-е изд. (испр. переизд. 1999). — М. : Р. Валент, 2002. — 304 с. — 2000 экз. — ISBN 5-93439-086-4.</span>

Ссылки

• [www.nacdonline.org/ NACD. National Association of Corporate Directors] : официальный сайт. — Washington, D.C., 2001.</span> (англ.)
• [www.investordictionary.com/definition/CEO.aspx Определение термина в энциклопедии инвестора] (англ.)

Отрывок, характеризующий Chief Executive Officer

Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.